Страница 10 из 15
Человечек закончил писать и отложил ручку. Он взял исписанный листок в руку, наверное, намереваясь перечитать написанное, но в это время в дверь осторожно постучали.
– Войдите! – громко сказал человечек за столом.
В кабинет проник адъютант в парадной форме и аксельбантах.
– Приехал группенфюрер Гейдрих, Райхсфюрер, – доложил он.
– Просите!
Адъютант посторонился, и в кабинет стремительной походкой ворвался человек в форме генерала СС. Он остановился перед столом Райхсфюрера и, вытянувшись в струнку, вскинул правую руку в нацистском приветствии.
– Хайль Гитлер! – воскликнул он.
– Хайль, – лениво ответил Гиммлер, – присаживайтесь, Рейнхард.
– Благодарю, – сказал группенфюрер, садясь в кресло.
Гейдрих был начальником Главного управления имперской безопасности (РСХА) – личной разведки и контрразведки Гиммлера. Высокий блондин с голубыми глазами и орлиным носом. Именно таким Фюрер представлял себе истинного арийца, и поэтому Гейдрих был любимчиком Гитлера.
– Я только что от Фюрера, – сразу сказал Гейдрих. – План «Барбаросса» окончательно утверждён. Вторжение назначено на двадцать второе июня в четыре часа утра.
– Я это уже знаю, – проговорил Гиммлер. – Это лишний раз доказывает гениальность Фюрера и предусмотрительность нашего Генерального штаба,
поскольку русские именно сейчас не ждут нападения.
– У меня на этот счёт большие сомнения, Райхсфюрер.
У Гиммлера глаза полезли вверх от удивления. Никто в Рейхе не осмеливался подвергать сомнению военный талант Вождя.
– Мы не можем воевать в России так же, как в Европе, – продолжал Гейдрих, не давая Райхсфюреру опомниться. – Огромная страна с огромным населением и военно-промышленным потенциалом. Война с ней может затянуться.
– Что вы предлагаете? – выдохнул Гиммлер, едва придя в себя от слов группенфюрера.
– Нам нужно более современное оружие, чем у русских, – произнёс Гейдрих. – Мы сможем победить только с помощью совершенного вооружения.
– Но у нас и так самое лучшее оружие в мире!
– Это не так, – возразил группенфюрер. – У нас нет тяжёлых танков, а у русских они уже есть. У наших танков, которыми мы так гордимся, слабая броня, которую сможет пробить любая русская пушка. Кроме того, у них тонкие гусеницы, и они будут вязнуть в русских болотах. У нас нет дальней авиации, и как бы Геринг не хвалился, мы не сможем бомбить их города с большого расстояния.
– Дальше, – буркнул Гиммлер.
– Можно продолжить и дальше, – кивнул головой Гейдрих. – Но суть одна: у русских более совершенное вооружение, и война с ними в создавшейся ситуации равносильна самоубийству.
Райхсфюрер вскочил с места и нервно прошёлся по комнате, заложив руки за спину. Потом резко подскочил к Гейдриху и навис над ним, как утёс.
– Думайте, что говорите, Рейнхард! – гневно сказал он. – Наша армия завоевала всю Европу меньше чем за два года. По-вашему, мы это сделали, имея у себя ни на что негодное вооружение!?
– Россия – это не Европа, – невозмутимо продолжал группенфюрер. – К войне с ней надо хорошо подготовиться.
Гиммлер вдруг успокоился. Он сел на своё место и, сняв пенсне, протёр его специальной тряпочкой, лежащей рядом. Он делал это всегда, когда размышлял над чем-либо, или, когда принимал важное решение, и Гейдрих знал об этом.
– И у вас, надо понимать, есть соображения на этот счёт, – проговорил глава СС, снова одевая пенсне.
– Есть, – ответил группенфюрер.
– Изложите.
Гейдрих пристально посмотрел на Райхсфюрера, как будто раздумывая, говорить дальше или нет.
– Для войны с Россией нам надо модернизировать всё своё вооружение, – начал группенфюрер. – Поменять весь танковый парк, вооружить солдат передовым стрелковым оружием, реформировать Люфтваффе и флот. Я понимаю, что это требует времени, но без этого не обойтись.
– Дорогой Рейнхард, – усмехнулся Гиммлер, – тут нужно не только время, но и огромные деньги. Фюрер никогда на это не согласится.
– Хорошо, Райхсфюрер! – вдруг сказал шеф службы безопасности. – Есть другой способ.
– Какой?
Гейдрих всем телом подался вперёд и пронзительно посмотрел на своего шефа.
– Наши учёные могут создать супербомбу. С таким оружием мы сможем завоевать весь мир даже без танков и кораблей, – убеждённо произнёс он.
– Вы имеете в виду атомную бомбу?
– Совершенно верно, – кивнул группенфюрер. – Само наше обладание ею поставит на колени и русских, и англичан. Все они быстро поднимут лапки кверху, как только узнают, что она у нас есть.
– Но вы же знаете, Рейнхард, что Фюрер запретил работы над ней. Эта бомба слишком дорого стоит, и к тому же учёные не дают никаких гарантий.
– Если она у нас появится, то все затраты быстро окупятся. А на счёт гарантий… Что ж – нам надо рискнуть.
– И что же вы, собственно, от меня хотите? – Гиммлер откинулся на спинку кресла.
– Поговорите с Фюрером, – горячо сказал шеф РСХА, наклонившись вперёд, – Убедите его в необходимости создания атомного оружия, пока его не создал кто-то другой. Ведь именно наши учёные сделали это открытие и, возможно, это означает, что само провидение даёт нам в руки эту супербомбу.
Райхсфюрер задумался. В принципе он думал так же, как Гейдрих, но знал, что Гитлер ничего не хотел даже слышать об атомной бомбе. Учёные не обещали её быстрого создания, а деньги, которые на неё были бы потрачены, нужны на строительство танков и самолётов. Гиммлер вдруг представил себе разговор с Фюрером и сразу понял, что тот ему скажет. В голове тут же появилась ясная картина, на которой Гитлер говорит ему: «Не лезьте в это дело, Генрих. Занимайтесь лучше своими СС, а вооружение армии оставьте военным и инженерам».
И вдруг Гиммлеру пришла в голову неожиданная мысль. А зачем Гейдрих пришёл к нему? Он ведь мог пойти с этим предложением прямо к Гитлеру. Фюрер сразу принял бы его, поскольку относился с симпатией к начальнику РСХА из-за его арийской внешности.
И тут Райхсфюрера осенило. Гейдрих хочет его подставить под гнев Гитлера. Но зачем ему это понадобилось? Возможно, он со временем метит на место Райхсфюрера и уже сейчас готовит для этого почву.
«Проклятый карьерист», – подумал Гиммлер.
– Я не пойду к Фюреру с этим, – произнёс он сухо. – Он лучше нас с вами знает, что нужно делать, и мы не вправе учить его.
Гейдрих тут же уловил изменение в настроении Райхсфюрера и понял, что тот просто испугался идти к Гитлеру.
«Проклятый трус», – подумал шеф СД.
– Если у вас ко мне больше ничего нет, я вас не задерживаю, – глядя исподлобья, сказал Гиммлер.
Гейдрих понял, что разговор закончен.
– Когда-нибудь вы поймёте, что я был прав, – проговорил он, вставая. – Но время будет уже упущено.
– Вы свободны, господин группенфюрер, – буркнул глава СС.
Гейдрих отдал честь и, больше ни слова не говоря, вышел из кабинета.
Он спустился во двор, сел в свою машину и завёл двигатель. Группенфюрер всегда водил автомобиль сам и обходился без охраны, чем постоянно вызывал нарекания Гиммлера. Открылись ворота, и Гейдрих выехал из замка. Он быстро погнал машину по ночному шоссе и размышлял над только что состоявшимся разговором. Гейдрих был убеждён в том, что Германии нужно иметь сверхоружие. Врагов у Третьего рейха было много, и с каждым днём их становилось всё больше и больше. Чтобы победить в войне с ними, нужно было больше чем храбрость и дисциплина. Группенфюрер мог бы действительно сам пойти к Фюреру, но он сначала решил обратиться к Гиммлеру, чтобы соблюсти субординацию. К тому же он полагал, что Райхсфюрер его поддержит в этом вопросе, и сейчас Гейдрих сильно пожалел о своём решении.
Вдруг он увидел на дороге перед собой закрытый шлагбаум и остановил машину. Здоровенный фельдфебель с бляхой полевой жандармерии на груди подошёл к левой дверце и лениво отдал честь.
– Проверка документов, – сказал он низким голосом с чудовищным акцентом.
Группенфюрер полез в карман за офицерским удостоверением, гадая, из какой местности Германии призывают на службу эту деревенщину, что он даже с трудом разговаривает по-немецки, и вдруг сообразил, что происходит что-то не то. По дороге в Вифельсбург было несколько постов, но, когда Гейдрих ехал в ту сторону, на этом месте никакого шлагбаума не было, и в этом он готов был поклясться. Группенфюрер оглянулся и кроме фельдфебеля, стоящего рядом, никого не заметил. Это было тоже странно, поскольку на постах стояло обычно не менее трёх человек.