Страница 19 из 38
– Смею надеяться, что вы останетесь довольны, сэр.
– Чем собираетесь нас кормить?
– Консоме, телячья отбивная и лимонный сок с содовой.
– Ну что ж, я не вижу тут ничего, что представляет опасность для самого деликатного желудка. Главное, чтобы вы не забылись и сгоряча не притащили нам кофе.
– Нет, сэр.
– И следите, чтобы у вас не было на лице остекленелого выражения, а не то оглянуться не успеете, как окажетесь в обитой войлоком палате.
– Хорошо, сэр.
В прихожей задребезжал звонок.
– Все по местам, Дживс, – сказал я. – Ну, с богом!
Глава 8
Сэр Родерик приходит обедать
Мне, разумеется, и прежде приходилось встречаться с сэром Родериком Глоссопом, но всегда в присутствии Гонории; а одно из удивительных свойств Гонории состоит в том, что всякий, находящийся с ней в одном помещении, отчего-то кажется меньше и незначительнее, чем на самом деле. До сегодняшнего дня я не подозревал, что у старикана чертовски впечатляющая внешность. Косматые брови придают его взгляду пронзительное выражение, особенно неприятное натощак. Роста он высокого, сложения массивного, но больше всего поражает его огромная голова, фактически лишенная растительности, отчего она выглядит еще огромней и походит на купол собора Святого Павла. Думаю, он носил шляпу девятого размера, не меньше. Это доказывает, что слишком развивать свои мозги опасно.
– Салют! Салют! Салют! – прокричал я, стараясь создать атмосферу непринужденности и радушия, но тут же спохватился, что тетя Агата как раз от этого меня и предостерегала. Чертовски трудно в такой ситуации с самого начала задать правильный тон: в смысле приветствий возможности у обитателя городской квартиры весьма ограничены. Будь я молодым помещиком и владельцем загородного дома, я мог бы приветствовать гостя какой-нибудь звучной фразой, вроде «Добро пожаловать в усадьбу «Райские кущи». Но ведь не скажешь же: «Добро пожаловать в квартиру 6а, дом Крайтона по Беркли-стрит».
– Кажется, я немного опоздал, – произнес сэр Родерик, когда мы сели за стол. – Меня задержал лорд Алистер Хангерфорд, сын герцога Рамферлайна. Он пожаловался, что у его милости снова возобновились симптомы, доставившие в свое время столько огорчений его близким. Я не мог уйти, не переговорив с ним. Это и явилось причиной моей непунктуальности, которая, надеюсь, не причинила вам слишком больших хлопот.
– Ну что вы, вовсе нет! Так вы говорите, герцог снова слетел с катушек?
– Признаюсь, я бы не решился употребить столь эмоционально окрашенное выражение, говоря о старейшине одного из самых знатных семейств Англии, но не могу не согласиться с вами, что в данном случае наблюдается значительная расторможенность отдельных мозговых центров. – Он вздохнул – насколько это возможно проделать, одновременно пережевывая телячью отбивную. – Моя профессия требует огромных душевных сил.
– Могу себе представить!
– Порой я просто в отчаянии от того, что мне приходится видеть. – Он вдруг замолчал и насторожился. – Вы держите кошку, мистер Вустер?
– Что? Кошку? Нет, никаких кошек.
– Я со всей определенностью слышал мяуканье кошки – либо в этой комнате, либо где-то совсем близко от того места, где мы с вами находимся.
– Вероятно, это автомобили на улице.
– Боюсь, я не совсем вас понимаю.
– Ну, знаете, как гудят автомобили. Иногда здорово смахивает на кошачьи вопли.
– Никогда не замечал подобного сходства, – холодно сказал он.
– Позвольте предложить вам лимонного сока с содовой, – сказал я. Разговор явно не клеился.
– Спасибо. Полстакана, пожалуйста. – Эта дьявольская смесь, видимо, его несколько успокоила, потому что он заговорил более дружелюбным тоном: – Видите ли, я испытываю к кошкам непреодолимое отвращение. Так что, бишь, я говорил? Ах да, иногда я решительно прихожу в отчаяние от того, что вижу вокруг. Речь идет не только о моей медицинской практике, хотя и тут, конечно, многое удручает. Я имею в виду то, что приходится ежедневно наблюдать на улицах Лондона. Порой мне кажется, что большую часть населения планеты составляют люди психически неуравновешенные. Не далее как сегодня утром, по дороге в клуб, случилась совершенно беспрецедентная и весьма неприятная история. По случаю теплой погоды я приказал шоферу поднять верх и откинулся на сиденье, пользуясь приятной возможностью погреться на солнце, как вдруг движение остановилось из-за затора, как это нередко случается в Лондоне вследствие перегруженности центральных транспортных магистралей.
Видимо, я задумался и немного отвлекся: когда он сделал паузу, чтобы глотнуть лимонного сока с содовой, мне показалось, будто я на митинге и надо как-то отреагировать.
– Правильно! Правильно! – воскликнул я.
– Простите?
– Нет, ничего. Так вы говорили…
– Автомобили, движущиеся в противоположном направлении, тоже остановились, но вскоре возобновили движение. Я сидел, погрузившись в свои мысли, когда произошло нечто совершенно из ряда вон выходящее: у меня с головы внезапно сорвали шляпу! Оглянувшись, я успел заметить, как кто-то издевательски машет мне моей шляпой с заднего сиденья такси, которое воспользовалось освободившимся проездом и скрылось из виду.
Я не расхохотался, но это стоило таких усилий, что я явственно услышал, как затрещали нижние ребра.
– Наверное, кто-то просто пошутил, – сказал я.
Мое объяснение его явно не удовлетворило.
– Смею надеяться, – сказал он, – я не обделен способностью воспринимать юмор, но мне трудно найти в этой безобразной выходке что-то, хотя бы отдаленно похожее на веселую шутку. Вне всякого сомнения, эти действия совершены психически неуравновешенным субъектом. Психические отклонения могут проявляться в самых неожиданных формах. Например, герцог Рамферлайн, о котором я уже упоминал сегодня в нашем разговоре, считает, но это, разумеется, строго между нами, что он – канарейка, и приступ, так огорчивший лорда Алистера, случился у него из-за нерадивого лакея, который забыл принести ему утром кусочек сахара. Нередки случаи, когда больные подстерегают женщин, чтобы отрезать у них прядь волос. Склонен предположить, что напавший на меня сегодня субъект страдает манией, относящейся именно к этому виду. Могу лишь надеяться, что он будет помещен под надлежащий врачебный контроль прежде, чем… Мистер Вустер, где-то поблизости все же есть кошка! Это уже не на улице! Я уверен, что мяуканье слышится из соседней комнаты.
Должен признаться, что теперь и у меня не оставалось на этот счет никаких сомнений. Из спальни совершенно явственно доносились кошачьи вопли. Я нажал кнопку звонка, и в комнату вплыл Дживс, всем своим видом выражая почтение и преданность.
– Сэр?
– Вот что, Дживс, – сказал я. – Я насчет кошек. У нас что, в квартире кошки?
– Только те три, что в вашей спальне, сэр.
– Что?
– Кошки в спальне? – простонал сэр Родерик, и глаза его впились в меня, точно два буравчика.
– Ничего не понимаю, – сказал я. – Какие еще три кошки?
– Черная, полосатая и маленькая светло-рыжая, сэр.
– Какого черта…
Я вскочил и бросился вокруг стола к двери. На беду, сэр Родерик тоже рванул к двери, обегая стол в противоположном направлении. В результате мы на всем скаку столкнулись в дверях и, обнявшись, вместе ввалились в прихожую. Он проворно вышел из клинча и схватил стоявший у вешалки зонт.
– Не подходите! – закричал он, замахиваясь зонтом. – Не подходите, сэр! Я вооружен!
Я решил, что пора приступать к мирным переговорам.
– Ужасно сожалею, что налетел на вас, – сказал я. – Я не нарочно. Я просто решил сбегать посмотреть, что происходит в спальне.
Он немного успокоился и опустил зонт. Но в этот миг в комнате грянул душераздирающий кошачий концерт. Словно все кошки Лондона плюс делегаты из близлежащих пригородов собрались вместе, чтобы раз и навсегда разрешить свои разногласия. Что-то вроде сводного кошачьего хора и оркестра.