Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 34 из 70

Друг говорил так аппетитно и с таким желанием в голосе, что Намджун невольно отметил, что был бы бабой, наверняка бы дал, чего тут ещё нужно? Умеет же, хитрый жук, по ушам катать. Хотя пока шёл весь этот устный флирт с Чжихё, Рэпмон возбудился скорее на девушку, напоминая себе, что это неправильно, и продолжая испытывать возбуждение. Съел! А кто бы не съел такое? Ну, хотя бы понадкусывал, не его всё ж девушка-то. Его девушка – Соа!

С этим криком-напоминанием, он заехал за ней и, когда она показалась из подъезда, вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу и усадить в салон. При приветствии она поцеловала его в щёку и, с неподдельной радостью от встречи в глазах, стёрла пальцем след помады, который оставила. На сердце потеплело и в груди поднялось ликование. Нежность, которой так не хватало, безусловная принадлежность, неуловимая интимность, рождающаяся между двумя, идущими к соединению, к гармонии, к тому, чтобы завести тайны, сокрытые ото всех посторонних.

- Ты восхитительна! – шепнул Намджун и вернулся за руль. Подержав в ладони руку Соа, приобняв её на пару мгновений, было проще сосредоточиться на ней и думать о ней. Как же всё-таки хотелось, чтобы они могли уже не встречаться где-то, а возвращаться вдвоём домой, раздеваться, ложиться в одну постель, обсуждать планы на завтра и меню на завтрак, быть семьёй, одним целым. Нет, нельзя так, отсутствием конфетно-букетного периода он разочарует девушку, как бы ему ни хотелось скорее бежать под венец, он же должен предоставить ей несколько недель романтики? Главное не затянуть.

Заранее сменивший репертуар своих аудио, Намджун вёз пассажиров под нечто более благозвучное, нежели свой любимый рэп. Он свернул во двор, посещённый им уже не раз, и заранее приметил перетаптывающуюся фигурку Чжихё. Ноги в туфельках приподнимались и опускались на асфальт. Верхняя зимняя одежда скрывала основную часть Чжихё, в том числе голову и лицо под капюшоном. Богом выбрался, чтобы усадить в машину свою половину и они, наконец, направились в развлекательный центр.

Первый этаж шумел отголосками верхних, потому что на нём находились в основном торговые точки, закрывшиеся в этот час, некруглосуточные кафе, гардеробная. Всё интересное и не спящее ночью было выше. Квартет подошёл к гардеробу, чтобы избавить женскую часть от верхней одежды. Мужчины оставили свои куртки в автомобиле, раздевшись там, когда только садились. Намджун принял с плеч Соа её гладкую серебристую меховую шубку и подал служащей женщине. В этот момент Богом как раз стянул пуховик с Чжихё, стоявшей напротив Намджуна, и он проклял половину белого света. Потому что она была в том же самом платье, что и в прошлый раз, и крутой изгиб её бёдер, подчёркивающий тонкую талию, ударил его под дых. Вместе с высоко поднятой удачным бюстгальтером грудью это всё его просто задавило. Фигура в форме песочных часов всегда являлась предметом эротических мечтаний Намджуна, но прежде в таких идеальных пропорциях не встречалась, и теперь невольно вылезали прежние идеи насчёт подобного силуэта: его, как и песочные часы, тоже надо переворачивать время от времени, вертеть… В постели, естественно. «А-а-а!» - сбил себя с непотребства мысленно Рэпмон и начал про себя начитывать любимые строчки из андеграундской композиции, закончившиеся осуждающим осознанием, что кому-то лучше в общественные места ходить в том самом костюме единорога, людям спокойнее будет жить, и ей самой менее травмоопасно. Не хочет с Богомом спать, чего так выряжаться? «Вырядилась» было неадекватным ситуации словом, потому что платье Чжихё, кроме как обтягивающим, не было ни вульгарным, ни откровенным, ни слишком коротким. Оно всего лишь как влитое сидело на её формах.

Намджун скорее взял руку Соа, кладя её себе на локоть. Глазами он уставился в друга, решительно отказываясь отводить их куда-либо ещё. Своим настойчивым взглядом он даже стал похож на того. У Богома часто бывал такой изучающий и остановившийся взгляд, что невольно думалось, что с тобой что-то не так. И упорство этих глаз дисгармонировало с открытой и подвижной улыбкой. Да, всё-таки, Богом был интересной личностью.

- Куда двинемся? Пить, танцевать?

- Катать шары, - просиял Богом, хохотнув, - я о боулинге, конечно, - наклонился он к уху Чжихё, положив ей ладонь на тот самый сексуальный изгиб, заставив девушку покраснеть от обоих этих действий. А Намджуна поймать себя на том, что он почему-то сорвался и опять пялится не туда, куда собирался.

- Я плохо играю, если честно, - заметила Чжихё.

- Я тоже не мастер, но это же веселее, чем просто сидеть за столиками. Идёмте! – воодушевляющее потянул всех Богом.





- Эх, прощай маникюр, - посмотрела на ногти Соа, но поддержала компанию.

Выбрав себе дорожку, две пары сели на диван, полукругом обрамлявший столик с видом на игровое пространство. К ним тотчас подоспел официант. Намджун с сожалением ознакомился с безалкогольной частью карты бара, выбирая, что выпить. Было бы совсем тоскливо, если бы спиртное заказали все, кроме него, но Богом его поддержал.

- А я выпью мартини, с тремя оливками, - уточнила Соа официанту. Он повернулся к последней: Чжихё. Она с неуверенностью смотрела на какую-то строчку, но когда Богом увидел, с какой стороны карты она читает, немедленно перевернул её.

- Закажи какой-нибудь коктейль, чего потерялась? – улыбнулся он приободряюще.

- Да я ничего в них не понимаю… и не хотела ничего такого пить…

- От одного бокала ничего не будет. Если не разбираешься, доверься Соа, она, как девушка, наверняка гадость не выпьет, правда? – подмигнул Богом той. Спутница Намджуна, чтобы не брать ответственность за чужие вкусы, пожала плечами.

- Ладно, - согласилась Чжихё, отодвигая карту бара. – Мне тоже мартини. С тремя оливками.

Выпив и разделившись на две команды – парочками, они встали играть. Девушки разулись, спустившись со своих шпилек и обувшись в предоставляемые нуждающимся игрокам кеды. Намджун с Соа играли против Богома и Чжихё, но, как быстро понял Намджун, его другу победа была совершенно не важна. Он дурачился, не метился подолгу, не расстраивался, когда промазывал. Вся задумка была в том, чтобы развлекать Чжихё, отвлекать её внимание, забалтывать её, пользоваться случаем, чтобы показать, в какой позе лучше катить шар, и при этом потрогать ту или иную часть тела девушки. Когда касаться её становилось уже невозможно, потому что это делалось очевидным или навязчивым, Богом опускался на диванчик и смотрел, как наклоняется Чжихё, одёргивая задирающееся платье. Намджуну хотелось в такие моменты к нему присоединиться, но он отворачивался к Соа, которая надела не обтягивающее платье в этот вечер, и декольте её не было глубоким, поэтому оставить свои глаза на чём-нибудь было трудно.

Тем временем Богом уговорил Чжихё на повторение мартини, и девушка выпила ещё, потихоньку раскрепощаясь, хотя смущал не столько её молодой человек, сколько бывший начальник, не подозревавший о том, что неловкость взаимная. Начальник! Намджун вспомнил, о чём хотел сказать ей, но при всех не хотелось поднимать тему мошенничества и рабочих неприятностей. А стараться оказаться наедине с Чжихё – не лучшее решение. Намджун и без того понимал, что все его заглядки на другую, пускай незаметные, всё равно отвратительны по отношению к Соа. Ему было стыдно за это, и он занимался тем, что молча убеждал себя, что зрительных соблазнов всегда полно, главное – не польститься на них, и любить свою половину. Любовь и вожделение давно разделялись Намджуном, и он знал, что мужчины постоянно испытывают второе, а первое – надо долго искать, и найдёшь, только если повезёт. Но это же не значит, что привычка испытывать вожделение сразу отпадёт? Как люди погружаются в любовь, укрепляясь в чувствах и растворяясь в возлюбленном, так постепенно они должны и отходить от прежнего образа жизни и, пожалуй, невозможно вот так сразу всё обрубить и стать святым потому, что завёл девушку. Или возможно? У Шуги что ли спросить… Но будет ли тот честен, ведь встречается с его сестрой? Кого же спросить? Мастера Хана? Тот лет двадцать уже женат. Бывали у него грешные мысли? Не говоря о поступках. Завтра спросит у Хосока, тот уже больше полугода женат! Учитывая его прошлое, в котором он обожал таскаться с разными красивыми девицами, надо думать, что ему приходится нелегко.