Дожди направляет ветер

Не очень понимая, в какой именно части города находится, Рейн счел за большое везение отыскать нужный магазинчик довольно быстро, предварительно стащив из уже закрывшегося ларька пачку сигарет.

Он не курил три дня, после того, как закончилась найденная в комнате Иктоми Рафаэля пачка.

От первой же затяжки начинает кружиться голова, и приходится откинуться на спинку сиденья, чтобы переждать дурноту.

«Нормально. Возвращаемся к привычной жизни, – Рейн прикрывает глаза, затянувшись еще раз. – Все хорошо будет. Лучше чем было. Вот отец встанет только, и все наладится. А мама… да кому она нужна вообще? Сам со всем разберусь».

- Сделай мне одолжение, положи все на место, пожалуйста.

Рейн чуть не выронил рюкзак, набитый купюрами, и вскинул взгляд, отыскивая источник голоса.

Здесь никого не было, он все проверил, прежде чем войти, все-все просмотрел.

Голос шел сверху, с красивого винтажного стеллажа с серебряными вазами.

Рейн поднял взгляд и остолбенел.

Нет, он, конечно, достаточно повидал за свою короткую жизнь, но это!

Большая крыса в красивом кимоно легко поднялась на задние лапы и бесшумно спрыгнула вниз, мягко приземлившись прямо перед ним.

Ее движения гипнотизировали, а мягко серебрившаяся в фонарных отсветах шерстка казалась жемчужной.

- Будь добр, сделай, что я прошу, – повторила она, сложив лапы с длинными почти человеческими пальцами на красивом резном посохе, который держала.

Рейн отступил на шаг, глядя на крысу во все глаза, и закинул рюкзак на плечо.

«Окно. Я успею. Правда, сработает сигналка, но пока охрана прибежит… пусть крысу эту и ловят, а у меня много дел».

- Не стоит, – крыса дернула ушами и вдруг улыбнулась, проследив его взгляд. – Пожалуйста, положи деньги на место. Я знаю, что ты хочешь помочь, но твой отец очень расстроится, если узнает. А он узнает – можешь в этом не сомневаться.

- Отец? – Рейн поперхнулся. – Откуда ты знаешь?.. Кто ты?.. то есть Вы… кто Вы… такое?

Крыса улыбнулась еще шире и чуть откинула голову, словно любуясь им, а потом щелкнула когтями по своему посоху.

- Сплинтер, – представилась она. – Я – Сплинтер. Отец твоего отца. Будь добр – выполни мою просьбу. Нам нужно уходить отсюда.

- Донни, я не хотела! Клянусь тебе, я даже не разговаривала с ним.

- А может, стоило бы, – Дон пристально посмотрел на Эйприл, осторожно укладывая в сумку бинокль. – Может, стоило извиниться хотя бы и сказать, что ты… раскаиваешься в своих словах, а не провоцировать его на очередной побег?

Эйприл уронила голову на руки.

- Я не знаю, как тебе доказать, что я не при чем. Я не знаю, куда он ушел. Мне сказала Эдит, что видела Рейна около гаража.

Донни вздохнул.

Ну, конечно. Парень же два дня проковырялся со своим пикапом, вопреки всем его наставлениям и просьбам не соваться с плохо зажившими ранами в движок.

«Весь в отца».

- Лео знает?

- Нет еще, – Эйприл отрицательно качнула головой. – Я решила сперва тебе рассказать.

- Ясно, – Донни поднялся. – Тогда поговорю с парнями – решим, откуда лучше начать поиски. Может, он в резервацию уехал.

- Но Лео и Раф нездоровы, – Эйприл поднялась и нерешительно подошла ближе, нервно поправляя волосы.

Она подняла руки, словно хотела обнять Дона, но потом с коротким вздохом уронила их вдоль тела и опустила голову.

- Когда их это останавливало? – Донни грустно усмехнулся и продолжил складывать сумку, покачав головой.

- Я могла бы помочь, – Эйприл робко и очень нерешительно все же коснулась его плеча. – Донни, я хочу все исправить. Я чудовищно ошиблась. Дай мне шанс.

Дон вздохнул, застегивая сумку, потом повернулся и долго-долго смотрел Эйприл в глаза.

Он любил ее.

Годы оказались не властны ни над его учащенным пульсом рядом с ней, ни над желанием обнять и дышать ароматом рыжих волос, пока не закружится голова.

«Совсем как у Рафа. Время словно замерло внутри меня и него. Все как в самую первую встречу… Я не смогу без нее жить».

- Я хочу верить тебе, родная, – Донни коротко поцеловал Эйприл в висок. – Мастер часто говорил нам, что ошибки – наш шанс стать лучше, а желание их исправить – путь к совершенству.

Эйприл слабо улыбнулась и привалилась к его плечу головой, ощутив, что с плеч рухнула стотонная скала.

- Если я правильно вижу и понимаю, то вам не нужно его искать.

В отсветах городской яркой рекламы звезды оказались очень тусклыми и какими-то маленькими.

Раньше Рейн не обращал на это внимания, а вот сейчас, забравшись следом за крысой на высокую крышу, он посмотрел на небо и удивленно понял, как они далеко. В резервации звезды всегда казались ближе.

- Я очень ценю твою попытку помочь моему старшему сыну, – крыса села напротив, по-турецки сложив ноги. – Но Леонардо сам способен о себе позаботиться. И мы рядом для того, чтобы поддержать и его, и тебя в любой ситуации. Ты не один за все в ответе теперь.

Рейн мотнул головой, привычно отбрасывая с глаз волосы, и сцепил пальцы в замок.

- Им тяжело сейчас – я же вижу, – возразил он. – Я хочу, чтобы у них все хорошо стало.

Он помолчал, неловко придвинув к себе ногой рюкзак, и откопал в кармане пачку сигарет.

- Когда ба заболела однажды, я испугался. Она могла умереть и… кто бы у меня остался тогда? Я не хочу еще раз такого. Я не хочу кого-то потерять.

- Смерть неизбежная часть жизни, – крыса качнула головой, пристально глядя, как Рейн закуривает, но не мешая. – Она ждет каждого в конце пути…

- В конце! – перебил Рейн, вскинувшись. – Кто это определяет, этот конец пути?! Отцу еще рано – он же молодой совсем, и Иктоми тоже!

Крыса грустно улыбнулась, так слово была на сто лет старше и на тысячу лет мудрее Рейна, и прикрыла свои удивительные глубокие глаза.

- Смерть не спрашивает о возрасте. И очень часто именно те, кто молод и достоин жить долго-долго, уходят первыми.

- Я не хочу, чтобы они ушли, – Рейн нахмурился, упрямо сощурившись. – Они мне нужны.

- Они всем нам очень нужны, – Крыса согласно кивнула и забрала у него окурок, потушив об крышу. – И ты – тоже. Пусть Мива и поступила с тобой жестоко. Но ты не стал от этого чужим нам – ты часть нашей семьи.

Рейн опустил голову и вздохнул. В спокойном тихом голосе этого невероятного существа сквозила такая сила, что спорить становилось просто невозможно. Вот как с Бегущим Орлом когда-то. Он тоже никогда не кричал и не ругался, но говорил так, словно все-все знал наперед и не мог ошибиться.

- Иктоми Рафаэль называл ее другим именем, – Рейн уставился себе под ноги, не желая встречаться с крысой взглядами. – Вы тоже ее знали, получается, да?

Крыса горько усмехнулась одним уголком губ, отчего ее морда (или лицо?) исказилась гримасой застарелой боли.

- Да. Мива – моя родная дочь.

Рейн вскинул взгляд, недоверчиво оглядывая крысу.

- Но… Вы сказали, что отец – Ваш сын… я ничего уже не понимаю. Она – человек, он – черепаха, наверное, смешанная с человеком, а Вы – крыса. Простите.

Крыса улыбнулась, горько, но очень тепло.

- Я не всегда был таким, каков сейчас. Когда-то давно я был человеком и любил замечательную девушку. У нашей семьи долгая и сложная история, я потом тебе расскажу, если захочешь, а сейчас давай ты все же вернешь деньги в магазин, и мы пойдем домой, пока Леонардо и Рафаэль не прибежали сюда, отыскивая тебя и рискуя своим здоровьем, за которое ты так волнуешься. Уходить было очень безответственно.

Рейн отрицательно качнул головой и перебрал в пальцах лямку рюкзака.

- Я хочу, чтобы они поправились, – возразил он. – Чтобы папа Эдит смог починить отцу протез, купить нужные лекарства, чтобы они оба были здоровы.

- Мы все этого хотим, – крыса согласно кивнула. – И очень хотим, чтобы ты тоже был здоровым.

- Я в порядке, – Рейн досадливо сморщился.

Вот это сейчас вообще ничего не значило – его саднившие царапины и болевшая голова. Это было не важно.