Страница 8 из 12
…По вашему виду я понимаю, что вы не уверены, подействует ли такой подход. Предлагаю вам испробовать его ближайшие пару недель. Если у вас возникнут сложности, мы о них поговорим. Хорошо?
– Хорошо, – соглашается Анна. – Должна признаться, я действительно считаю, что ситуация только ухудшится, если я начну ее наказывать. Я буду чувствовать себя жандармом. В конце концов, ей же только 14 лет. Ты правда думаешь, что она поймет все, о чем мы тут говорим?
– Анна, я говорила не о наказании, а о последствиях. Дети прекрасно чувствуют разницу между ними, не волнуйся. К тому же, когда вы напишете список, то придумаете вместе последствия для каждого из вас, не только для Сандры. Пусть она даже первая предложит для вас последствия…
…У меня к тебе вопрос, Анна. Когда тебе было 14 лет, твоя мать все за тебя делала?
– Господи, нет! Я ухаживала за двумя младшими братьями, помогала маме убирать в доме, кроме того, сидела с соседскими детьми, чтобы заработать на свои расходы. Мне только кажется или сегодня дети не такие зрелые, как были мы?
– Тебе это только кажется. Ты отдаешь себе отчет, что сегодня в 14 лет дети принимают наркотики, употребляют алкоголь, занимаются сексом и намного более компетентны, чем было предыдущее поколение в этом возрасте? Тогда почему они недостаточно зрелы, чтоб помогать по дому? Все зависит от воспитания и жесткости родителей. Пойми меня правильно: устанавливать правила – значит быть твердым и авторитетным, а вовсе не жестким и авторитарным. Твердый человек – это тот, кто проявляет свои потребности, не обвиняя других. Он также готов выслушать мнение другого, не обязуясь, однако, выполнять то, чего тот пожелает. Знаешь, можно ведь быть авторитетным в чем-то или перед кем-то и при этом не быть авторитарным и жестким…
…Авторитарный человек навязывает свои правила и не готов отступиться или выслушать мнение других. Привыкнув поступать определенным образом, он становится глух к новым предложениям. Он устанавливает правила ради власти над другими, он требует и навязывает, даже если правило неразумно. Такой человек не будет тратить время на то, чтобы сесть и составить список, а затем убедиться, что членов семьи устраивает распределение обязанностей и время их выполнения. Он просто навяжет свой выбор.
– Моя мать была такой, – отвечает Анна. – Было невозможно выражать свои пожелания, чувствовалось, что она меня не принимает. Этого я тоже боюсь. Сандра бы сказала, что если бы я ее любила, то принимала бы такой, какая она есть. Если она так скажет, что мне ей ответить? Если я последую твоему совету, у меня такое впечатление, что я не принимаю ее. Видишь, Лиз, именно о таком приятии я говорила во время нашей первой встречи. Мне кажется, что, если я стану всех принимать, мне сядут на шею.
– Скажи мне, Анна, когда ты была подростком, ты принимала отношение твоей матери к тебе? Как ты ее судила?
– Я считала ее очень несправедливой. У моих подруг было по меньшей мере 5 долларов в неделю на карманные расходы. Если они не хотели, то могли прекратить работать. Одной моей подруге всегда удавалось вытянуть из отца столько денег, сколько ей хотелось. Как Сандра с Марио, – добавляет она с упреком, глядя на Марио.
– Вот почему ты так боишься быть Сандре плохой матерью и ведешь себя противоположным образом – не так, как твоя мать. У меня есть к тебе предложение, Анна. Если наберешься храбрости, спроси свою дочь, когда ей казалось, что ты с ней несправедлива? Как ни жаль, большинство людей и не знают, что, делая все возможное, чтобы их не осудили за что-то, они добиваются именно осуждения…
…Отвечая на твой вопрос о приятии: принимать другого – значит дать ему право БЫТЬ тем, кем он хочет, а вовсе не позволять ему ДЕЛАТЬ в твоем пространстве все, что он пожелает. В настоящий момент ваша дочь живет У ВАС! Через несколько лет у нее появится СВОЕ ОБИТАЛИЩЕ – тогда она сможет сама определять правила поведения у себя дома. Вы не будете ей указывать, что ей там делать. Она может не согласиться с некоторыми правилами, которые вы установите у себя дома, но важно объяснить ей то, что я вам сейчас сказала. У вас есть полное право решать, чего вы хотите, чтобы в вашем доме было приятней жить…
…Обычно проще всего это сделать, если дать слово детям. Спроси свою дочь, чего бы она хотела в своем доме, какие правила установила бы в нем. Вероятно, они будут отличаться от ваших. Попробуйте договориться втроем, делая по две-три уступки каждый. Вы готовы поэкспериментировать и посмотреть, что произойдет в ближайшие недели?
Они переглядываются, вздыхают и кивают головой.
– Спасибо за твои советы. У меня еще один вопрос к тебе, Лиз. Как принять манеру Сандры одеваться? Если бы так одевалась только она, думаю, было бы проще объяснить ей, что этот стиль слишком смелый. Но так ходят все ее подружки. Я уже и не знаю, что делать. Марио тоже недоволен ее видом. Я даже думаю, что эта одежда смущает его больше, чем меня, но он хочет, чтобы я сама разобралась с этой ситуацией. Я уже просмотрела твой список и перечитала фразы, которые могли бы мне помочь; и не знаю, что мне делать.
…Ты говоришь, нужно давать другим право быть, какими они хотят, особенно если мы бы хотели их видеть другими; позволить им самостоятельно принимать решения и разбираться с последствиями их выбора. Кроме того, ты говоришь, что советы и указания нужно давать, ничего не ожидая взамен. Ох! Как это сложно! Всем родителям так непросто?
– Вот отличный пример поведения, которое вас тревожит. Но в данной ситуации оно касается исключительно вашей дочери, ведь это не нарушает ваше пространство. Ваша дочь хочет БЫТЬ СЕКСУАЛЬНОЙ. Если бы ее желание как-то выглядеть вмешивалось в ваше пространство, вы бы имели право не принимать его. Например, Анна, если бы она без спроса рылась в твоих вещах, у тебя было бы право вмешаться и запретить ей это. А в вашем случае все не так, верно? Чего ты боишься? Что может произойти, если твоя дочь будет одеваться, как хочет?
– Я боюсь, что ее изнасилуют и все вокруг будут думать, что она проститутка.
– Вы помните, на курсе «Слушай свое тело» говорилось: на самом деле мы всегда боимся не за других, а только за самих себя?
Марио кивает. Анна говорит, что все поняла, но сразу же подумала, что это далеко не всегда так.
– Браво, Анна, за откровенность. Твоя реакция совершенно нормальна. Помнишь, ты узнала, как эго сопротивляется всему новому? Вот почему я говорю, что твоя реакция тогда была совершенно нормальной. Со временем ты привыкнешь задавать правильные вопросы и будешь сразу видеть, каков твой страх на самом деле, когда ты думаешь, что боишься за других. Что касается Сандры, если бы с ней произошло то, чего ты боишься, что тебя пугает в отношении себя?
Не успела я закончить, у нее уже глаза полны слез. Я советую ей глубоко вздохнуть и предлагаю воды и носовой платок. Она понемногу успокаивается.
– У меня в памяти всплыл эпизод из детства. Мне было 15 лет, когда мою лучшую подругу Николь, которая жила по соседству, изнасиловал мужчина намного старше ее – он жил один в последнем доме в конце улицы. Мы видели, что он увивается за всеми соседками, но не обращали на это внимание. Боже мой! Теперь я понимаю, что ей тоже было только 14 лет, когда это произошло. А хуже всего, наши матери, которые были ярыми католичками, отнеслись к этому очень плохо…
…Впоследствии мама запретила мне видеться с Николь, считая, что девочка была сама виновата и своим развратным поведением привлекла мсье. А мать Николь обвиняла меня в том, что я дурно повлияла на ее дочь, раз была на год старше ее. Она тоже не желала, чтобы Николь водилась со мной. Мы продолжали видеться тайком, но когда ее мать об этом прознала, она сурово отчитала мою подругу. Что ждало и меня, когда об этом узнала моя мать. Мне было запрещено выходить из дому и отвечать на звонки в течение месяца. А потом я узнала, что Николь на четвертом месяце беременности, ее забрали из частной школы, куда она ходила, и отправили рожать к тетке. Видишь ли, религиозные убеждения ее матери об аборте даже думать не позволяли. Николь я больше никогда не видела. Это было для меня тяжелым ударом. Через год мы переехали, а позже я узнала, что ребенка отдали на усыновление…