Страница 1 из 2
Глава 1. Принц Уэльский
Маленький щенок английского стаффордширского терьера первым услышал звук открывающейся входной двери и почуяв появление в комнате постороннего, выпустив из розовой пасти тёплый сосок матери и растолкав остальных четырёх щенков помёта, которые посапывали под тёплым подбрюшьем молодой суки, малыш выполз из под её задней ноги и поскуливая от любопытства вприпрыжку поскакал к вошедшим в комнату мужчинам.
– Какой смелый кутёнок! – восхитился видом бесстрашного щенка Леонид Евгеньевич.
Щенок действительно был хорош, с блестящей короткой жёсткой шкуркой рыже-белой масти, с умными тёмными глазами на лобастой голове и небольшими полу стоячими ушами, крепко сложенный и уже твёрдо стоящий на своих небольших, но мускулистых ногах, его окаймлённая чернотой розовая пасть с крепкой челюстью и крупными белыми сильными зубами и правильным ножницеобразным прикусом была широко раскрыта и оттуда свешивался на сторону толстенький влажный язык, небольшой толстый прут хвоста приветливо кивался из стороны в сторону.
– Да, ты ещё остальных не видел, – поспешил направить гостя в нужное ему русло хозяин собаки, – ты посмотри какие красавцы!
И мужчина погладив по голове поднявшую на вошедших голову суки оторвал от неё проснувшихся щенков и выложил их перед покупателем у миски с мелко нарезанными кусками говядины. Молодая мать тоже встала и подошла к столпившимся у большой миски щенкам и стала их нежно облизывать, недоверчиво поглядывая на Леонида Евгеньевича.
– Леонид Евгеньевич, ты же вроде девочку хотел, – напомнил покупателю хозяин и выбрав одного из щенков оторвал его от миски и протянул бережно второму мужчине, – смотри какая крепкая сучка, а зубы, смотри какая пасть тёмная, хорошая охранница будет.
– Да, хорошая девочка, – согласился Леонид Евгеньевич, приняв от владельца щенка и бережно подхватив его под тёплое розовое брюшко большой шершавой ладонью стал внимательно осматривать его прикус и цвет глаз.
– Я тебе настоятельно рекомендую, – убеждал покупателя хозяин, – девочка и преданней и хлопот с ней меньше, когда гон начнётся. Смотри какая красавица.
Меж тем щенок первым встретивший вошедших уже насытился поданным на завтрак мясом и пячась задним ходом, растолкав своих более медлительных братьев и сестёр отошёл от миски, и отряхнув уши задней ногой, весело взбрыкнув всеми лапами, хлопая ушами потешно подбежал к ногам Леонида Евгеньевича, вцепился зубастой мордой в шнурки на его ботинках и стал тащить того к выходу.
Мужчина улыбнулся, осторожно опустил на пол предложенную ему к покупке хозяином девочку, взял на руки хулигана и поцеловав его в тёмный нос на крепкой весёлой морде, обратившись к продавцу сказал:
– Извини Семён Емельянович, видишь сам, он ко мне просится, – показал он хозяину выбранного им щенка, – ну, как же можно ему отказать.
– Ну, что с тобой поделаешь, Леонид Евгеньевич, – вздохнул с сожалением продавец, – скажу тебе по секрету, хотел я этого кутёнка батюшке нашего прихода оставить, давно он у меня просил кобелька. Но не могу тебе отказать, вот же проказник какой, не мог спокойно посидеть, знать такая его судьба. Ну, что ж бери, право слово, он сам тебя выбрал.
Вот уже больше трёх лет как Леонид Евгеньевич Тычина вышел на пенсию. Вернее его «выпроводили», так как сам то Леонид Евгеньевич всю жизнь проработав в рыбном порту в отделе снабжения бухгалтером очень любил свою невзрачную на вид должность обычного клерка и не представлял себе своё существование без своего скромного рабочего стола у окна, любимого старенького «Hewlett-Packard» на нём, тихого тиканья настенных старых часов с круглым циферблатом, отмеряющих рабочий день на время до обеда и после.
Его рабочее место находилось в здании администрации рыбного порта на третьем этаже у окна с видом на Кольский залив, где у причалов высились стрелы портовых кранов и толпились у «стенок» морские рыболовецкие суда разных типов и размеров, приходившие в порт Мурманска на разгрузку и меж рейсовую стоянку. Сам Леонид Евгеньевич после окончания мореходки ни когда не ходил больше в море даже на прогулочном катере, так как страдал от морской качки и залив, и суда уже давно видел только из окна своего рабочего кабинета. Но сама эта принадлежность к порту и романтика морских странствий, крики чаек над разгружаемой из трюмов БМРТ в брикетах мороженной рыбой, тревожные звонки портовых кранов, перекличка грузчиков, гудки уходящих в рейс судов всё это придавало такому невзрачному на вид месту у окна в кабинете Леонида Евгеньевича необычайную для него привлекательность и значимость. Наличие у него заветного синего пропуска в порт, морской антураж и опьяняющий запах моря и свежей рыбы, сопровождали Леонида Евгеньевича всю его сознательную жизнь с момента окончания мореходного училища, когда он первый раз пришёл в бухгалтерию порта и до последнего дня, когда начальник отдела кадров зачитал ему с почтением приказ о выводе на пенсию и прошли проводы Леонида Евгеньевича «благодарными» сослуживцами в портовой столовой.
Пожилой бухгалтер и так по складу своего характера не имевший близких друзей, оставшись без своей любимой работы постепенно потерял контакты с сослуживцами, дежурные сочувствующие звонки которых постепенно сами-собой прекратились. Немногочисленные родственники звонили только по праздникам, и то в большинстве своём ограничивались пересылкой по Viber дежурных поздравительных иконок к Новому году и Рождеству. Оставались правда встречи раз в году со школьными одноклассниками из его любимой 23 школы, которые Тычина не пропускал, но они были так редки, а сами его бывшие одноклассники были обычно так заняты своими бытовыми делами, что встречи эти уже стали одной формальностью. Сам Леонид Евгеньевич не страдал от нехватки общения, так как и раньше не был склонен заводить новых друзей и изливать душу перед посторонними людьми. После трагической гибели жены и сына произошедшей семь лет назад, которых погубил уснувший на дороге в Карелии дальнобойщик, выехавший на встречную полосу, когда они отправились в летний отпуск на юг, Тычина перестал интересоваться женщинами как мужчина и женщины не получая ответных флюидов внимания, так же потеряли к нему интерес. А что бы быть кому-то нужным отставной бухгалтер завёл себе собаку, небольшого роста, коренастого английского стаффордширского терьера, добродушное и преданное создание, в отличии от своих воинствующих американских потомков.
Завести собаку было заветной ещё детской мечтой Леонида Евгеньевича. Но в детстве этому противились строгие родители, которые считали содержание собаки не уместным в их кристально стерильной кооперативной квартире, а позже жена Татьяна, которая также была сторонницей идеального порядка в доме, всё его отговаривала и убеждала, что собака не должна жить в квартире, а только в доме, что она не сможет оставаться одна, пока они будут вдвоём на работе и что вот когда они выйдут на пенсию и передут с Севера в среднюю полосу, где купят себе домик на берегу реки в Подмосковье или в Калуге, вот тогда и можно будет осуществить его мечту иметь в доме собаку. Теперь же не опасаясь нарушить чьё-либо спокойствие, в душе извинившись перед матерью и покойной женой отставной бухгалтер смог наконец то исполнить свою давнюю мечту. Мечту он назвал Принц Уэльский, потому что эту породу собак вывели при дворце её Величества королевы Великобритании и образ этого терьера за свою преданность и отвагу красовался на гербе королевских гвардейцев. Щенок стал отдушиной для Леонида Евгеньевича, в него он вложил всю свою нерастраченную нежность и любовь, которую может быть стеснялся обратить к людям, опасаясь, что это будет принято за проявление его слабости.