Страница 103 из 128
Договорились созвониться, и Леня поспешил обратно к дому. Яра прогуливалась по дорожке, и он залюбовался ею уже издали. Стройная, стильная, сумочка через плечо – тоже матушкина, туфельки на низком каблучке. Жалко, что жадная… Он ей, конечно, поможет, но и только.
- Готова? – спросил он, подойдя к ней. – Пошли.
- Ой, Лень, подожди… Скажи, у вас тут есть место, где можно продать вещи?
- В смысле? Ты что продавать собралась?
Яра выглядела несчастной: глаза снова на мокром месте, губа прикушена, взгляд какой-то тоскливый.
- Вот… - она протянула руку и раскрыла ладонь. – Я сразу не подумала, извини. Я привыкла, что… Впрочем, неважно, - она зябко повела плечами. – Золото и камни ценятся в любом мире, верно?
На ладошке лежали Ярины сережки: маленькие колечки с крупным камушком, похожим на бриллиант.
- Зачем? – он не сразу понял, что она задумала.
- Продать, - пояснила она терпеливо. – Они дорогие. У меня нет денег, а вы с мамой тратите свои. Я не… не хочу так… - закончила она совсем тихо и дрожащим от слез голосом.
- И тебе не жалко? – Леня не понимал, зачем она отдает драгоценности, если при этом плачет.
- Нет. То есть да… Но… Забирай! – она схватила его за руку и вложила в ладонь сережки.
- Яра, скажи, почему ты плачешь, - строго велел Леня. – Только правду.
- Они мамины… - всхлипнула Яра.
- А мама?..
- Умерла давно…
- Понятно. Извини.
Он открыл застежку и наклонился к ее ушку. Вставить колечко в дырочку – это несложно. И застегнуть.
- Да не дергайся, - попросил он, когда Яра попыталась возразить. – У меня достаточно денег, чтобы купить тебе одежду. Наверное, не самую лучшую, но все же приличную.
- Но я…
- Просто прими, как подарок. Или так – отдашь деньги, когда найдешь своих родных. Или заработаешь. Как тебе хочется, Яра.
- Я никогда не найду своих родных, - горько произнесла она. – Они все остались в другом мире. Майя и Василиса, мои сестры… И зачем я только полезла в этот сундук!
Леня застегнул другую сережку и не выдержал, поцеловал Яру: слегка коснулся губами щеки, а потом и губ, приятно пахнущих молоком и ванилью. Яра не ответила, но и не оттолкнула его, замерла испуганным мышонком.
- Пойдем, - он взял ее за руку. – Расскажи мне все, как есть.
Яра не поняла, почему Леня отказался продавать сережки. Да, она прикидывалась глупой девочкой – не тут, конечно, а в родном мире, - но давно ею не была. Правду говорила Василиса, мол, нужда заставит, тогда поумнеешь. И Яра прекрасно понимала, что положение ее в Лениной семье шатко. Один неверный шаг – и она окажется на улице. С бомжами.
Однако сережки из ушей Яра вынула не из-за страха, а потому что видела – Леня с мамой живут небогато. И дом не свой, а всего лишь три комнатки в общем «муравейнике», и комнатки эти махонькие, и едят на кухне, и прислуги нет. Собака – и та мелкая, видимо, чтобы много не ела. А еще Леня сидит дома из-за руки, следовательно, денег не зарабатывает.
Нахлебницей Яра быть не хотела. А про сережки вспомнила – и поняла, что придется с ними расставаться.
Леня не взял. Наверное, пожалел ее? Она же призналась, что сережки – это память о маме. После ее смерти батюшка поделил между сестрами свадебный гарнитур: кольцо и кулон достались Майе, браслет – Василисе, а серьги – Ярославе.
И поцеловал Леня тоже из жалости, и приютил – как брошенного котенка.
Яра рассказала все, как есть: о родном мире, о сестрах, о своей жизни, о том, как открыла портал и упала в него. Они медленно шли по бульвару, и Леня внимательно слушал, иногда перебивая, чтобы уточнить то, чего не понимал. Она призналась, что поначалу испугалась, поэтому врала о потере памяти. Даже прощения попросила, но Леня лишь отмахнулся.
- Ты мне не веришь, - грустно произнесла она, когда они присели на скамейку у пруда.
В пруду плавали утки, дети кормили их хлебом. Если бы не шум машин, не одежда людей, не высокие здания по обе стороны бульвара, можно было бы представить, что она в сквере неподалеку от их столичного дома.
- Мне трудно поверить, - признался Леня. – А ты бы поверила?
- Конечно. Я же знаю, есть другие измерения.
- А я вот впервые слышу.
Леня держал ее за руку и большим пальцем поглаживал ладошку. Кажется, бездумно, просто так, но для Яры эта ласка была надеждой. Он не смеялся над ее рассказом, не уличал во лжи, не сердился. Может, пытался поверить?
- У вас тут точно нет магии? – еще раз уточнила Яра. – Вдруг ты просто не знаешь?