Страница 37 из 49
В требованиях, связанных с защитой чести, достоинства и деловой репутации, применение данного подхода влечет синхронизацию юрисдикции и применимого права в случаях, когда российский истец предъявляет иск в российский суд в связи с распространением в Интернете информации, порочащей его честь, достоинство и деловую репутацию (подп. 9 п. 3 ст. 402 ГПК РФ, подп. 6 п. 1 ст. 247 АПК РФ). В таком случае со ссылкой на вышеупомянутое положение ст. 1219 ГК РФ суд может применять российское право, так как всегда можно утверждать о том, что лицо, разместившее подобную информацию в Интернете, могло предполагать возможность причинения ею вреда в стране, где проживает или располагается потерпевший (вспомним приведенное ранее австралийское дело Dow Jones & Co. Inc. v. Gutnik).
Следует отметить, что ст. 1219 ГК РФ претерпела некоторые изменения, которые могут иметь интерес в контексте электронной коммерции. В частности, если обязательство, возникающее вследствие причинения вреда, тесно связано с договором, заключенным в ходе осуществления предпринимательской деятельности, применяется право, которое регулирует соответствующий договор. Данная норма может иметь определенное значение для случаев недобросовестной конкуренции, при которой затронуты исключительно права потерпевшего[307], использования объектов интеллектуальной собственности в сети «Интернет» с нарушением условий лицензионных договоров (внедоговорное использование). Однако вопросы, связанные с определением права, применимого к отношениям, связанным с интеллектуальной собственностью и осложненным иностранным элементом, на практике обычно гораздо сложнее.
В силу п. 2 ст. 1231 ГК РФ при признании исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации в соответствии с международным договором Российской Федерации содержание права, его действие, ограничения, порядок его осуществления и защиты определяются ГК РФ независимо от положений законодательства страны возникновения исключительного права, если таким международным договором или настоящим Кодексом не предусмотрено иное.
Данное правило отражает принцип территориальности действия исключительных прав. Как отмечает В. Канашевский, «общим для авторских, смежных и промышленных прав является то, что они носят строго территориальный характер, то есть признаются и защищаются только на территории того государства, где они впервые возникли – опубликованы, зарегистрированы. Территориальный характер действия таких прав исключает коллизионный вопрос»[308]. Данная позиция является достаточно традиционной для российского права[309].
Таким образом, большинство элементов, составляющих правовой режим объекта интеллектуальной собственности, определяются в соответствии с нормами российского права (главным образом части четвертой ГК РФ) независимо от положений законодательства страны возникновения исключительного права. Исключением из данного правила являются следующие случаи.
Так, в соответствии с п. 3 ст. 1256 ГК РФ автор или иной первоначальный правообладатель произведения определяется по закону государства, на территории которого имел место юридический факт, послуживший основанием для приобретения авторских прав (lex originis). Если произведение, скажем, было создано на территории США в рамках трудовых отношений, для определения личности правообладателя необходимо обратиться к законодательству США. Согласно § 201 (b) Закона США об авторском праве в отношении произведений, созданных по найму (work for hire), автором в силу закона (statutory author) является работодатель. Следует подчеркнуть, что в данном случае речь идет именно о возникновении первоначального авторского права у работодателя, а не о переходе к нему изначально возникшего у работника авторского права[310]. А вот особые сроки действия исключительных прав на произведения, созданные по найму, установленные в § 302 (c) Закона об авторском праве США, – 95 лет с момента первой публикации или 120 лет с момента создания в зависимости от того, какой срок истекает раньше, – не подлежат применению на территории Российской Федерации. Вместо них в соответствии с п. 2 ст. 1231 ГК РФ применяется срок, установленный в ст. 1281 ГК РФ.
В литературе отмечается, что положения п. 3 ст. 1256 ГК РФ применяются не только в случаях, когда охрана произведению предоставляется на основании международных договоров Российской Федерации иностранным лицам, но и в случаях, когда произведения создаются российскими гражданами за рубежом. В отношении таких произведений авторы или первоначальные правообладатели определяются по закону того государства, где они проживают или работают[311]. Текст п. 3 ст. 1256 ГК РФ не дает оснований для такого вывода. Напротив, как следует из подп. 2 п. 1 ст. 1256 ГК РФ, исключительное право на произведения, обнародованные за пределами территории Российской Федерации или не обнародованные, но находящиеся в какой-либо объективной форме за пределами территории Российской Федерации, признается за авторами, являющимися гражданами Российской Федерации. Как видно, в данном случае одного факта наличия у автора российского гражданства достаточно для применения российского закона. Как отмечает А.Л. Маковский, российский ГК в принципе (хотя, вопреки распространенному мнению, все же не абсолютно) исключает действие на территории России иностранного права, регламентирующего исключительные права, если только возможность применения иностранного права не вытекает из международного договора Российской Федерации[312]. Таким образом, анализ вопросов принадлежности исключительного права российскому автору или его зарубежному работодателю должен осуществляться по нормам ГК РФ (ст. 1295).
В проекте изменений в ГК РФ предлагалось включить в разд. VI ГК РФ ст. 12072, специально посвященную статуту права интеллектуальной собственности[313]:
«1. Если иное не предусмотрено законом, исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий определяются по праву страны, в отношении которой испрашивается охрана соответствующего исключительного права.
2. Правом, подлежащим применению к исключительным правам, определяются, в частности:
1) охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации;
2) виды исключительных прав;
3) содержание исключительных прав; 4) ограничения исключительных прав;
5) действие исключительных прав;
6) осуществление исключительных прав, в том числе допустимые способы распоряжения исключительными правами;
7) внедоговорные способы защиты исключительных прав».
По сути, предлагаемая статья выполняет те же функции, что и ныне действующая ст. 1231 ГК РФ, однако прямо закрепляет принцип lex loci protectionis – применения права страны, где испрашивается охрана. Таким образом, если нарушение исключительного права произошло на территории России, то подлежит применению российское право. Если нарушение исключительного права произошло на территории России, Германии и Украины, то в случае рассмотрения спора в российском суде (например, по причине того, что ответчик является российским гражданином) суд должен будет применить право каждого из указанных государств к каждому факту нарушения. В случае если нарушение исключительного права было совершено в сети «Интернет», данное правило является явно неудобным, поскольку будет вынуждать суд устанавливать содержание и применять право многих зарубежных государств в отношении одного и того же факта нарушения. Таким образом, предлагавшаяся редакция ст. 12072 обладала теми же недостатками, что и соответствующие положения Регламента Рим II, и никак не учитывала этот факт, впрочем, как и специфику сети «Интернет» в принципе. Кроме того, в случае принятия данного положения оно создавало бы дополнительные проблемы для российских правообладателей, которые, защищая свои права от нарушений в сети «Интернет» в российском суде, были бы вынуждены нести бремя установления содержания права множества различных стран. Все это послужило причиной отклонения данной поправки. Как следствие, lex loci protectionis так и не стал частью российского коллизионного права. Вместо него применяются положения ст. 1231 ГК РФ.
307
В противном случае будет применяться специальная коллизионная норма, в соответствии с которой к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции, применяется право страны, рынок которой затронут или может быть затронут такой конкуренцией, если иное не вытекает из закона или существа обязательства (ст. 1222 ГК РФ). О видах недобросовестной конкуренции см. ст. 14.1–14.8 Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее – Закон о защите конкуренции).
308
Канашевский В.А. Международное частное право: Учебник. М.: Международные отношения, 2006. С. 458–459.
309
См., например: Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1975. С. 383.
310
Progoff S., Halpern M., Feinberg I. Understanding the Intellectual Property License. Practicing Law Institute. 2004. P. 613.
311
Гаврилов Э. Решение вопросов международного частного права в части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации // Хозяйство и право. 2008. № 3.
312
Cм.: Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (поглавный) / Под ред. А.Л. Маковского. М., 2008. С. 305.
313
Пока данная статья не была принята в составе иных поправок в части третьей ГК РФ. Не исключено, что это связано с ее тесной связью с положениями части четвертой ГК РФ, поправки к которой еще не приняты.