Жестокие забавы

Да нынче и с мегалограммами не порядок у нас. Огурцевич заявил, что их (мегалограмм) пики и впадины выглядят как-то нехарактерно. Короче, он вызвал нас троих к себе в кабинет. Аркашка трясся, как в лихорадке, а я уж и вещички собрал, чтобы в случае чего сразу отвалить. Но всё вышло по-другому.

От мата, конечно, уши подвяли, но в целом всё не так уж плохо оказалось. До и шеф после ухода комиссии немного подостыл. Конечно, и ладошкой по столу стучал, аж бриллиантовая запонка под стол отлетела, но цвет лица имел нормальный и вообще, не очень-то выпендривался. Но задание дал. Теперь надо его выполнять. Аркашка и Прокопыч, в случае благоприятного исхода дела, премиальные получат, а я просто продолжу приходить ежеутренне в эти желтые стены? Ну почему же, почему в этом мире так много понастроено домов желтого цвета?»

– Две тысячи евро! – верещал Аркашка. – Мне выдали на текущие расхода кучу денег! А потом ещё премиальные светят! Ты слышал, почти работник?

– Премиальные по случаю окончания работы высокой комиссии?

Олег Прокопович обладал своеобразным талантом. Он при любых обстоятельствах шутил не удачно. В «Научно-техническом продукте» к этому давно привыкли, даже Огурцевич уже не реагировал на глупые выходки научного почти работника.

– У шефа неприятности и мы должны решить проблему, – проревел Аркашка.

– Нам навязали роль мздоимцев… – вздохнул Иннокентий.

– Мздодателей, – поправил его Олег Прокопович.

– Скажите ещё – кровавых мстителей, – фыркнул Аркашка. – Олесь Васильевич Огурцевич хочет получить конкретный результат! Проблема должна быть решена, акт переделан.

Он помазал в воздухе какими-то листочками, заполненными машинописным текстом.

Они втроем сидели в Аркашкиной комнатушке над пачкой цветных банкнот иностранной валюты.

– Давай уж деньги что ли делить… – предложил Олег Прокопович.

– Я знаю, что делать, – бормотал Аркашка, отсчитывая купюры. – У меня всё на мази… а ты, Перископов, будешь на подсосе. Таким как ты я денег не доверю…

– Да я бы и не взял! – возмутился Иннокентий.

– Я знаю! – не унимался Аркашка. – Ты всё заносишь в тетрадку. Зачем? Огурцевичу доносишь, а?

Но Иннокентий уже сделал два необходимых шага к двери, на выход.

– Вали! Вали отсюда, рыжий! – сказали ему в спину. – Отдыхай пока не поступят новые распоряжения!

Глава 11

Олег же Прокопович, ещё плохо соображая после выпитого и съеденного, машинально сунул в карман двадцать пять синеньких бумажек номиналом в двадцать евро каждая и отправился восвояси, а именно в Бирюлево к «женушке». Только так и никак иначе Олег называл свою супругу.

Через несколько минут он уже погрузил и своё тело и не разлучный с ним баул в троллейбус, а из троллейбуса в метро. На всём этом пути Олег, подрёмывая, лениво размышлял о том, стоит ли зайти именно сегодня в приёмный пункт стеклотары или отложить это дело до завтра. Выйдя из метро на станции «Царицыно» уже изрядно протрезвевшим, Олег Прокопович вспомнил о задании, полученном утром от женушки. В супермаркете, у кассы, с полной корзинкой товара в руках, он опомнился. Рука, словно действуя помимо его воли, обнаружила в кармане кожаного макинтоша пачку банкнот, перетянутых резиночкой. Тут-то Олег вспомнил и о задании Огурцевича. И о дележе денег вспомнил он. В смятении чувств Олег Прокопович вернулся в торговый зал и присовокупил к продуктам в корзине чекушку водки. Чекушка была выпита в подворотне родной многоэтажки и заедена ломтём варёной колбасы. Однако выпитое горячительное не прояснило ума Олега Прокоповича.

На четырнадцатом этаже, в однокомнатной квартирке, Олега Прокоповича уже заждалась его женушка.

Супруги Награждённовы походили друг на друга и внешне, и по темпераменту. Так как супруг, Светлана Награждённова была чрезвычайно ревнива. Впрочем, этим душевным переживанием исчерпывалась вся её эмоциональность. Разумеется, при виде пьяненького супруга у Светы Награждённовой началась дежурная истерика.

– Я всем рассказываю, что ты не пьёшь, Олег, а ты опять выпил, как на прошлой неделе, – начала Света, заливаясь слезами. – Ты опять пил на работе с этими длинноногими девицами!

Олег Прокопович за двенадцать лет жизни с женой привык выслушивать одни и те же упреки, слышать всхлипы и причитания. Поэтому, он молча снял шапку и макинтош, разулся и попытался уединиться на кухне. Однако это Олегу Прокоповичу не удалось. Сначала затихли всхлипы. Потом за застеклённой кухонной дверью зашуршала возня. Олег Прокопович знал – это любящая жена рылась в бауле и карманах его макинтоша.

За годы брачной жизни Света Награждённова сильно располнела и несколько опустилась. Свои седеющие курчавые волосы Света красила в тёмные оттенки. Огромное свое тело Света обычно прикрывала тёмными балахонами, белое лицо её обрамляли буйные локоны длиной до плеч, глаза она обычно подводила густой черной тушью. В целом Светлана Награждённова выглядела пугающе экзотично. При весе в сто четыре килограмма так-то просто покидать жилище, тем более что лифт в их шестнадцатиэтажке часто ломался. Водрузить себя на четырнадцатый этаж без его помощи у Светы не получалось. Бывало, она подолгу просиживала у подъезда в компании пенсионерок, ожидая прихода лифтёров. Света давно уже не работала, хотя, как и её муж, закончила фармфак. Детей у супругов не было. Ежедневные занятия Светланы сводилась к приготовлению обильной и разнообразной пищи и ожиданию прихода мужа с работы. Большая часть жизни супруги Олега Прокоповича протекала в обществе упитанной собаки породы ротвейлер по имени Джульетта. Носительница вычурного, не пёсьего, имени вносила некоторое разнообразие в жизнь четы Награждённовых.

В описываемый же мною вечер, Олег Прокопович уже принялся было поедать приготовленный Светланой французский луковый суп с крутонами, когда в поле его зрения вдруг возникли пачка голубых банкнот и надкусанный батон вареной колбасы.

– Что это? – на влажных ещё щеках супруги виднелись потёки антрацитовой подводки.

– Я колбасой закусывал, – печально ответил Олег Прокопович.

– Я про деньги. Олег! Я тебе всю молодость отдала! Посмотри на кого я стала похожа из-за тебя? – привычно заныла Светлана и из её уже и без того припухших глаз опять потоком потекли слёзы. – Ты от меня деньги прячешь! На девиц длинноногих собрался их тратить!

После этих слов надкусанный батон колбасы, кувыркаясь в воздухе, пересек кухню и прямой наводкой ударил по очкам Олега Прокоповича. Очки слетели с его лица и исчезли где-то под столом.

– Эти деньги дал мне шеф для дела, – пробубнил Олег Прокопович с набитым ртом.

Он пытался нашарить под столом очки, надеясь, что они всё же не сломались. Обычно очкам на носу Олега Прокоповича удавалось просуществовать недели две-три, не более. Учитывая дороговизну оптики и оправ, ежемесячное приобретение новых очков вносило существенную брешь в семейный бюджет Награждённовых. По этой причине очки, находившиеся на носу Олега Прокоповича в каждый конкретный момент времени, всегда несли на себе следы ремонтов. Ремонт, как правило, производился с применением или лейкопластыря, или разноцветной изоляционной ленты.

– Для какого дела? – Света всё ещё плакала

– Старуху одну прибить хочет, – отсутствующим тоном ответил Олег Прокопович

– Как убить? – Света внезапно перестала плакать и зашмыгала носом.

– Он сказал: «Вы должны решить проблему». Раз вся проблема в старухе, значит надо её прибить, – ответил муж жене.

– Как же ты собираешься это делать? – всё больше изумлялась жена.

– Как старух убивают? Обычно это делают топором. Но топора у меня нет. Может быть, ты у отца спросишь? У него-то наверняка топор есть, он же дачу строит.

Олег Прокопович был неплохо образован. Знания о способах убийства старух он почерпнул непосредственно из первоисточников. Говоря «отец», он подразумевал не своего отца, который давно умер, а отца Светланы или «тестюшку», как он его чаще называл.