Страница 11 из 45
- Как же я гордился им в тот момент, Эйприл, если бы ты только знала.
Сплинтер покачал головой, поглаживая руку Донателло на своем плече.
В гостиную вернулись Лео и Майки с подносом, заставленным чашками.
- Готово! – Майки с улыбкой водрузил поднос на стол и опять уселся на подлокотник, взяв свою игру. – Уже пора открывать подарки?
Раф усмехнулся, глянув на часы.
- Давай, Мастер еще немного расскажет, а потом откроем, – предложил он.
Майки кивнул.
- А о чем рассказ сейчас?
- Я вспоминал о Тенг Шен, – Сплинтер откинул голову на спинку кресла, горько улыбнувшись.
- Ааа, – Майки качнул головой, погружаясь в игру, и вздохнул. – Жалко, что ее нет с нами. Она такая хорошая была.
Раф скривился, поспешно отвернувшись, а Лео опустил голову.
От Эйприл не укрылось, как сжались его кулаки, а глаза горько зажмурились на один миг.
Донателло никак не изменился в лице, лишь бросил на Майки короткий больной взгляд, словно извиняясь за что-то.
Да, они умели владеть собой, но даже сквозь это умение прорывалась какая-то удушливая боль, которую обещала объяснить эта история.
- Проходи, – Сплинтер открыл дверь, пропуская Шен вперед. – Здесь небогато, но безопасно и никто не найдет вас.
Оглядевшись, Шен села у стены и устало прижала к себе дочь, которая настороженно озиралась по сторонам, внимательно щуря сонные глаза.
- В углу есть кровать – она ваша. Я останусь ночевать за дверями. Если что-то понадобится – зовите.
Сплинтер постоял минуту, сцепив руки перед собой и осознавая, насколько убога обстановка его комнаты для Тенг Шен и Мивы.
Но большего он сейчас предложить им не мог.
Завтра… завтра он найдет для них более подходящую мебель и сможет оборудовать хорошую комнату, ту, что пустует рядом с додзе. Ученики ему помогут.
- Я не буду будить вас, как проснетесь, постучите в двери, я приду и принесу завтрак.
Он отвернулся, собираясь уйти, когда Шен подняла голову.
- Как тебя зовут? – тихо спросила она. – Ты спас нас и столько помогаешь… кто ты?
Помолчав, Сплинтер обернулся, еще раз глянув на нее из тени капюшона.
- Зови меня Сплинтер пока что, – после долгого молчания отозвался он. – А там видно будет.
И вышел, закрыв за собой дверь.
Он лег в додзе на циновку и уставился в потолок, размышляя о произошедшем.
Он нашел Тенг Шен. Она сейчас спала совсем рядом, всего лишь за тонкой перегородкой.
Она была с ним.
Но между ними зияла огромная пропасть.
Сплинтер не мог представить себе, как покажется ей на глаза, как расскажет, кто он, и как посмеет хоть прикоснуться к ней.
Раньше просто было погладить ее по щеке, прижать к своей груди и поцеловать в темные блестящие волосы на макушке.
Он передернул плечами, представив, как крысиная уродливая морда ткнется в ее прекрасные волосы, или лапы с когтями ласково обнимут за плечи…
Сплинтер перевернулся на бок, уставившись в стену, подсунул руку под голову, задев ухо, и тихо рыкнул.
«Чудовище! Уродливая мерзкая тварь! Как?!! Как мне быть теперь?!»
Он рывком сел, ощущая, как в душе пульсирует расползающееся черное отчаяние, готовое накрыть его с головой.
«Как мне быть?! Вот они обе – моя семья – рядом и так далеко! Боги! За что вы так жестоко караете меня?!»
Сплинтер поднялся, ощущая дрожь в пальцах, неслышно подошел к двери в свою комнату и приоткрыл ее. Он долго смотрела на спавших на его кровати Шен и Миву, завернувшихся в одно одеяло. Шен обнимала дочь, крепко прижимая ее к себе, а девочка уткнулась в подушку, вцепившись в нее сильными маленькими пальцами.
Ему хотелось войти. Сесть рядом. Погладить ее по растрепанным непослушным волосам, услышать, как она дышит во сне, и может быть, увидеть, как улыбнется.
Обнять Тенг Шен, прижать к себе и долго-долго шептать ей в темноте о том, как он скучал и как грезил о ней, послушать, что она скажет в ответ. Проговорить до рассвета, строя планы на завтра и на всю жизнь.
Закрыв дверь, Сплинтер вышел из додзе, сжимая у груди руки. У него болело сердце и ныло все нутро, ему хотелось разделить свою нерастраченную за годы ласку со своей родной семьей.
Он прошел темным коридором, толкнул дверь и заглянул к своим ученикам.
Майки спал, прижав к себе что-то тряпичное и уродливое с нарисованными глазами и большой страшной улыбкой, Донателло тоже спал, свернувшись клубком и держа в пальцах тетрадь, исписанную корявым почерком.
Леонардо и Рафаэль свернулись на полу, прижавшись друг к другу под одним одеялом.
«Выросли как, – Сплинтер сел около них и погладил обоих по головам совсем невесомо, чтобы не разбудить. – Уже не помещаются все на одной кровати, как раньше. Не замечал…»
Он откинулся затылком на борт кровати, продолжая поглаживать их, и повернул голову, всматриваясь в умиротворенную улыбку Микеланджело.
«Майки. Странно Леонардо его назвал, но так ласково. Не думал об этом раньше, но ему очень идет это имя. Странно, что он спит с игрушкой, как маленький… и щеки так горят, неужели хуже стало? Где мне лекарств достать?.. Придется и сегодня не спать и пробраться в аптеку, хоть что-то от жара раздобыть. Да и еды у нас на один день, наверное, осталось, тем более, что нас стало больше…»
Под его рукой дернула голова Рафаэля.
Тот сел, сонно моргая, и тут же сощурился, увидев Мастера.
- Спи, – Сплинтер успокаивающе кивнул. – Ночь. Я просто зашел вас проведать.
Рафаэль долго смотрел на него, подозрительно дергая носом, потом перебрался через брата и лег с другой стороны, повернувшись к Сплинтеру спиной.
- Ты так и не хочешь поговорить со мной?
Рафаэль снова сел, подоткнув Леонардо одеяло, и повернулся.
- А о чем, Мастер? – тихо спросил он. – Что Вам сказать?
- Что на душе.
Черепашонок сцепил пальцы в замок и долго молчал.
- А что у меня на душе? – наконец тихо буркнул он. – Вон Майки болеет долго уже как – что с этим делать? Лео отдает ему свои яблоки, но это же не лекарство. Донни написал ему сказку – только это тоже не помогает. Даже игра в День Рождения не помогла.
- Я достану завтра ему лекарство, – пообещал Сплинтер, подсев чуть ближе.
- Угу, – Рафаэль кивнул. – Теперь достанете. Только зачем Вам это? Вы считаете себя виноватым и поэтому решили все исправить? Мастер, не надо так стараться и делать вид, что мы Вам не противны. Не надо врать, потому что они Вам верят, а потом им будет больнее… Словом, не делайте вид, что что-то изменилось – как было вполне нормально. Мы знаем свое место.
Сплинтер горько вздохнул, опуская голову. Ему захотелось обнять Рафаэля и приласкать, хоть как-то пригладить эти почти видимые колючки недоверия и враждебности.
- А тебе?
- А что мне? – тот чуть повысил голос, с вызовом вскинув взгляд. – А мне… все равно! Мне не надо… Я не они Вам, я нюни разводить не намерен! Все и так знаю…
Сплинтер схватил его за плечи и прижал к себе крепко-крепко, не давая вырваться.
- Мне не все равно, Рафаэль, – прошептал он. – И тебе – тоже. Я вижу. И я сделаю все, чтобы ты понял, что ничего обратно не будет. Ваше место вот здесь, – он еще сильнее прижал ученика к груди. – Знай это.
Рафаэль дернулся еще несколько раз и даже стукнул кулаком в бортик кровати, а потом неожиданно затих, как-то резко расслабившись.
- Честно? – после долгого молчания едва слышно спросил он.
Сплинтер кивнул, подавившись комком в горле. Слов у него не было.
Все то, что дырявило душу жуткими сомнениями в додзе, вдруг успокоилось здесь, рядом с ними, словно растворившись в воздухе.
Они были у него вне зависимости от его внешности и даже характера.
Они были его.
- Спи, – выдохнул он Рафаэлю в ухо и осторожно уложил его рядом с Леонардо. – Спите, завтра надо многое сделать. Вам надо отдельные кровати уже. Вы выросли.
Рафаэль забрался под одеяло, отчаянно вытирая нос, и уткнулся в сонного Леонардо лбом.