Страница 21 из 66
- А куда же он ушел? – Гелла нервно теребит в руке платок, потом лезет в карман и достает купюру в 10 долларов. – Не помните?
Глаза собеседницы фокусируются на деньгах.
- Он уехал в резервацию Чероки, ищи там.
Гелла отдает деньги и тяжело сходит с крыльца.
Резервация Чероки.
В юности это было не так-то и далеко – с палатками три дня пути. Веселое приключение.
С горящим малышом в тележке и старыми ногами, сейчас ей это казалось чудовищно-долгим непреодолимым путем…
- Сюйяки? – дверь открылась, и на пороге возник высокий совершенно седой старик с длинными, прямыми, как дождь, волосами. – Давно не виделись с тобой.
Гелла всмотрелась в него и улыбнулась.
От этих глаз, как и в юности, с плеч падали любые горы, и все казалось исполнимым.
- Здравствуй, Бегущий Орел. Да, больше 30 лет прошло. А ты не изменился совсем.
- О тебе этого не скажешь, – старик посторонился, жестом приглашая ее в дом. – С чем пожаловала?
Гелла помедлила немного, отведя взгляд.
Соблазн умолчать был велик.
Старый шаман не нарушит законов своего гостеприимства. И если уж она войдет в дом, то он не откажет ей в помощи.
Но с обмана не начинают хороших дел…
Будь что будет, но больше ей идти некуда. Ей нужна помощь.
И она должна ее получить.
Но только не через обман – старый шаман заслуживает знать правду.
Гелла подняла глаза.
«Даже если после этой правды он убьет нас обоих. Терять мне нечего – Рейн все равно умирает…»
- Я не одна, Бегущий Орел. Мой внук тяжело болен.
Старик нахмурился и оглядел ее внимательнее потяжелевшим взглядом.
- Где он тебя ждет? Чего сразу не привела?
Гелла указала на тележку, привезенную с собой, мысленно взывая к Господу и всем языческим Богам, каких смогла вспомнить.
- Неси его в дом, – Бегущий Орел отвернулся, делая шаг к крыльцу. – Если я могу помочь, то сделаю все, что в моих силах.
- Не спеши так, – Гелла не пошла за ним и удержала за руку. – Ты посмотри сперва. Будь я чуть подлее, я бы воспользовалась твоим приглашением сразу, как и твоим словом.
Старик обернулся и минуту хмуро смотрел на нее, потом сошел с крыльца и подошел к тележке.
Присев на корточки, он откинул край одеяла и зло сощурился, скрипнув зубами.
- Внук? – процедил он. – Кем же был твой муж, и кем уродились дети? Начинать встречу со лжи – дурное дело.
Гелла вздохнула и подошла, сев рядом.
- Он мне как родной. Ты можешь ему помочь?
Бегущий Орел осторожно тронул лоб Рейна и прикрыл глаза.
- Дух, – тихо сказал он. – Злой маленький дух. Такие же духи убили моего сына. Сильные духи.
Гелла вздрогнула, ощутив, как сердце заколотилось сильнее. Бегущий Орел не станет помогать существу так похожему на убийц его единственного сына. Больше идти ей некуда.
Все.
Конец.
- Я заплачу тебе, – она схватила его за рукав рубашки, удержав у тележки. – Я тебе все деньги отдам, какие есть. Полы мыть тебе буду. Готовить, стирать! Огород твой приведу в порядок! Помоги ему, заклинаю тебя!
Старик стряхнул ее руку и поднялся.
- Ты сказала, что годы меня не тронули, – негромко пробормотал он, глядя на Геллу и Рейна сверху вниз. – И я ответил, что о тебе того же не скажешь.
- Ты прав, я уже старая, – она подняла взгляд. – Но я еще сильная, я смогу сделать, что сказала. Пожалуйста, я умоляю тебя! Это же не он убил твоего сына… он никого не трогал, ты же видишь, какой он маленький!
- Кто знает, – Бегущий Орел усмехнулся. – Но я сказал не о морщинах на твоем лице. Я знал тебя хмурой и злой, Сюйяки, а вижу сейчас счастливой, хоть и готовой рыдать. В тебе появились свет и любовь, которых не было раньше.
- Ты поможешь? – Гелла неловко встала и начала рыться в карманах. – У меня есть деньги, я заплачу…
Бегущий Орел наклонился и поднял Рейна с тележки.
- Иди, купи мне пива и воблы, – проворчал он. – Но сперва расстели кровать в доме, ту, что справа от двери, и включи свет.
Гелла благодарно кивнула и бросилась выполнять поручение, еще не веря своему счастью.
Бегущий Орел постоял минуту, всматриваясь в спокойное лицо Рейна, и едва заметно улыбнулся сам себе.
- Добро пожаловать, маленький Иктоми*, – прошептал он на ухо мальчику. – Возможно, и не твоя рука оборвала жизнь моего сына, но это было благое дело. Он служил дурному Господину, и бежал с поля боя, как трус, чтобы погибнуть от ран на пороге родного дома. Сюйяки не права – ты уже знаешь вкус крови, я чувствую это в тебе. Если я смогу помочь тебе – замолви слово перед Богами за моего сына, пусть он сможет родиться вновь и искупить свою дурную жизнь новой.
- Мастер! Мастер, что происходит?
Сплинтер приоткрыл глаза и улыбнулся уголками губ, подняв на встревоженного Донателло блестящие черные глаза.
- У Дэнни упала температура, буквально за два часа, и он заснул спокойно! Я иду проверить Лео…
- Не трогай своего брата сейчас, – Сплинтер улыбнулся шире и удержал Донни за руку. – Пусть побудет один. Я рад за Дэнни, и рад за нас всех.
- Что случилось? – Донни сел напротив и непонимающе моргнул.
- Бывает так, что из дурного семечка все же всходят хорошие побеги, сынок. А сейчас просто отдыхай и ни о чем не беспокойся.
*Иктоми – Злобный дух. В мифологии индейцев Северной Америки сверхъестественное существо, с одной стороны даровавшее людям возможность говорить, а с другой виновник всех войн и раздоров на земле.
====== Дождь смывает грязь с души ======
Сквозь открытую форточку из дома пахло сгоревшими травами и сосновой смолой.
Гелла сидела на крыльце, ощипывая большую утку, и нервно прислушивалась к происходящему внутри.
Прошло три дня с того момента, как Бегущий Орёл унёс в дом ее Рейна и захлопнул дверь, заявив, что она может поспать и у соседей, а тут ей делать пока что нечего.
Бедная Гелла чуть с ума не сошла, бродя вокруг дома и заглядывая в давно не мытые окна, задёрнутые ситцевыми занавесками.
Ей было страшно за мальчика, а услужливое воображение рисовало одну картинку хуже другой и не давало успокоиться.
А когда из дома раздался крик, ей показалось, что из неё вырвали сердце.
Бросившись к крыльцу, Гелла начала колотить в дверь и кричать.
- Открой немедленно, Бегущий Орёл! Открой! Что ты сделал с моим малышом, старый колдун!! Я тебе глаза выцарапаю!
Но ей никто не открыл и даже ответить не изволил.
Вместо этого тишину дома заполнили тихие бормотания шамана.
А глухой ночью, когда с неба светила огромная полная лунища, Гелла убежала в поле и, бросившись на колени, начала молиться Великому Отцу и духу Маниту, и всем духам, каких только могла вспомнить, клянясь, что больше о них не забудет и сделает, что угодно, чтобы только они сберегли ее малыша и вылечили его.
- Молишься? Это хорошо.
Рядом тяжело садится Бегущий Орёл и раскуривает трубку.
– Молись-молись, несчастная. Вспомнила свои истоки? Теперь-то только к Богам взывать и осталось, да?
- Где Рейн? – Гелла вытирает глаза рукавом и вцепляется в траву, сжимая ее до порезанных пальцев. – Что ты с ним сделал? Если с ним хоть что-то случилось, я зарежу тебя. Ты меня знаешь – не поморщусь даже.
- Нет, – старик усмехается сухими губами, выпуская густое облако сероватого дыма. – Я тебя совсем не знаю, женщина. С каких пор тебя стало заботить хоть что-то, кроме тебя самой и твоих обидок на этот мир? Помнишь, как приходила ко мне и просила наколдовать тебе богатого мужа и красивое лицо?
Гелла вздыхает и кивает в ответ, прикусив губу.
Конечно, она помнит.
Как забыть, если он раз за разом указывал ей на дверь и выкидывал за порог принесённые ей дары, словно брезговал?
Она поднимает глаза и умоляюще смотрит на Бегущего Орла, взглядом прося рассказать правду. Он улыбается ей в ответ и едва дергает веками в ободряющем жесте.
- Не тревожься так, – ласково говорит старик. – Раны я вычистил от гноя и воскурил травы. А дальше ему помогут духи. Они не оставят своего маленького наследника в беде.