Герой женского общества

На несколько минут Намджун отключился, и понял, что был почти глух и слеп до тех пор, пока его не стали звать по имени. Пытаясь избавиться от стыда за то, что заглядывался на задницу Чжихё, Намджун обернулся на Соа, подёргавшую его за рукав. Похоже, она заметила, как остекленел взор её джентльмена на другой, потому что губы её напряглись и тон похолодел.

- Вы знакомы? – О ком она? О Богоме? О Чжихё? Намджун моргнул, решив, что лучше представить всех и сразу. Для начала он указал на молодого человека:

- Это мой друг… А ты его не помнишь? Он жил тогда на одной с нами улице, Пак Богом.

- Да? – Соа свела брови и внимательно оглядела мужчину. – Нет, не припоминаю.

- А это, - кивнул Намджун на ошарашенную уволенную сотрудницу, - Чжихё, она моя… эм…

- Я работала у господина Кима, - быстро пролепетала Чжихё.

- Да, бухгалтером, - вспомнил от растерянности слово Намджун.

- Он был моим начальником, - уточнила о нём Чжихё Богому.

- Да, боссом, - неловко хохотнул директор Ким.

- Ну надо же! – хлопнул в ладони Богом. – Бывает же такое, правда? Слушайте, эту встречу, это знакомство, или воссоединение, надо отметить.

- Мне завтра рано на работу, - напомнила Соа Намджуну, как бы прося проводить её и заявляя о том, что она не поддерживает идею.

- Мне тоже нужно домой, - несмело сообщила Чжихё спутнику. – Ещё много дел по дому…

- Да-да, конечно, - разочаровано смирился Богом, понимая, что продолжения банкета не предвидится. – Но непременно надо организоваться в другой раз, что скажешь, Намджун?

- Я за, абсолютно!

- Здорово, запиши мой номер. – Пока мужчины обменивались координатами для связи, их девушки нетерпеливо ждали, чтобы поскорее распрощаться. Романтические ужины закончились, и интимное уединение было нарушено. Договорившись непременно созвониться, Намджун снова и снова косился на Чжихё, никак не придя в себя, что она бывает такой… такой. Это Сынён её снарядила? Это на данное свидание Чжихё не хотела идти, говоря, что ей не очень нравится ухажёр? По ней было неясно, нравится ей Богом или нет, потому что, встретив бывшего шефа, она приобрела испуганный и смущенный вид, который с неё уже не сходил. Богом же сиял, как проклятый Кен – бойфренд Барби, положив ладонь за изгиб между талией и бедром Чжихё, и как бы обозначая, что это его пассия, и у него далеко идущие планы на её счёт. Намджуну хотелось бы так же поступить с Соа, но внутренняя неуверенность мешала.

Посадив спутницу, поцеловавшую его в щеку, на такси, Намджун сел в другое. Ну вот, никаких многообещающих слов не прозвучало, хотя Соа сама первой обмолвилась о том, что завтра они должны созвониться. Спешить некуда, но куда деться от зависти? Богом явно ближе к цели, впрочем, какова его цель? Жениться? Бедная Чжихё, если он ей не нравится! С другой стороны, сами виноваты, почему гоняются за деньгами? Намджун не думал, что это инициатива его бывшего главного бухгалтера – найти себе состоятельного спонсора, скорее ею манипулирует Сынён, а наивная и доверчивая, покладистая и ведомая Чжихё не в силах отказывать и сопротивляться. А если Богом, ко всем проблемам, ещё и не намерен создавать ничего постоянного и серьёзного, если он хочет позабавиться с простушкой, как делал это десятки раз тогда, много лет назад? Он-то, Намджун, изменился, но он провёл столько времени в Тигрином логе! А где был Богом? Чем он занимается теперь? Достойная ли он пара для Чжихё? Намджуну вновь показалось, что он берёт на себя роль папочки для трёх беспризорных и сиротливых сестрёнок. Какое ему дело? Они уже взрослые, пусть живут, как хотят. Но больше всего ему было жалко Чонён, которая наверняка полезет заступаться за Чжихё, если ту кто-то обидит. Слабая девчонка, которую саму впору защищать, выступает щитом для старших сестёр, беря на себя непосильную роль, неправильно это всё. Найти бы им ребят нормальных, да где? Даже его друзья почти все заняты: Хосок, Шуга, Джин. А кто свободен, так с теми самими проблем не оберёшься. Джинни, бедолага, мучается и волнуется всё время, когда Юнги нет на месте, а это она ещё не знает всего о его деятельности, а каково будет девушкам, которым и нельзя сказать, чем занимаются их ухажёры? Чимин и Чонгук сведут с ума тревогами о себе и таинственностью, если вздумают завести отношения, потому и не заводят их, слава богу, они ведь самые передовые бойцы, которых вообще не поймать и не застать на месте. Джеро с Хансолем тоже не вариант. Ходжуна что ли сосватать? Мирный ботаник, усидчивый, стабильная зарплата, порядочный парень. Они с Чжихё без очков друг другу по-любому понравятся, потому что не разглядят друг друга. А Чонён? Ей бы рядом мощного кого-нибудь, чтоб держал её в узде и на коротком поводке, пока не напоролась где-нибудь со своей самостоятельностью и деланной храбростью и силой.

Намджун посмотрел на время и, найдя его достаточно ранним – не было ещё и одиннадцати, - понял, что не удовлетворён вечерними посиделками. Хотелось ещё где-нибудь расслабиться и выпить, желательно в дружеской обстановке. В бордель не тянуло, не хотелось незнакомых путан, а Юлл не хотелось обижать тем, что мысли его были уже сосредоточены на других конкретных девушках. Как бы перейти с Соа к тому, чтобы определиться, что они встречаются? Чтобы иметь право обнимать её, целовать. Спать сразу не обязательно, но присваивать, загребая рукой – необходимо. А тут ещё и сексуальная попа Чжихё в голову лезет, ну куда это годится? «Стыдно, господин Ким, стыдно!» - отругал он сам себя. И набрал Хосока, подумав, что тот не должен спать в такой час.

- Приветствую тебя, благодетель Ким! - сразу с шуткой поднял Хосок.

- Привет, распиздяй Чон, - отозвался Намджун, вздохнув с улыбкой.

- Чего это я распиздяй? Я, между прочим, уже полгода как семейный человек. Да, Хана? – спросил он в сторону. Там что-то ответили и тихо рассмеялись. – Она говорит, что да, я распиздяй. – Намджун моментально представил уютную кухню, где женским руками расставлены одинаковые стеклянные баночки из набора, каждая со своей специей. Там висят на крючочках полотенчики и прихватки, все полки запасливо забиты тем и этим, как у его матери, в чём никогда не разберётся обычный мужчина, не отучившийся на повара. Там подставка для горячей посуды, не лишь бы какая-нибудь, а фигурная, представленная цыплёнком или хризантемой, потому что «милая», ещё там на холодильнике магнитики-сердечки и магнитики-котята, которыми можно пришпилить записочки с указаниями, в какой кастрюле что. Там аромат любви, атмосфера тепла, звуки счастья, чудеса и настоящая сокровищница исполнившихся мечтаний Намджуна. Раскисая и завидуя, он грустно спросил в трубку:

- Чем занимаетесь?

- Телек смотрим, ужин доедаем. А ты?

- Я хочу бухать, - возюкая пальцем по стеклу, сказал Намджун.

- Печень что ли новую купил и отмечаешь?

- Нет, старая ещё годная, а жизнь не заладилась.

- Что случилось? – заволновался Хосок.

- Надоело в девках сидеть.

- Пфф! – прыснул друг смехом. – Вот ты придурок! Я бы на твоём месте летал, блаженствуя и торжествуя.

- Да? Ну, давай махнёмся, ты на моё место, а я там с Ханой телек посмотрю.

- Ещё чего, с Ханой только я телек смотрю, - возмутился с иронией наследник ювелирной компании, но отдалено по голосу было ясно, что свою жену «танцует» во всех смыслах только он, и за посягательства можно глобально отхватить. – Ну, хочешь, приезжай, выпьем, поболтаем?

- Не хочу я к вам, буду сидеть там, гундеть и жаловаться от зависти, разглядывая ваше гнездо. Давай лучше в баре каком-нибудь посидим?

- Один момент. – Хосок снова заговорил что-то в сторону, видимо, интересуясь у Ханы, как она посмотрит на то, что он поедет с другом полуночничать где-то и выпивать. Через минуту он вернулся к телефону. – Не, меня злая женщина не пускает, говорит, я себя буду плохо вести.

- Ладно, передавай злой женщине привет. Добрых снов! – попрощался Намджун, понимая, что как раньше они с Хосоком уже не могут срываться в любой момент, бродить до утра по Сеулу, из клуба в клуб, по дискотекам, клеить девчонок. То есть, он-то ещё может, а у того есть Хана, и не то чтобы отрезаны все возможности, но, пожалуй, и желания искать приключения уже нет, потому что товарищ, известный среди своих как Джей-Хоуп, был из тех, кого нельзя загнать в рамки, если это противоречит его добровольному желанию. И Хосок, не приходилось сомневаться, был счастливым новобрачным, ложащимся еженощно в постель к одной и той же замечательной девушке, каких ещё надо поискать.