Страница 16 из 26
Колдун – вовсе не шаман, о чем важно помнить, поскольку в вышеприведенной цитате эти понятия смешиваются. Колдун (маг) обретает «океаническое чувство» единства с миром, его восприятие шире и острее, чем у обычного человека, кроме того, он способен вступать в контакт с существами «потусторонними» – и те ему помогают, будь они жителями параллельных миров или галлюцинациями изощренного визионера. Именно способность произвольно менять режим восприятия позволяет магу совершать невероятные вещи: становиться невидимым, летать, произвольно изменять свой облик, существовать одновременно в двух местах и т. п. Если маг желает сосуществовать с социумом, продолжая активно заниматься своей магией, то он вынужден надевать маску шамана – сочинять мифы, лечить, поддерживать дух племени, предсказывать события и всячески помогать социальной активности вождей.
Конечно же, первобытная мифология – это прежде всего собрание сочинений шаманов, их изобретение, позволявшее как-то объяснить мир и свои способности. Сами маги честно признавались друг другу, что не знают, с чем сталкиваются в измененных режимах восприятия, как не знают и не могут понять механизма собственной магии. Единственное, чему учили маги своих учеников из поколения в поколение, так это «технике трансиндукции», т. е. тому, как переходить от «обычного» состояния сознания к «необычному».
Однако для племени шаман, как человек особенный, был первым законодателем, юристом, врачом: он устанавливал нормы поведения для всех, правила общежития, диеты и гигиены. Можно сказать, что шаман таким образом формировал нормативно-регулятивные условия общественного развития, которые сами по себе «объективно» не могли бы появиться.
Два совершенно не похожих друг на друга детища породила магия: религию и науку. Так уж случилось, что шаманские россказни с веками обретали все более сакральный характер; постепенно, шаг за шагом, миф превращался в религию. Тому же процессу способствовала вначале вполне разумная склонность шаманов отвергать стихийно формирующийся опыт каждого отдельного члена племени под видом «мнимого знания». Привилегию добывать знание и экспериментировать с ним маг, превратившийся в шамана, оставил себе.
С другой же стороны, маги упорно следовали идеям, для религии совершенно неприемлемым. Еще Дж. Фрэзер отмечал, что магия разделяет с наукой убеждение в постоянстве и единообразии природных закономерностей, и потому она противоположна религии, которая прямо обращается к покровительству персонифицированных высших сил. Магия же исходит из способности человека самому воздействовать на объект и достигать поставленной цели не тогда, когда боги удосужатся помочь, но когда соответствующим образом организована сама деятельность человека. Разумеется, подобный подход создавал предпосылки для зарождения естественнонаучного знания в той форме, какую мы сегодня видим.
Столкновение с племенами, несущими иную идеологию, иные мифы, иной образ жизни, вынудил единомышленников защищать свои идеалы. Представляется, что подобные ситуации и провоцировали возникновение религии. Шаманы уже не просто представляли своему племени мифологический спектакль, занимались знахарством и призыванием дождя – они стали стражами придуманного ими культа, они стали жрецами. Они призывали вождей и владык строить храмы, разнообразные скульптуры и прочие культовые сооружения, дабы устрашить соседние народы и показать им, чьи боги могущественней. Они же превратили шаманские психотехники перехода в измененные режимы восприятия в страшную тайну, принялись скрытничать и делать из себя важных персон – государства укреплялись, и жрецы становились у трона. Всячески распространялась идея высшего избранничества. Никто, кроме избранных, не может и не имеет права входить в потусторонние миры богов, героев и великих предков. Так было расколото общество, так выхолащивалось знание и постепенно уходило во мрак былых столетий.
Теперь мы знаем, что измененные режимы восприятия доступны любому человеку. Каждый, если он обладает некоторой настойчивостью, может испытать на собственном опыте разнообразные «видения», встретиться со «светящимися существами» и пр. В Средние века их сожгли бы на костре за подобную самодеятельность, а две-три тысячи лет назад они могли бы возглавить целые народы и, подобно Моисею, водить их по малонаселенным районам, дабы обрести в конце концов «землю обетованную». В 80-е годы XX столетия М. Харнер организовал в США курсы шаманов, которые посещают все, у кого возникнет такое желание. Согласно свидетельствам тех, кто прошел курс, они научились входить в транс и в этом состоянии действительно переживали связные и красочные картины «иного мира», дающие основания для мнения, что душа способна выходить за пределы тела и совершать удивительные путешествия. Студенты Харнера «выходили» из тела и могли наблюдать со стороны за тем, что происходит с их физической оболочкой.
Подобные сообщения поступали не только от тех, кто специально занимался магией, – иногда так называемый выход астрального тела (движение точки сборки, по терминологии Кастанеды) случался с людьми под действием лекарств, сенсорной депривации, голодания, в необычных или стрессовых ситуациях.
Прибегнув к практике, описанной у Кастанеды, я с удивлением обнаружил, что и со мною может происходить, например, сновидение или выход воспринимающего центра за пределы физического тела.
Словом, достояние богоизбранных пророков и учителей всемирных духовных учений – всего лишь одна из способностей нашей психики, о которой мы практически ничего не знаем и по сей день. Таким образом, склонность всех народов Земли создавать религии – явление не столько социальное, сколько биологическое. М. Элиаде, прослеживая развитие религиозных идей со времен палеолита, например, полагает, что это характерные для разных эпох и культур выражения извечно свойственных человеку, единых в своей сущности структур религиозного сознания. И с этим трудно поспорить, поскольку присущие человеку структуры сознания действительно функционируют таким образом, что на определенном этапе развития его интеллекта не могут не породить религиозную идею; как бы ни стремились мы жестко закрепить свое восприятие в сфере обыденного, флуктуации перцептивного центра указывают нам на «странное» мироздание снаружи. И вполне естественно, что человек именует его Божественным. [3]
В дальнейшем этот процесс оказывается под руководством интеллекта, закономерностей развития описания мира, или, выражаясь языком дона Хуана, – под началом тоналя. Отцы церквей начинают философствовать. Вначале они просто упорядочивают старые мифы, записывают их, создают Священное Писание – на этом фундаменте устанавливается пантеон или Престол для Единого Бога, ему поют псалмы, его (их) славят в храмах, ему (им) приносят разные дары и жертвоприношения. Иные религиозные мыслители достигают утонченных высот метафизики, устраняют всякий намек на многобожие, производят идеологическую ревизию текстов и утверждают последовательную религию идеи – религию идеалистскую. Если философствование не прекратится, как это случилось в Древней Индии, интеллект приходит к пределу своей способности абстрагировать и утверждает, что Реальность – Ничто, Пустота. Правда, в этой Пустоте непонятным образом продолжает существовать целая толпа различных «потусторонних» помощников и спасителей – боддхисаттв, аватаров и пр. Им только отказано в миросозидательной функции, а в общем – вполне можно поклоняться, просить помощи, возводить храмы и воскурять фимиам. Такая странная религия, где Высший или Единый Бог отсутствует, может быть условно названа нигилистической.
К последней разновидности относятся буддизм и, до некоторой степени, даосизм. Оговорки по поводу даосизма весьма существенны – этот уникальный институт сохранил древнейшие постулаты магии с наименьшими потерями или искажениями. Даосы увидели суть бытия в неизреченном Пути вещей, или Законе вещей. Они искренне старались не абсолютизировать ни одного человеческого понятия, верили только в гармонию и не верили человеческим идеям о добре и зле, как не верили в Великую Фикцию, поразившую все религии и все духовные учения Земли. Я имею в виду замечательное произведение нашей фантазии, дихотомию (разделение надвое) человеческой природы: физика и психика, тело и душа, тленная оболочка и вечное сознание, которое не прекращается после разрушения физиологического аппарата, обеспечивавшего центральную нервную систему необходимой энергией.
3
Eliade M. A History of Religious Ideas. Vol. 1. L., 1979; Vol. 2. Chicago, 1982.