Страница 3 из 5
Его глаза были полны неверия, едва подавляя дикую радость.
В этот момент мне в голову пришла нелепая мысль, что он видит меня. Молча глядя на него с другого берега реки, я медленно расплылась в улыбке. Если не колыхающиеся на воде фонарики и расцветающие в небе фейерверки, я бы решила, что время остановилось.
— Сангэ, — нежно позвал он, делая шаг вперёд.
Он резко прыгнул в реку и пошёл ко мне, опрокидывая фонарики по пути.
Тут его увидели стражники и закричали в страхе:
— Господин!
— Господин!
— Осторожней!
Он не умел плавать, но к счастью вода доходила ему только до груди.
Шаг за шагом он приближался ко мне, не сводя глаз, и с каждым шагом восторг в его взгляде становился всё явственнее.
На сердце нахлынула горечь, но я не смогла сдержать улыбки.
И вдруг он поскользнулся и ушёл под воду. Я машинально бросилась помочь ему, но стоило потоку воды пройти сквозь мои ступни, как я замерла.
Стражники добежали до реки, несколько человек прыгнуло в воду. Цзыу ещё немного побарахтался, но нашёл точку опоры. Стоило ему успокоиться, как он в отчаянии посмотрел на мой берег. Его лицо побледнело.
— Сангэ! — прокричал он в панике, отталкивая стражников, которые бросились вытащить его из воды, и неверной походкой побежал к берегу с таким растерянным видом, словно только что потерял ребёнка. — Сангэ! Сангэ…
Как будто, кроме моего имени, он не мог вымолвить больше ничего.
Я молча слушала, как он зовёт меня, стоя подле него. Мокрый с головы до пят, он выглядел совершенно потерянным.
Ань Цзыу, разве ты когда-нибудь грустил по мне вот так сильно?
Я опустила взгляд и тяжело вздохнула, хотя мой вздох некому было услышать.
Он отправился обратно во дворец в настолько дурном настроении, что придворные боялись дышать в его присутствии.
В ту ночь он слёг с жаром и в беспамятном бреду бормотал одно слово. Евнух поднёс ухо к его губам и различил едва слышное:
— …гэ…
Его величество желал послушать песен[6] — решил евнух и приказал певцам петь всю ночь, стоя на холодном ветру.
Я сидела подле него и смотрела на его лицо, не в силах ничего сделать. Только я одна знала, что на самом деле он зовёт меня. Только я одна знала, что он нуждается сейчас не в песнях, а в покое.
Вот только я не могла никому об этом рассказать.
В полночь, когда певцы уже немного охрипли от песнопений, Цзыу приоткрыл глаз.
— Сангэ, я пустил фонарик для тебя, — произнёс он и уснул.
А я сидела подле него, не говоря ни слова.
Цзыу всегда отличался отменным здоровьем, его не брала ни одна хворь, но на этот раз он сильно занемог. Он проболел более месяца. К тому времени как он полностью оправился, наступил праздник середины осени. При дворе устроили званый пир, пригласили царя Наньюе[7]. Поговаривали, что царь привезёт с собой дочь, чья красота покоряла города. Намерения монарха не оставляли сомнений.
С воцарения новой династии пустовало не только место императрицы, но и весь дальний дворец. Министры неоднократно просили Цзыу набрать себе гарем, но он отмахивался от них со словами, что слишком занят государственными делами.
На этот раз я боялась, что он возьмёт себе эту женщину.
Его женщина…
Я медленно провела пальцами по контору его лица и остановилась у губ. Наверное, после свадьбы с дочерью царя Наньюе, я куда-нибудь уйду, ведь теперь его будет ждать другая.
В ночь праздника, когда полная луна осветила небосвод, во дворце устроили банкет.
Царь Наньюе, занимавший верхнее место слева от императорского стола[8], поднял чашу и сказал:
— Ваше величество, моя дочь желает подарить вам танец.
Цзыу слегка улыбнулся:
— Нам доводилось слышать, что царевна Наньюе прекрасна собой, но Мы не знали, что она также искусна в танцах. Что ж, Нам любопытно узреть её мастерство.
Царь Наньюе с гордостью улыбнулся и дважды хлопнул в ладони. В центр зала вышла девушка в белоснежном платье и вуали. И хоть она скрыла лицо, все ахнули от красоты её стана. Она грациозно поклонилась Цзыу:
— Су-эр[9] совершенно не талантлива.
Её голос…
Я была ошеломлена, но взяв себя в руки, смогла лишь беспомощно горько рассмеяться. Такова воля Небес или всё подстроено царём Наньюе? Не знаю. Но если Цзыу испытывает хоть малейшую тоску по мне, то возьмёт эту Су-эр в жёны.
Ей не обязательно было быть лучшей танцовщицей на свете, ведь с такой точёной фигуркой она и так захватила внимание гостей.
Как только танец подошёл к концу, Су-эр повернулась поклониться Цзыу, но подвернула лодыжку и упала на пол. Вуаль слетела с лица, и всему миру предстал лик совершенной красоты.
Гости ахнули.
Служанки подбежали к принцессе, чтобы помочь ей подняться. По щекам Су-эр стекли две кристально чистые слёзы, и она посмотрела на Цзыу, показывая, что упала не специально.
Настолько хрупкое создание, что любому мужчине захотелось бы выйти вперёд и заключить её в свои объятия, чтобы окружить любовью и заботой.
Царь Наньюе быстрее всех отошёл от удивления и поклонился Цзыу со словами:
— Царевна такая неуклюжая, прошу ваше величество простить её!
Цзыу ничего не ответил, лишь не отвёл глаз с Су-эр. Царь Наньюе не то чтобы обидело подобное отношение к себе, наоборот, он громко рассмеялся:
— Маленький царь слышал, что ваше величество не брали наложницу с самого основания державы, но может ли существовать страна без матери народа…
Не дожидаясь, когда царь закончит, Цзыу неожиданно произнёс:
— Знал ли царь Наньюе Нашу императрицу?
— Императрица пожертвовала своей жизнью ради страны. Это была несравненная женщина, маленький царь, естественно, это знает.
— С основания этой державы Мы так скучаем по Нашей императрице, что не можем заснуть каждую ночь. Если царевна войдёт в дальний дворец, то, боюсь, будет обижена, — произнёс он без капли эмоций.
Несколько немолодых министров, прекрасно знавших Цзыу, лишь склонили головы над вином, не смея взглянуть на сцену.
Решив, что император колеблется с решением, царь Наньюе повернулся к Су-эр и спросил во весь голос:
— Будешь ли ты обижена, дочь моя?
Су-эр робко взглянула на Цзыу, залилась алым цветом и нежно ответила:
— Су-эр… Су-эр не сочтёт это за обиду.
Царь Наньюе улыбнулся Цзыу, но тот лишь поставил чашу вина на стол и ответил:
— Но это обидит императрицу.
Как только Цзыу произнёс эти слова, царь Наньюе тотчас же переменился в лице. Су-эр же безвольно упала на руки служанок.
Молния поразила моё сердце. За земли Наньюе ведутся бесконечные сражения. Сегодня царь Наньюе привёз свою дочь, намереваясь заключить мир с помощью династического брака, и Цзыу должен был согласиться, чтобы в будущем заполучить его царство. Но он…
— Этот трон достался Нам ценой жизни императрицы, и Мы восседаем на нём, лишь благодаря ее милости. — Он говорил совершенно спокойно, но лица придворных стали серыми от его слов. — Покуда император Ань Цзыу, Сангэ останется императрицей. Если же какая дева желает войти в дальний дворец, то пусть согласно правилам императорской семьи, сначала пойдёт и испросит дозволения у императрицы.
Взмахнули рукава — царь Наньюе поспешно покинул зал.
Министры остались сидеть в гробовой тишине, точно замершие цикады. Император в одиночестве полюбовался на луну и приказал всем разойтись.
Министры медленно поднялись с мест и ушли, слуги принялись убирать зал. Старший евнух посоветовал Цзыу пойти отдыхать, но тот вдруг спросил:
— Прекрасна ли была эта царевна?
Испуганный евнух тут же рухнул на колени. Не понимая с какой целью Цзыу задал ему подобный вопрос, он не смел спешить с ответом.
Цзыу тяжело вздохнул и пробормотал себе под нос:
6
Гэ в переводе означает песню. А имя Сангэ переводится как песня шелковицы.
7
Наньюэ (Намвьет) — древнее царство (207—111 до н. э.) на территории современного северного Вьетнама и китайских провинций Гуандуни Гуанси.
8
В древнем Китае на пиру гости сидели не за одним столом, как принято в европейской традиции, а за небольшими индивидуальными столиками. Место на пиру играло большое значении в дворцовой иерархии.
9
Эр(儿) в именах играет роль уменьшительно-ласкательного суффикса.