Страница 64 из 66
Странному усатому человеку он не доверял, даже когда тот назвал фамилии Иванова и Круминьша. Не доверял, когда тот показал ему через "глазок" папку с важными, как он сам настаивал, документами. Не доверял, когда усач назвал "Иршу" и Пестовского. Не доверял, когда все же решил впустить его в квартиру.
Разговор так изморил его, что легче было умереть, чем дальше беседовать с упрямым усачом.
Майгатов зашел в прихожую, усыпанную обувью, как земля в парке осенью - листьями, вздрогнул от резкого удара захлопываемой двери и ему расхотелось идти в квартиру. Он так долго уламывал неизвестного человека за дверью, что, когда увидел его, подумал, что ошибся. Неужели Иванов мог иметь дело с таким слизняком?
А "инженер", ловко оббежав его, стал возле телевизора в комнате, включил его на полную громкость и поторопил:
- У вас семь минут.
Майгатов чуть не швырнул ему папку в лицо. Только одно, основное, ради чего, собственно, и пришел, удержало его от этого. Но начинать с основного не стоило.
- Иванов вел для вас расследование. Делал он это великолепно.
- Вы так считаете? - иронично спросил "инженер" и зло стрельнул глазками.
- Да, считаю, - твердо ответил Майгатов. - Вы просили найти киллера, нападавшего на вашего шефа в том переулке. Охранять самого шефа вы его не уполномачивали. Верно?
- Да, - "инженер" начинал успокаиваться. Истекло уже больше минуты с момента прихода усача, а ничего опасного не произошло.
- Он нашел вам этого киллера. Хоть это и стоило ему... жизни.
- Чего? - не понял "инженер".
- Он утонул... Но я не верю в это. Скорее всего, они убили его, а уже потом в реку...
- Так Иванов погиб, - потрясенно сел он на жалобно скрипнувший стул.
Ударом в перегородку напомнил о себе варан. Фанера загудела, как поминальный колокол.
- Это - Перестройка, - успокоил заозиравшегося Майгатова "инженер". Варан. Очень агрессивный.
Майгатов внимательно всмотрелся в этого щупленького, перепуганного человечка и вдруг понял, что настоящее в нем - только страх. Да и то страх лишь от присутствия здесь чужого человека. А все остальное - его серенькая внешность, его убогая квартирка - только мистификация. Человечек был злее и агрессивнее ста варанов. Просто он пока не видел жертвы. Все вокруг перед ним закрывалось огромной фанерной переборкой. И свалить эту переборку мог только Майгатов.
- Возьмите, - положил он на орущий телевизор папку. - Там - все: фамилии, адреса, клички, чем занимаются.
- А киллер? - косил глаза на папку все еще не верящий усачу "инженер".
- Киллера уже нет, - вспомнил черный крест на снегу Майгатов.
Он сам всего час назад при чтении бумаг из папки узнал, что Эдуард и есть тот киллер, что убил Пестовского, а позже неудачно стрелял в Круминьша, главу их фирмы. Первым порывом было - пойти и показать эти страницы Лене, но он сдержал себя, потому что не смог бы вынести еще одной пытки встречи с ней.
- Почему - нет? - "инженер" о чем-то догадывался, но хотел уточнений.
- Он погиб. Скорее, случайно, чем закономерно.
- На Земле ничего не происходит случайно.
- Может быть, - не стал спорить Майгатов. - Они поедут завтра утром в Шереметьево-2. Чтобы улететь в Италию. Оттуда, насколько я понял, отправятся к месту затопления "Ирши".
- Значит, они опередят нас, - мрачно, в пол, сказал "инженер". - Мы ждали появления координат в "Известиях мореплавателям"...
Майгатов промолчал. Меньше всего сейчас ему хотелось рассказывать этому серому человечку историю своего появления в Москве.
- Скажите, а почему ваша фирма называлась сначала "Амианта", потом "R. I. F. T. C." да еще и с плюсом, а сейчас нет и ее? - перепугал он вопросом "инженера".
- Вы знаете чересчур много, - потускнело его лицо, словно он присутствовал при гибели дома, который сам строил много-много лет.
Обернулся на окно, посмотрел на дверь, попробовал еще выше поднять тумблер громкости на телевизоре, но выше уже было некуда.
- Название имеет небольшое значение, - встав, нехотя пояснил он. Просто "Амианта" занималась только морскими перевозками, а "R. I. F. T. C.-плюс" - это российская инвестиционно-финансовая торговая компания. Мы расширили свою деятельность: ваучеры, биржи, недвижимость, магазины и так далее.
- А почему "плюс"?
- Красиво. Как "Европа-плюс". Ну, и потом в этом "плюсе" есть свой смысл. Значит, мы все время растем, все время в плюсе...
- А почему закрыли и эту фирму?
- Почему?.. А нужно ли вам это знать?.. Понимаете, - он подбирал слова, чтобы что-то сказать и в то же время ничего не сказать. - Понимаете, случай с нападением киллера изменил наши планы. Временно мы решили выйти из игры...
На языке лежал вопрос о наркотиках, но он не отпустил его. Тогда могло бы рухнуть самое главное. А именно сейчас он и решил о нем сказать.
- Иванов сделал все, что мог, работая на вас. Вы не должны забыть его семью. Я имею в виду не только похороны, а и дальнейшую жизнь. Вы должны... вы обязаны помочь его вдове и дочери... Вы понимаете меня?
- Да-да, конечно, - обрадовался "инженер", вдруг поняв, что это все, что потребует сегодня этот парень. - Мы будем выплачивать ему пенсию. Мы крепко стоим на финансовых ногах. Мы...
- У меня все.
Повернулся под пронзившую ногу боль в бедре и пошел по зыбкой, болотистой почве из старых ботинок, сапог и кед.
- Извините. Одну минуточку, - остановил его просящий голос. - Как вас зовут?
Майгатов обернулся, посмотрел на маленькие, так похожие на бусинки Эдуарда, глаза "инженера", но ничего в них не уловил. Ни злобы, ни радости, ни гнева. Глаза мертво, не мигая, смотрели на него, а он вдруг понял, что никогда в жизни больше не захочет их увидеть.
- Это не имеет значения, - твердо проговорил он и, споткнувшись о драный резиновый кед, выпрыгнул из квартиры.
8
Главный враг каждому человеку - это он сам. Человек все время, ежедневно себя обманывает. Верой в какую-нибудь идею, кажущуюся великой, верой в деньги, в успех, в светлое будущее, в то, что завтра все окажется лучше, чем сегодня. Человек верит во все, что угодно, но только не в самое главное. Может быть, потому, что очень трудно в него поверить, когда рушатся надежды на все остальное.
Так Майгатов упорно сидел и ждал звонка от Лены, хорошо понимая, что она не позвонит. Но он все равно ждал, потому что в этом ожидании видел единственный смысл сегодняшнего дня.
Он не сразу ощутил веру в звонок. Утром, после пробуждения, долго лежал и смотрел на окно, в которое билась метель. Наверное, ветру очень хотелось дотянуться до Майгатова, но двойные стекла мешали ему.
И, когда Майгатов все-таки вышел из подъезда за покупками, он ударил его в лицо с такой силой, словно мстил за стекла. Согнувшись, он доскользил по льду, укрывшему, придавившему собой и асфальт дороги, и тротуары, и глинистую почву дворов, до гастронома и ходил по нему не меньше получаса. На то, что хотел, денег не хватало, а то, на что хватало, не тянуло к себе. В итоге купил банку шпрот. Скорее всего, потому, что на ней была такая же черно-золотистая этикетка, как и на той, что они с Силиным ели в каюте. От банки веяло чем-то севастопольским. Хлеб, как обычно, по терминологии продавцов, был "ночным", а, значит, твердым, но идти до следующего гастронома не хотелось.
Дома он с удовольствием съел несколько первых золотисто поблескивающих рыбок и еле проглотил последние. Когда банка опустела, он ненавидел шпроты, как самую противную еду на земле. Долго запивал их горячим чаем и, наконец, увидел телефон. А увидев, почувствовал, что он сейчас зазвонит. И это будет она.
Но телефон выдержал взгляд в упор и взаимностью не ответил. Тогда он ушел в комнату, включил телевизор, хотя уши больше ждали звуков из кухни, чем из старичка "Рубина".
Так и сидел, потягивая остатки чая и глядя на экран, а вера в звонок от Лены становилась уже настолько нестерпимой, что он бы уже и сам ей позвонил.