Страница 10 из 12
Четыре месяца назад Диана заказала меня на офисный корпоратив и, как это часто бывает, имела неосторожность проболтаться о моей профессии своей закадычной подружке, которая положила на меня глаза через секунду после того, как я ей улыбнулся. От откровенных заигрываний ее в тот вечер удержало только то, что я уже был куплен. Не знаю, какими правда и неправдами Кристина выпытала у Дианы мои данные, только на следующий день я уже драл ее у стены и хорошо отыгрывал роль доминантной скотины. У всех женщин свои причуды. Ди любит, чтобы с ней сюсюкались, как с маленькой целкой, Кристина любит делать жесткий горловой минет, и когда я называю ее «моей блядью». Если эти распарованные Синие чулки когда-нибудь найдут себе обычных любовников или мужей, обе будут фальшиво стонать в постели, изображая добропорядочных матрон. И будут пытаться кончить, представляя меня вместо пыхтящих сверху Пивных животов.
Диана непонимающе хлопает глазами, зачем-то перечисляет все разы, когда я приезжал к ней, и все разы, когда ее лучшая подружка была занята по воскресеньям. Я даю минуту выговориться, но все-таки достаю телефон.
— Все, хватит, - хладнокровно обрываю ее замешанный на экспрессии поток эмоций.
Грубость неприемлема, а безразличие – в самый раз.
— Ты уходишь? К ней?! – орет Диана, когда я переступаю через порог.
Даже не поворачиваю голову, набираю номер Алены, и сухо говорю:
— Больше никаких встреч с Дианой. Никогда. Я для нее недоступен. И Кристину тоже вычеркни. Обе задолбали.
— Отдаешь «кормушки», - посмеивается циничная зараза Алена.
— Избавляюсь от «влюбляшек».
— О, сочувствую, - хмыкает она. Это что угодно, но точно не сочувствие. – Кто-то правда верит, что вы, ребята, можете влюбляться?
— Ну не все же знают, что мы бездушные продажные ублюдки в масках очаровательных Принцев.
— Когда-нибудь, я накоплю денег и куплю тебя на всю ночь, - говорит она с театральным придыханием. – И отомщу за всех Диан и Кристин.
— Прости, Колобок, больше никакого среднего класса. Официально перехожу в Высшую лигу.
— Какой же ты все-таки урод.
Да, вот такой вот я урод. Но красивый и дорогой.
Диана выбегает вслед за мной на улицу, догоняет у самой машины и неистово бьет кулаками по спине. Лариса настаивает, чтобы все, а не только девочки, приезжали на «заказы» в сопровождении охранника. На случай, если клиент окажется буйным или с поднимет на девочку руку, или откажется платить. Но если с девочками все понятно, то большинство парней отказываются от такой защиты. По понятной причине.
Я перехватываю Диану за запястья и встряхиваю. Она не сразу, но успокаивается и начинает бормотать слова прощения, как будто это я – оскорбленная невинность. Мне на хрен не сдались ее извинения, и ее слезы тоже. Поэтому я делаю то же, что и всегда – просто отталкиваю ее обратно на тротуар, и возвращаюсь к машине. Зачем-то смотрю в зеркало заднего вида и проклинаю все на свете, потому что во мне нет ни капли жалости или сочувствия к той женщине, которая медленно оседает на колени в засыпанную листьями лужу.
На следующий день, в субботу, я отыгрываю роль прилежной собачонки Лизы – подруги моей Инны. У племянницы Лизы свадьба и она попросила Инну «одолжить» меня на вечерок.
Я не люблю свадьбы, хоть «по работе» мне часто приходится на них бывать. Удивительно, как много в стране девушек и женщин, которым просто не с кем пойти на какое-то официальное торжество. И еще больше тех, кому есть с кем, но этот «кто-то» не особенно вышел фасадом, и вряд ли заставит подружек сгрызать от зависти накладные ногти.
— Постарайся ни с кем не разговаривать на личные темы, - дает указания Лиза, пока мы едем в какой-то частный парк, полностью арендованный под торжественное застолье. – Просто общие разговоры ни о чем. Ну, ты в курсе.
Я киваю. Это не первый раз, когда я буду сопровождать Лизу, поэтому мне давно известны остальные ее предпочтения: далеко не отходить, на других женщин смотреть холодно, пресекать любой флирт и следить, чтобы она не напивалась.
Лизе сорок три, и хоть у них с Инной только пара лет разницы, Лиза выглядит куда лучше своей подружки. Она высокая, поджарая, с мальчишеским телосложением и практически полным отсутствием груди. Не брезгует спортом и солярием, но регулярно выезжает в теплые страны, так что большую часть года у нее абсолютно естественный карамельный загар. Носит короткую стрижку и терпеть не может длинные ногти. Я бы сказал, что очень успешно косит под Шерон Стон, когда той было примерно столько же.
Как только мы выходим из машины, сразу понимаю, что попал торжество класса «люкс». Одних только «Майбахов» и «Геликов» навскидку насчитал штук по пять. Гости собираются на оформленной белыми столбиками площадке, чтобы поприветствовать молодоженов, чей «Роллс-Ройс» как раз вырулил из-за поворота.
Я вживаюсь в роль заботливого спутника, и подставляю Лизе локоть, пока нас окружает толпа других приглашенных. Фотографов, кажется, больше чем на государственном приеме, и стоит парочке выйти из салона, как все они начинают щелкать затворами фотоапаратов и слепить вспышками. Я жмурюсь и, наверное, только поэтому пропускаю момент, когда жених и невеста проходят мимо. Успеваю «словить» только их спины.
На невесте роскошное – кто бы сомневался? – платье с длинным шелковым шлейфом. Богатая вышивка, натуральный жемчуг. И веточка в волосах точно из платины.
Но это все такая херня, потому что, хоть платье почти полностью закрыто, я без труда узнаю под покрытым вышивкой полупрозрачным шелком контуры знакомой татуировки.
Муж что-то говорит своей молодой жене, она немного поворачивает голову. Свет преломляется в множестве бриллиантовых осколков заколки в ее волосах, расцвечивает воздух над прической радужным нимбом.
Я почти уверен, что сейчас Снежная королева обязательно меня заметит, и почему-то жду этого так сильно, что сую руку в карман, чтобы до ломоты в запястье сжать кулак.
Она не замечает, потому что муж, на радость всем гостям, увлекает ее в поцелуй.
— Эвелина Розанова, - стараясь перекричать нестройное «Горько!» вокруг, говорит Лиза. И сразу поправляет саму себя: - Теперь уже Шаповалова. Моя племянница.
****
Значит, вот как ее зовут.
«Э-ве-ли-на…» - мысленно, по слогам, пробую ее имя на вкус словно долгожданный десерт, ради которого я сожрал ведро помоев.
Теперь мне кажется очевидным их с Лизой сходство, пусть и не сильное. Но общая кровь видна в тонкой форме носа и аристократических чертах. И чем больше я об этом думаю. Тем сильнее кажется, что все было у меня на виду, лежало на открытой ладони, а я прошел мимо, как слепой баран. Хотя, что бы это изменило? Все равно бы пошел с Лизой на это торжество пафоса и больших денег в мире, где таких как я продают, словно брелоки с золотой рыбкой в маленьком пакете. Рыбка живет день или два, умирает, ее смывают в унитаз, чтобы уже завтра прицепить к ключам от дорогой тачки новую рыбку.