Страница 234 из 243
В большой и светлой комнате мебели почти нет, только огромный стол и гладильная доска, и еще нечто в углу, должно быть комод, но точно сказать нельзя, так это нечто завешано тканями и платьями. В большое окно, расположенное непривычно высоко, все время стучат ветки вишневого дерева, уже все в цветах и малюсеньких блестящих листиках.
- Ну-ка, повернись! – деловитый голос возвращает ее из мира грез, где она кружиться в танце самым прекрасным мальчиком на свете – своим одноклассником Андреем.
- По-моему длинновато, - подает голос мама, сидящая на мешке с тканями возле завешенного комода, - и по бокам можно немного прибрать.
Она слушает их вполуха, на ней самое прекрасное платье, какое она видела в жизни и даже в мечтах, впереди самое важное в жизни событие – не считая свадьбу, конечно, - и она всем довольна. Ну чего они придираются к этому шедевру, когда оно безупречно?
- Не вертись, красавица, - ворчит портниха, тощая как смерть женщина чуть старшее ее мамы, - навертишься еще на балу. А пока стой смирно и дай мне работать.
Она стоит перед громадным зеркалом, собственно, почти вся стена и есть зеркало, и любуется своим отражением. Она просто восхитительна в этом нежно-розовом платье-корсете, она выглядит как звезда кино или как какая-нибудь известная супермодель на светском рауте. Вот это да! А она и не знала, что может быть такой красоткой!
- Так, с боку по сантиметру, - бурчит себе под нос портниха, все время втыкая в платье булавки, как фокусник, протыкающий ящик с ассистенткой острыми ножами, - а подол… Да постой же ты хоть минуту, егоза!
Она заливается радостным звонким смехом молодой и счастливой девушки, которая готовится выпорхнуть в жизнь в самом шикарном платье, какое только видел мир. Да и потом, это слово - егоза, оно такое смешное, особенно, когда тебе всего 17, и у тебя на носу выпускной бал.
- Детка, не мешай тете Вале работать, - наставительно говорит мама, выразительно глядя на свою такую взрослую и такую красивую дочь. Глаза у нее веселые, она и сама готова пуститься в пляс, но сейчас подыгрывает портнихе. – Она же для тебя старается, чтобы ты была самой красивой выпускницей.
Они переглядываются, мама зажимает рот рукой, пока портниха не видит и грозит пальцем. Жест понят: мне тоже весело, но надо попридержать коней. Она кивает с едва заметной улыбкой и замирает в луче солнечного света, вливающегося в большое окно. На дворе весна, отличная погода, а впереди – выпускной бал и целая жизнь, взрослая и интересная.
И непредсказуемая, добавила Фатима, ежась от ледяного ветра. Вот и все, это был предел, дальше начинался настоящий кошмар, пережив который она и стала тем, кем стала – наемным убийцей.
Но прежде чем снова погрузиться в кровавое и несчастное прошлое, она должна была сделать одну вещь. Она поняла это, едва снова вынырнула из воспоминаний. Она зашагала быстрее, то, что ей нужно располагалось прямо на набережной, только чуть дальше. Прогуливаясь, она уже видела этот магазинчик и теперь спешила к нему. Она прошла мост, именуемый мостом Поцелуев – в этом городе казалось все должно носить амурные названия – и увидела то, что искала. Под полосатым брезентовым навесом в большой стеклянной витрине в несколько ярусов стояли всевозможные цветы, порой самых немыслимых форм и расцветок. Магазин назывался «Цветы Любви», это она смогла перевести сама и нисколько не удивилась названию - в этом весь Париж, возле моста Поцелуев обязательно должен быть магазин «Цветы Любви». Здесь было людно, многие переходили мост и продолжали свой путь по этому берегу Сены, несколько парочек стояли на мосту, правда, ветер мешал им использовать мост по назначению, так что они просто смотрели в воду и ворковали.
Молодая девушка, явно пребывающая в каком-то другом мире, перешла мост и зашла в цветочный магазин. По пути она то и дело смотрела на небо и улыбалась, видимо, атмосфера романтики и любви действовала на нее сильнее, чем на других. Фатима зашла следом за ней, звонко звякнул колокольчик на двери, в нос сразу ударил густой, концентрированный запах множества цветов. В первую секунду у нее даже закружилась голова, но все прошло так же быстро и внезапно, как и накатило. Почесав нос, она начала оглядываться по сторонам. В магазине было тепло и прохладно одновременно, всюду стояли цветы в вазах и горшках, возле прилавка высились металлические подставки под горшки и мешки с удобрениями грунтом. Магазинчик был небольшой, но ни один сантиметр площади не пропадал зря, даже потолок предприимчивый хозяин приспособил для своих нужд – с металлических крюков свисали плетеные подставки с помещенными в них горшками, причем растения были подобраны так, что казалось, с потолка на лианах свисают ветки каких-то тропических растений.
Пока она осматривалась и привыкала к густому аромату цветов, продавец уже щебетал на смеси французского и английского с блаженной девушкой. Фатима решила заняться пока выбором букета, мама любила все цветы, но особенно выделяла ландыши и гиацинты, но, судя по времени года, этих цветов она не найдет. И все же Фатима решила попробовать, пока улыбчивая девушка выбирала себе лилии, она двинулась вглубь лабиринта из цветов. Почти все были ей незнакомы, хотя ее познания в цветах ограничивались лишь фиалками, розами и другими самыми распространенными видами. Она внимательно рассматривала каждую вазу с цветами, ища те самые и понимая, что, скорее всего, не найдет. Она уже решила выбрать другой букет, как вдруг за высокими горшками и вазами увидела большой глиняный сосуд, низкий и широкий, в нем густой шапкой стояли ландыши, а рядом, точно в таком чане весело играли разными цветами гиацинты и подснежники. Фатима даже ахнула, так ее поразил факт наличия этих весенних цветов в разгар осени. Она понимала, что выращены они в теплицах, но, все равно, подснежники в ноябре казались настоящим чудом.