Судьба цивилизации

Начать стоит с самых азов. Представим себе ситуацию или условия, при которых вердикт не имеет никакого значения. Хотя на первый взгляд и создаётся впечатление, что такие положения редки, на самом деле они довольно частотны. Скажем, между двумя апельсиновыми соками сегодня почти нет никакой разницы – в содержательном плане, а не во внешнем виде – ведь производятся они на одинаковом оборудовании и с применением всем известных технологических процессов. Разумеется, есть ещё ценовые соображения, но оставим их в стороне.

Но давайте продолжим. Вообразим себе сугубо гипотетический сценарий, при котором абсолютно все категории лишаются смысла. Т.е. нет не только сугубо субъективных суждений и мнений, но и даже тех, которые вроде бы заданы самой природой вещей. Возможно ли такое? Конечно, но лишь в том случае, если мы имеем дело с неживой материей, которая всюду одинакова.

Как уже указывалось в первой главе, любой химический элемент на фундаментальном уровне представляет собой ядро и электроны, вращающиеся вокруг него – или размазанные на его орбите. Несходство между ними достигается с помощью увеличения или уменьшения количества последних и протонов с нейтронами в первом, но сами по себе эти составляющие идентичны друг другу – несколько портит общую картину наличие спина, но мы пренебрежём им ради простоты и доходчивости изложения – так что этим частицам, по сути, всё равно где и когда они окажутся из-за чего оценка ими их положения – а также скорости – теряет какое бы то ни было значение.

То же самое можно сказать в отношении точки. С какой бы стороны мы на неё ни посмотрели во всех своих проекциях она будет одной и той же, и потому для неё не важны такие наши категории, как право и лево, верх и низ, близко и далеко и т.д. Понятие глубины исчезает в двухмерном пространстве – а, кроме того, у тех, кто, как, например, некоторые племена в джунглях не имеют дела с перспективой, отчего далёкие объекты для них просто малы – на линии же надо отказаться от высоты. Но реализуемо ли то же самое – не по исполнению, а по сути – среди живых существ? Вряд ли и вот почему.

Уже не раз указывалось на то, что для питания и выделения нужны соответственно два отверстия – рот или его аналог и анус, что делает двумерных созданий не воплощаемыми в действительности, потому что в таком случае они разделяются надвое. На самом деле это не совсем справедливо. Довольно легко вообразить себе, как вначале что-либо из внешней среды захватывается, затем полость с добычей замыкается, после чего происходит переваривание, и только потом создаётся новая пазуха, через которую наружу выбрасывается лишнее. Если кишечник не обязателен – т.е. нет нужды связывать оба прохода – то всё в порядке.

Однако все мы – все животные, а не исключительно люди – есть трёхмерные творения вследствие чего пищевод у нас есть. Это означает, что у нас также имеется некие – умозрительные, конечно – начало и конец, линия симметрии – или её отсутствие – верх и низ – тоже, естественно, произвольные. Хотя это и звучит более чем обыденно, в реальности оно таковым не является, свидетельствуя о том, что три измерения более чем натуральны, и, следовательно, по ним можно делать оценку.

На это возразят в том духе, что, скажем, у камней или скальных пород тоже отчётливо выделяются эти направления. И это бесспорно. Но столь же несомненно то, что ничего из этого никаких суждений не выносит банально из-за того, что в этом нет никакого прока. Тот же булыжник никак не ощущает себя в пространстве и времени, и оттого для него нет никакой разницы между различными положениями в том и другом – а для его составляющих и вовсе безразлично, часть они его или нет.

Это подводит нас к тому, что у всего живого есть ещё одна общая особенность, заключающаяся в том, что все они испытывают – как-то совершенно определённо – два отличных – в смысле разных, а не замечательных или прекрасных – момента, а именно рождение и смерть. Между ними пролегает некий промежуток, на котором при желании всегда можно разместить зарубки и насечки, демонстрирующие те или иные интервалы. В силу того, что они носят произвольный характер появляется чуть ли не бесконечное число отрезков, которые легко сравнить – и то же самое, между прочим, касается их ширины, длины и высоты.

Конечно, было бы неплохо обозначить более существенное различие между живым и нет, но эта тема заслуживает отдельного исследования, а, кроме того, излишне обширна для того, чтобы рассматривать её здесь в заслуживающих того деталях и подробностях, сколь бы незначительными они ни были. Впрочем, для наших целей это не критично. Достаточно будет и того, чтобы сказать о неважности для второго любых категорий несходства и двигаться дальше.

Разумеется, всеми тремя – а также временем – измерениями – если их больше, то соответственно и возрастает количество шкал сравнения – дело не ограничивается. Все одушевлённые создания также различают то, что для них полезно, а что – вредно, что желательно, а что – не очень. Для этого не обязательно обладать сознанием и уж тем более разумом. Даже простейшие избегают одного, но стремятся к другому, и этого вполне довольно для того, чтобы постулировать у них наличие каких-то предпочтений. Но есть ли что-либо сверх этого? Иными словами, существует ли в их мире нечто нейтральное, не требующее от них никакого внимания?

Очень маловероятно. Мы живём в такой реальности, у которой очень много параметров. Это и давление, и влажность, и температура, и химический состав среды, и сила гравитации, и сезоны, и много чего ещё. Понятно, что на крошечных существ далеко не все эти величины оказывают сколько-нибудь заметное влияние. Тем не менее, пренебречь ими полностью они не вправе, ведь в противном случае им грозит смерть или неприятности поменьше – а равно и отсутствие чего-то хорошего. Пусть, например, вода для них и вязкая, степень показателя последней крайне важна, а потому можно и ввести различение.

При таком раскладе предоставить исчерпывающий список переменных, от которых они зависят, довольно проблематично, но ясно, что он шире и больше, чем кажется на первый взгляд, а потому нам стоит перейти ко второй половине вопроса, а именно к тому, есть ли что-то для них полностью никакое, т.е. не представляющее никакого интереса, или же всё для них так или иначе приобретает некоторый оттенок, вкус, цвет и т.д.

Увы, но у нас вряд ли когда-нибудь будет полноценный ответ. С одной стороны, слишком очевидно, что их укоренённость в мире должна транслироваться в необходимость каким-то образом оценить его конкретные локации и их характеристики с тем, чтобы вести себя соответствующе. С другой – мы тривиально не знаем, что значит существование на таком мелком уровне, и, значит, не способны в точности описать, что они ощущают и какие в этой связи суждения выносят.

В любом случае ясно, что даже указанным скромным набором свойств нельзя целиком закрыть проблему, и всегда остаётся вероятность того, что мы что-то не учли, а другое – упустили. Жизнь даже самых невыразительных созданий гораздо сложнее, чем нам представляется – или виделось до сих пор – и на основании одного физического размера мы не вправе говорить о том, каково их бытие и тем более их воззрения на свою действительность. Как бы то ни было, но она сложнее и полнее, чем прежде думалось. Однако пора переходить к более крупным животным.

Нет какого-то особого смысла в том, чтобы рассматривать все промежуточные звенья между простейшими и людьми – или же сложными многоклеточными – по признаку того, как мы все глядим на мир вокруг нас. Тем не менее, одно отличие всё же изъять нельзя, так что вначале мы обратимся к тем видам, которые ещё не обладают комплексной психикой, но уже довольно серьёзно структурированы, а затем перейдём к обладателям сознания, в том числе и к нам. Приступим.

Не должно вызывать каких бы то ни было нареканий тот факт, что все многоклеточные, даже и без мозгов или их аналога некоторым образом воспринимают ту среду, в которой они пребывают, и ведут себя – естественно, в идеале, который далеко не всегда достижим – в согласии с тем, как они её оценили – и, конечно, в пределах своих возможностей. Вовсе не обязательно иметь нервные окончания, не говоря уже о центре обработки – не столь сложно вообразить себе альтернативные способы манипуляции данными – поступающих от них сигналов, для того, чтобы счесть что-то полезным или вредным, нужным или лишним – а то и вовсе нейтральным – потому что более чем достаточно обычных химических реакций и их воздействия на организм ради придания ему определённого импульса – или его отсутствия – который бы двигал его в благоприятном для него направлении – кроме эволюционного понимания блага больше никакого не надо, а оно состоит исключительно в количестве потенциальных потомков, которых порождает этот индивид.