Страница 44 из 66
- На, звони. Только пообещай мне…
Рейн на долю секунды замер, окинув ее странным потемневшим взглядом, а потом схватил за шею и сжал пальцы.
- Второй расстегивай. Живо.
Эдит пискнула, собираясь закричать, но пальцы на горле мгновенно сдавили шею еще сильнее, предупреждая о том, что этого делать не стоит.
- Живо, курица.
Раф проснулся от того, что дернулся Лео.
- Что? – рука сама собой прижала брата к кровати, хотя мозг еще не начал соображать.
В голове был только набор установок:
Лео ранен.
Лео без протеза.
Лео нельзя вставать, потому что он ослаблен потерей крови.
Лео опять приснился кошмар.
Стоп! Какой к демонам кошмар, если Рейн у них дома в лаборатории Дона спит себе, как сурок, накачанный снотворным, и будить его в голову никому не придет.
- Раф, что-то случилось, – Лео приподнялся, собираясь сесть.
Пришлось вдохнуть-выдохнуть и собрать мозги в кучу, а беспощадно слезящиеся глаза заставить приоткрыться.
- Что?
- В лаборатории что-то не так, – Лео свесил с кровати ногу и начал шарить по стене, отыскивая костыли.
Раф мысленно застонал и перекатился по кровати.
- Ща, бро. Ща все проверю. Не вставай только.
- А теперь открой мне дверь, – Рейн кое-как смог замотать бедра простыней, которой был укрыт.
Одной рукой он по-прежнему держал Эдит за шею, а второй схватился за широкую повязку на животе, сползая со стола.
Он едва слышно выматерился сквозь зубы и взял что-то остро сверкнувшее с подкатной тумбочки.
- Тебе нельзя ходить… папа сказал…
- Плевать, – Рейн подтолкнул Эдит к двери. – Мне домой надо. Я же ясно сказал.
Эдит напугано скосила на него ставшие огромными глаза.
Он вот, правда, очень ей нравился – этот парень с мягкой салатовой кожей, длинной гривой черных жесткий волос и серьгой в ухе. Было в нем что-то такое дикое, первобытное, что будоражило ей кровь и фантазию. Если можно было представить себе такого вот экзотического Тарзана или человека-амфибию, то именно так они могли бы выглядеть.
У парня был очень красивый профиль, который не портила выбритая голова, ровные белые зубы, немного странные острые уши, как у эльфа, и совершенно потрясающие синие-синие глаза в обрамлении таких длинных и черных ресниц, что позавидовала бы любая модель.
А еще у него была красивая фигура, что сейчас особенно бросилось в глаза, когда он стоял так близко и был практически раздет.
И от него пахло чем-то дурманящим… сладким с горчинкой…
- Открой дверь, – он подтолкнул Эдит еще раз, уже более нетерпеливо. – Или тебе обязательно пинка под зад надо отвесить, чтобы ты начала шевелиться?
Эдит ойкнула, вспомнив, как он выставил ее из казино, и сделала шаг вперед, подчиняясь его руке.
- Ты и так дома, Рейн, – негромко пискнула она, стараясь достучаться до него. – Отпусти. Тут никто тебе плохого не сделает. Ты же меня спас…
Рейн рыкнул и неожиданно толкнул ее с такой силой, что Эдит врезалась в стену. В голове у нее зазвенело, а когда зрение прояснилось, у шеи оказался скальпель отца, упиравшийся острием в ямку под ухом.
- И мне это дорого обошлось, знаешь ли. Ты изрядно должна мне, клуша, – Рейн почти шипел, его глаза, так понравившиеся Эдит, приобрели цвет грозового неба. – Я приму долг чистыми шмотками, ключами от машины или мотоцикла и парой сотен долларов. И да, еще пачкой сигарет прямо сейчас.
Эдит сглотнула.
Рейн смотрел на нее совершенно ледяным спокойным взглядом, а лицо снова стало каменным, как в тот памятный вечер, когда она впервые увидела его за рулем старого пикапа.
- Но… слушай, – залепетала она, чуть отодвинув голову в сторону. – Ты же несерьезно, да? Ты тогда набросился на Трэвиса ради меня… я же поняла сразу, что дорога тебе…
- И начинаю об этом жалеть, – Рейн стиснул зубы. – Я думал, тупые дуры тоже могут просто быть благодарными, как их об этом просят, просто заплатить за свое спасение и отвалить, а не лезть со своими сраными речами о любви и прочем дерьме. Где мне вещи найти?
- Что? – Эдит даже о скальпеле забыла.
- Что слышала, – Рейн почти зарычал ей в лицо, его начало трясти. – Сраная-ебаная любовь! Ты серьезно считаешь, что после всего мне еще вот только любви чьей-то вонючей не хватает?! Спасибо, по горло сыт. Утри своим сопливчиком слюни умиления и дай мне ключ от тачки, вещи и деньги!
Эдит задрожала, ощутив, что скальпель вжался ей в шею сильнее.
Она вспомнила, как легко это парень хотел зарезать Трэвиса. И если бы тот не вывернулся, то наверняка бы Рейн убил его.
Тогда это казалось страшным и завораживающим одновременно – тем, чем можно будет похвастаться в школе перед подругами, ловя их завистливые взгляды, и взлететь на недосягаемую высоту.
А вот сейчас, когда этот же парень уже ей готов был перерезать горло, если она не даст того, что он хочет – ей стало дурно.
И на помощь звать бесполезно – в папиной лаборатории такая глухая дверь, что кричи-не кричи – никто не услышит тебя.
Потом найдут, конечно…
«И отомстят. Дядя Раф и дядя Лео с этим уж точно справятся… только мне-то все равно уже будет…»
Она на миг представила, каково это будет – вот так умереть. Представила, как будет плакать над ее телом мама, а папа будет молча обнимать ее за плечи и смотреть в пол, как Дэнни станет просить у нее прощения за все то, что сделал ей, и раскаиваться в том, что был таким вредным братом. Как дядя Раф и дядя Лео принесут на ее могилу цветы и скажут, что жестоко отомстили ее убийце…
Только ее самой не будет. Она уже не сможет простить их всех и сказать, что, конечно же, тоже очень любит.
Эдит стало так жалко себя, что она даже всхлипнула.
- Рейн, слушай, ну ты же дома… отпусти меня, хватит…
- Я хуй знает где! – он дернул Эдит за шею, рассыпав наваждение и картинки вокруг. – Дома – это с ба в моей конуре. Дома – это когда не болит ничего, потому что она пластырем заклеит. Дома, сука тупая, это когда мне не страшно, и я не хочу убежать. Я домой хочу!
- Но папа вылечит тебя, – Эдит вдруг поняла, что по щекам уже текут слезы. – Папа залечит твои раны. Все-все-все. Он так сказал…
- Да ну? – Рейн криво и зло усмехнулся ей в лицо. – Так уж и все? Может, твой папа такой великий врач, что попутно вышибет из моей башки воспоминания о твоем драгоценном Трэвисе?!
Эдит отчаянно покачала головой. Она не понимала, что происходит, но чувствовала, что Рейн злится все больше и больше, что его рука со скальпелем уже дрожит – одно неверное движение, и ей конец.
- Я… я не знаю… успокойся, все хорошо… папа тебе поможет…
- На хер мне ничьей помощи не надо. Папа твой пусть тачку мне даст и денег за свою козу-дочку, которую не поимел ее ублюдок лишь потому, что я вмешался, о чем потом не раз пожалел. Ты понимала, идиотка несчастная, куда ты влезла?! Ты понимала, что твой папа потом даже труп твой нигде не сыскал бы, а?!
Эдит испуганно замотала головой, пытаясь хоть как-то отстраниться от скальпеля и от Рейна, который шептал ей уже прямо в лицо.
- Дура, – его тяжелое дыхание обожгло ей губы. – Домашняя рафинированная дура! Лучше бы он тебя трахнул. Может, мозги из жопы в голову бы перетекли.
Эдит зажмурилась, уже до визга напуганная этим взглядом, сдавленным шипением и тем, что острие скальпеля, кажется, прокололо ей кожу на шее.
- Ты хоть представляешь, что и куда он тебе бы засунул и каких это размеров?! Или у принца не встает и принцессу раком не ставят?..
Острие скальпеля вошло еще на полмиллиметра глубже, хотя Рейн этого, похоже, даже не заметил.
- Я представляю, Рейн, – чьи-то руки перехватили его за запястье. – И могу обещать тебе, что у этого принца никогда больше ни на кого не встанет. Отпусти ее.
Эдит истошно завизжала, распахивая глаза – пальцы на шее сжались еще сильнее и потом исчезли.
Рейн стоял в полуметре от нее, удерживаемый дядей Рафом.