Страница 15 из 15
– Ты ошибаешься, – сказала Катя, – мы тебя тоже любим. Мы тебе говорили об этом.
– А я сомневаюсь!
– Мы с тобой, дорогая ты наша.
Отворив дверь, они вошли в освещенное помещение. Внутри находилась все та же колонна, образуя замкнутый, в виде кольца, коридор. На стенах висели приборы. Пол в помещении был выложен светлым кафелем.
Кошкин вошел последним. И замер в тоскливой истоме: за спиной ожил какой-то двигатель – очень слабо, почти бесшумно. Кошкин сразу же оглянулся, но сделать уже ничего не смог: дверь затворилась, щелкнула замками. Штурвал, вращаясь, окончательно запечатал его в стальном помещении.
У Кошкина шевельнулись волосы. В этой кадушке (по факту – в консервной банке) мог закончиться воздух…
– Вот вы и попались! – заключила Машина. – А я смотрю – втроем явились! Ходят, бродят, комиссии создают… А то невдомек, что эти комиссии – как мертвому припарки: парить можно, но результат нулевой.
– Ты что удумала?! – закричал Шендерович. Но Машина его не слушала.
– Никчемные люди! – ворчала она. – У вас одно на уме! Или два! Пожрать и потрахаться… С роботом!
Взгляд у Кошкина бегал по стенам, запинаясь в непонятных приборах, – среди стрелок и цифр.
«Уважаемая Машина! – хотелось кричать. – Я не такой! Вы меня с кем-то спутали!» – но язык словно присох в горле, и нечем было дышать. Кошкин бросился к двери, ухватился за дверной штурвал, затем за рычаги по углам, но все эти попытки не стоили затраченных сил: дверь была монолитна, как скала, или как башня танка, стоявшего во дворе городского музея. Федор Ильич с Катенькой тоже пытались открыть злосчастную дверь, но всё оказалось напрасно.
– Успокоиться, не потеть, – шептал Шендерович. – Еще не всё потеряно…
Он развернулся и шагнул вдоль стены, следуя указателю в виде красной стрелы. Казалось, ему был известен способ освобождения из железных бочек. Катенька с Кошкиным двинулись следом. Зайдя за колонну, Кошкин был вновь поражен, причем не менее, чем если бы впереди образовалась вторая дверь, или решетка, либо что-то еще в этом роде: боком к ним, за массивным столом, сидела в кресле моложавая дама-блондинка, со взбитыми волосами на голове. Тетенька была в белой рубашке с галстуком и с полковничьими погонами. Дама, не моргая, смотрела в монитор – в нем обозначился пустой тоннель, далекая дорога, заваленная строительным мусором, и мощная ЛЭП с обрезанными возле изоляторов проводами.
– С прибытием, – продолжила дама сухим голосом. Скрипя шеей, она повернула к ним голову. – Я давно вас ждала. Присаживайтесь…
– Мы так не договаривались! Как это понимать?! – возмутился Федор Ильич. – Мы же люди, мы же не роботы…
– Присаживайтесь, майор Шендерович. Нам есть о чем поговорить. Однако, в целях экономии, мы сделаем это…
Она придвинула к себе клавиатуру, щелкнула кнопкой, и в бункере наступила кромешная тьма – не светились даже приборы.
Дама за столом теперь молчала. Катенька прижалась к Кошкину, обняла его и шмыгала носом.
– Вот это номер, – произнес в темноте Федор Ильич. – У нас даже фонарика нет.
Кошкин достал из кармана телефон, нажал кнопку: перед ними, блестя мертвыми глазами, в той же позе сидела дама, виднелись приборы, а на столе сиротливо лежала клавиатура.
– Назад, к выходу, – велел Шендерович и, выставив впереди себя руки, в полутьме стал возвращаться к двери. – Энергия отключена – следовательно, запоры должны отойти…
Обогнав его, Кошкин уцепился вначале за штурвал, потом за рычаги по углам двери, стараясь сдвинуть с места, однако вновь ощутил тяжелую неподвижность металла.
«Попался, дурак! – подумал он отрешенно. – Отсюда нет выхода…» – И прохрипел осипшим вдруг голосом: – Надо вместе попробовать…
Сбившись в кучу возле двери, они ухватились за штурвал, пытаясь сдвинуть его хоть чуть-чуть – из последних сил, до тошноты, до яркой россыпи в глазах, и вскоре поняли, что с дверью им не справиться. Никогда.
Глава 9
Существо долгоногое
Тощий Жердяй, раскинув под столом долговязые ноги и уставившись в монитор, читал у себя в кабинете очередную депешу правительства, именуемую постановлением.
В данном нормативном акте значилось, что финансовые дела Отдельной Поволжской республики оставляли желать лучшего. Данное обстоятельство, судя по документу, не зависело от правительства, поскольку явилось результатом внезапных действий темных сил, о природе которых правительству до сих пор ничего не известно. Именно эти силы якобы привели к обострению экономической ситуации, в результате которой не на что исполнять долговые обязательства государства. Над республикой завис карающий меч возмездия. За всё. В том числе за то, в чем она не виновата, потому что денег не предвидится, потому что народу будет нечего кушать. Чего-то другого из данного документа не следовало да и следовать не могло.
В связи с данным фактом Ревизионной комиссии надлежало неукоснительно надзирать за соблюдением законности. Именно так. Начали с сокращения социальных программ, урезанных центральным банком, а через два дня заявили о действиях темных сил.
«Впрочем, – подумал Жердяй, – темные силы – это ведь наша компетенция…»
Анатолий Ефремович знал эти силы лучше всех, он был обязан их знать и вовремя обезвреживать – на то у него были особые полномочия.
Когда-то очень давно (в то время маленький Толик пошел в школу), организаторы Поволжской республики решили, что никаких ведомственных инструкций быть не должно – только Закон должен действовать. С тех пор приняли законов целую кучу, но самыми интересными из них были только два последних – об интеллекте и толерантности. Они оказались с двойным дном. Они развязали Жердяю руки…
Детство Жердяя совпало со временем, когда еще действовала автономия. Но многим хотелось большего. По улицам шатался народ с флагами и транспарантами, орали мужики в мегафоны. Мужикам помогали тетки в красных косынках и коротеньких синих юбках колокольчиком, едва прикрывающих зад. Интересное было время. Жердяй носился дворами вдоль улиц, откликаясь на хлесткое слово Жердяй. А приходя домой, начинал жаловаться деду – всё Жердяй да Жердяй. Какой он им Жердяй!
Дед, высокий и тощий мужик, просвещал несмышленыша. Слово Жердяй произошло от слова жердь. Значит – предлинный такой и претоненький, шатается ночью по улицам, заглядывает в окна, греет руки в трубе, пугает людей. Это какой-то шатун был когда-то. Его осудили навек слоняться по свету без толку и должности.
– Так его же надо бояться! – хлопал глазами Толька. – Он же страшный какой!
– Это ты правильно заметил, что страшный, – радовался дед, – пусть боятся. А ты этим пользуйся. Ты вырастешь и будешь выше меня… Верста коломенская…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.