Страница 2 из 3
Дорогою, когда он с отцами обедал вместе, по обычаю стали пить вино и ему предложили выпить. А он или не вспомнил о епитимии или постыдился отцов – стал пить вино наравне с ними и выпил довольно. К вечеру судно пристало к берегу, к Крумице. Братия суетились, выходили на берег, а он, опершись на борт, смотрел в воду, и в это время помысел говорил ему: «Прыгни в воду, покупайся или нырни ко дну». А другой помысел говорил: «Утопись лучше». Он, испугавшись таких мыслей, поспешил выйти на берег. Тут ему другие предложили покупаться, он согласился и пошел с ними купаться[5], зашел в глубину и начал утопать. С корабля отцы, увидав, что он утопает, поспешили к нему на помощь и вытащили его на берег уже захлебнувшимся водою и без чувств. Долго откачивали его, потом стало рвать его водою, и начал он приходить в чувство. В это время в нем проявилось беснование, бес говорил в нем, что он уже двадцать пять лет владеет им, что он ему принадлежит. Потом отцы связали его, отнесли в келию и затворили, а сами пошли ужинать. Не прошло и четверти часа, смотрят – он, развязавшись, бежит рысью к морю топиться. Братия догнали его и воротили, опять связали и уже караулили его всю ночь. В это время он всё бранил духовника.
Утром он пришел в себя. Братия с ужасом стали его спрашивать: «Что это с тобою сделалось, отец Августин?» Он всё рассказал им подробно, что видел и слышал, и всех привел в ужас и содрогание своим повествованием. «Простите меня, святые отцы, что беспокоил вас своим искушением, это последовало оттого, что я не послушал советов духовника, который не советовал мне ехать на Крумицу, и я против его воли дерзнул понадеяться на себя. И вот от этого преслушания какой плод я пожал! Когда судно пристало к берегу, у меня в голове начали рождаться глупые мысли такие: “Прыгни в море и покупайся, хорошо окунуться в воду или утонуть”. От этих мыслей я смутился и поспешил выйти на берег. Там один пригласил меня покупаться, и я согласился. А как я утопал, того уже не знаю, но помню, что явились мне два арапа черных и стали меня топить. Я противился, а они усиливались погрузить меня в воду, чтобы совсем утопить, но не могли, и один сказал другому: “Что это значит, что мы не можем утопить его?” Другой отвечал: “Да вот то, что́ висит на шее у него, – оно мешает”. С этого времени я уже не помню, как меня вытащили из моря, как откачали и как я кричал и всё бранил духовника. А когда меня связали и затворили в келии, то помню, что вошли ко мне два черных человека и говорят друг другу: “Видишь ли, какие окаянные, немилостивые монахи! Связали его”. Потом они развязали меня и сказали мне: “Теперь ты развязан, беги скорей к морю и утопись”.
Я, вскочив, побежал рысью к морю, но отцы, увидав меня, догнали и вернули назад. В эту ночь ко мне пришли два огненных беса с огненными палками в руках и начали меня бить. Я стал кричать: “Бьют меня, больно!” Отцы, караулившие меня, не видя ничего, спрашивали: “Кто тебя бьет?” Я им отвечал, что вот бьют меня какие-то огненные люди, и так ужасно больно! Уж до смерти не забуду этого лютого битья и какие они страшные».
Когда он возвратился в обитель, то сам рассказал духовнику обо всём случившемся и потом с гневом выговорил духовнику: «Всё это наделала твоя проклятая епитимия». После этого он удалился на жительство за Афон и прожил там несколько лет.
Однажды духовник спросил у него: «Как ты поживаешь в пустыне? Ибо ты прежде боялся бесов, а теперь как ты там с ними поживаешь?» Он отвечал: «Когда я жил у вас, то очень боялся бесов, но когда поколотили они меня, с тех пор я уже более не боюсь их». Пожив на Керасях и не обретя там покоя, он опять возвратился в обитель и поселился на Крумице, где прожил много лет. Наконец, заболевши, он прибыл в обитель и, проболев с полгода, с должным напутствием христианским преставился в вечность[6].
Защита от бесов – чистая исповедь и послушание, которое духам злобы особенно ненавистно, так как они тогда не имеют доступа к человеку, не могут навязать ему свою волю. Об этом, а также о силе крестного знамения повествуется в рассказе «Дух противления».
Один из поклонников, желая поступить в обитель, просил игумена о принятии его в общежитие. После многих желаний своих, высказанных пред игуменом, ему было предложено пожить немного так и ходить на послушание, которое тогда же и было ему назначено. С самого поступления своего на послушание он оказал дух противления тем, что ему ни послушание, ни келия не понравились. Когда игумен сделал ему замечание, то он очень встревожился, но, однако, пошел и по убеждению старшего, рассказавшего ему о силе послушания, по-видимому принялся за дело. И только что принялся, пред ним вдруг явился среди дня в самом гнусном образе бес и говорит ему: «И ты осмелился меня оставить! Я ли тебя не утешал, доставляя тебе разные удовольствия по желанию твоего сердца?» Конечно, новопоступивший очень испугался, ибо вслед за тем появились ползущие змеи и другие гады; он стал плакать и кричать истерическим криком.
Тогда сказали духовнику, который дал ему наставление, чтобы он не кричал и не боялся ничего. На вопрос, почему это случилось, он высказался, что скрывал на исповеди свои немощи, не желая стыдиться пред духовником.
Потом первые дни он ощущал большую боязнь, но когда творил крестное знамение, то всё прекращалось. Послушник этот, однако, прожил в обители только около трех месяцев и, смущаясь всё более и более, уехал на родину[7].
***
Невидимых врагов прогоняет и молитва церковная с окроплением жилища святою водою, освященною благодатью Святого Духа через погружение в нее креста Господня. На Афоне существует древний обычай первого числа каждого месяца совершать водосвятие и кропить святой водой все жилые и хозяйственные помещения, огороды, виноградники и прочее с пением тропаря Кресту «Спаси Господи люди Твоя…». Несмотря на это, и здесь, на Афоне, попускаются искушения от духов злобы или по зависти к преуспевающим, имеющим, по святому апостолу Павлу, брань не к плоти и крови, но к властем и кмиродержителем тмы века сего (Еф. 6, 12), или же по доступности их к нерадивым, оставляющим келейное и церковное правило, особенно если живущие вне монастыря, имея домовую церковь, небрегут о частом отправлении Божественной литургии и о водосвятии.
Таков был монах М. Жил он на пустынной келлии[8], но имел слабость – часто ходил в гости к другим келлиотам, чтобы прогнать скуку. Вот что рассказал один из братий Русского монастыря.
Иеромонахи, всякую неделю посылаемые по замонастырским келлиям для совершения в храмах Божественной литургии и причащения братии, а в первое число каждого месяца для водосвятия, нередко находили келлию монаха М. запертою, и так оставался храм без службы.
Отец Иероним увещевал его бросить дурную привычку гостить у других, тем более что одному благоговейнейшему иноку открыто было (образно) духовное устроение некоторых из братии, а также и монаха М., облеченного уже в ангельский образ; не любитель сидеть дома виден был, как и прочие, с крыльями, но у него низ оных сильно был оббит и запачкан, тогда как у других крылья были целые донизу и чистые и даже у некоторых каждое перо, как живое, двигалось, означая способность воспарять умом к высоте небесной. После сильного увещания отец Иероним присовокупил, что неизвинительным для инока упущением келейного и церковного правила он сделает доступ и подаст повод врагам спасения нашего делать пакости и жилищу, и ему самому. После первого же по увещании посещения друзей монах М. начал терпеть страхования от бесов: по ночам стали лететь с горы каменья (келлия находилась внизу обрывистой каменной горы). При явившейся от этого решимости сидеть дома и совершать всё церковное правило духи злобы покушались разными привидениями изгнать его из церкви, в которую влетали страшными по виду птицами, а иногда показывался вооруженный разбойник. После сокрушенной, искренней исповеди во всём инока М. отец духовник немедленно послал к нему на неделю иеромонаха для служения литургии и совершения водосвятия, чтоб келлию и всё принадлежащее ей окропить святою водою с осенением крестом с Животворящим Древом. Исправным исполнением иноческих обязанностей по молитвам старческим монах М. вскоре избавился от такого искушения[9]
5
Пристань на Крумице находится на самой границе с материком. Пользуясь этим, братия купались уже за пределами Афона, потому что на Афоне купание в море не благословляется.
6
Печатается по кн.: Духовное наследие иеросхимонаха Иеронима, старца-духовника Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря. М., 2012. С. 132–136.
7
Печатается по кн.: Духовное наследие иеросхимонаха Иеронима… С. 49–50.
8
На Афоне слово «келлия» («келья», «келия») имеет не только общеупотребительное значение «комната монаха»; так же называются жилые и хозяйственные постройки с церковью, где живет один или несколько монахов, которых именуют келлиотами. В первом случае говорят: «жить в келье», «келейный»; во втором: «жить на келлии», «келлиотский».
9
Печатается по: Душеполезные размышления. 1887. Вып. 11. С. 10–12.