Обольстительница в бархате

А говорила, что профан в литературе. Плутовка!

Даже разгневанный джентльмен улыбнулся.

– Вот это мне больше по душе.

– Ерунда! – тут же возразила Глэдис. – Это забавный образчик нескладных виршей.

– О вкусах не спорят, – заметил Лисберн. – Новое платье, кузина? Очень элегантное.

К его удивлению, та покраснела и стала почти миленькой.

– Не могла же я надеть прошлогоднее на такое событие.

– Вот, оказывается, в чем дело, – повернулся он к недовольному джентльмену. – Она сегодня надела новое платье, а вы упомянули про «новое платье короля». Собственно, произошла небольшая путаница, и все.

Глэдис возмутилась.

– Лисберн, как ты можешь быть таким непрошибаемым? Хотя что я спрашиваю! Ты ведь отлично знаешь…

– Я понимаю, вы хотели уйти до скандала, – сказал он мужчине. – Всего доброго.

Жена джентльмена взяла его под руку и что-то прошептала. После секундного колебания тот смерил взглядом Валентайна, а потом позволил супруге увести себя.

С кафедры донесся голос Суонтона.

– Благодарю вас, мисс Нуаро, за чудесное дополнение к нашему вечеру. Может, кому-то еще хочется поучаствовать?

Встал Кроуфорд – давний приятель Лонгмора.

– У меня есть лимерик.

– Если он заставит порозоветь щечки наших дам, я с радостью запрещу вам читать, – улыбнулся Суонтон.

– Ах, как он мил! – В кои-то веки Глэдис смягчилась. – Лорд Суонтон – настоящий джентльмен.

– Который любит непристойные лимерики так же, как и следующий парень, – объявил Лисберн. – Если Кроуфорд удержит себя в рамках, он будет последним, кто сделает это. Фэрфакс, я считаю, ты должен увезти дам домой, пока все ведут себя прилично.

– Ты всегда командуешь, – возмутилась Глэдис. Кто бы говорил! – Вечер не закончился, и я думаю, что мы еще останемся.

– А я уверена, что нет, – возразила Клара. – У меня разболелась голова, не говоря уж о пятой точке.

– Ну вот, после стольких часов нытья и трагедий появился, наконец, просвет в виде юмора, а ты хочешь уйти. – Валентайн был недоволен.

– Именно. Пока ты не вызвал на дуэль еще кого-нибудь из-за поэзии, – отрезала его сестра.

«То есть пока Глэдис не устроила еще какую-нибудь ссору, – подумал Лисберн. – Только дай ей волю, и вечер поэзии превратится в массовую драку».

Начинавшийся скандал остановила рыжеволосая портниха тем, что просто встала и прочла несколько поэтических строчек.

Он оставил своих родственников без особых церемоний. Большинство семей и женщин уже направились к выходу. Саймон пошел к тому месту, где в последний раз видел мисс Нуаро в облаке зеленого шелка, декламирующую забавную поэму с мастерством, достойным комической актрисы.

Когда Лисберн добрался туда, ее уже не было.

Сквозь толпу покидавших зал зрителей он вышел на улицу. Нигде не заметил и намека на зеленое шелковое платье или на кремовую шаль. Возле подъезда скопились наемные и частные кареты. Бранились кучера, ржали лошади, бренчала упряжь. Народ обсуждал поэзию, чуть было не случившуюся драку и модистку в стильном зеленом платье.

А она ускользнула. Сейчас мисс Нуаро уже в районе Сент-Джеймс-стрит, прикинул Лисберн.

Он думал – отправиться ли в ту же сторону, или оставить ее в покое. Было уже поздно, а завтра ей на работу. Ему не хотелось отпускать ее слишком быстро, но пусть это будет не сегодня. Он добился определенного прогресса, правда, не вполне достаточного. Преследовать ее сегодня будет полным безрассудством. Он разрушит достигнутое.

Поэтому Лисберн вернулся в здание и в одном из кабинетов нашел Суонтона.

Поэт раздраженно укладывал в портфель исписанные листы. Саймон отлично знал эту его манеру.

– Я вижу, ты удачно отделался ото всех, – заметил Лисберн. – Девушки не хватают тебя за лацканы и не виснут на фалдах.

Суонтон пачками засовывал стихи в портфель.

– Вот дьявол! Что это за парень, который раскричался? С ним невозможно не согласиться. Это настоящая макулатура!

– Не гениально, конечно, но…

– Надо с этим завязывать, но оно сильнее меня, – продолжал Суонтон. – И самое интересное, что за этот вечер мы собрали столько денег, сколько спонсоры приюта для глухонемых собирают за полгода. Это леди Горрелл сказала. – Он помолчал, потом поднял взгляд от помятых листов со стихами, которые так много барышень считали бесценными. – Я видел, как ты вошел. С мисс Нуаро.

– Она пыталась пробраться в зал до того, но не было свободных мест. Поэтому я отвез ее в цирк.

– В цирк… – повторил Суонтон.

– В Астли, – уточнил Лисберн. – Ей понравилось. Поэтому-то она не испытывала негативных эмоций, когда мы вернулись сюда, и сохранила присутствие духа, чтобы защитить твою прибыль.

Раздраженное выражение лица Суонтона смягчилось. Он заулыбался. Потом весело рассмеялся.

– Я, конечно, хорошо помню мисс Леони. Еще по Парижу. Кто может забыть такие глаза? И таинственную улыбку. Я только забыл, насколько она находчива. Это не просто любезность – то, что она сделала, изменив настроение зала.

– Ты не знаешь и половины всего, – сказал Лисберн. – Она спасла не только твой поэтический вечер. Моя кузина Глэдис практически спровоцировала Валентайна на дуэль.

– Это она отчитала того шумного господина? – спросил Суонтон. – Я ее не видел. Люди начали вставать, а леди Глэдис находилась за колонной. Я не слышал, что именно она сказала. Но ее голос – просто чудо какое-то! Такой мелодичный.

Лисберн никогда не задумывался о том, какой у Глэдис голос. То, что она сказала, было настолько провокационно, что в голову не приходило обратить внимание на то, каким голосом это было произнесено.

– Глэдис лучше всего слушать на расстоянии, – заметил он. На безопасном расстоянии от Лондона до Ланкашира.

Наконец, Суонтон закрыл свой портфель, потом нахмурился.

– Надо поблагодарить мисс Нуаро. Нет, этого недостаточно. Я подумаю, какую услугу ей можно оказать. Если бы не она, тут случился бы настоящий дебош. Это будет мне уроком. Не стоит затягивать такие мероприятия. В будущем, один час, и не более того.

– Но девушки желают внимать поэзии целый день и целую ночь, – напомнил Лисберн. – Половину из них силком увели из зала. Если ты посвятишь им лишь час, они будут чувствовать себя обманутыми.

Поэт продолжал хмуриться.

– Надо придумать, что делать с девушками, – сказал Суонтон. – Они занимаются благотворительностью и тому подобными делами.

– Кто?

– Сестры Нуаро, – объяснил он. – Кто-то говорил мне об этом. Может, сама мисс Нуаро? Или это была Кливдон?

– Я знаю, что они подобрали мальчишку на улице, – сказал Лисберн.

Суонтон закивал головой.

– Они занимаются такими вещами. Нужно как следует над этим подумать. Может быть, стоит организовать сбор средств в их пользу. – Он поморщился. – Но не так уныло и… траурно.

– Я об этом подумаю, – сказал Саймон. – У тебя полно забот. Ведь нужно отгонять от себя всех этих невинных созданий, чьим преклонением ты не позволяешь себе воспользоваться. А у меня нет никаких дел.

Глава 4

Симметричное совершенство.

Миссис Н. Гири, придворный изготовитель корсетов, Сент-Джеймс-стрит, 61, имеет честь сообщить благородным дамам о своем возвращении из Европы и о том, что теперь у нее (в дополнение к знаменитым корсетам с косточками «Corset de toilette») появились самые модные и элегантные корсеты, которые когда-либо производились… В них нет чрезмерного давления на талию, чем отличались все корсеты за последние 300 лет… Две гинеи, деньги наличными.

Понедельник, 13 июля

– Дело первостепенной важности – придерживаться определенного режима. – Леони слышала, как Матрон пустилась в объяснения. – Четыре часа на обучение, четыре – на работу, два – на упражнения и хор, полчаса – на еду. Ваша светлость еще убедится, что Общество по обучению неимущих женщин на модисток – современное предприятие. Мы набираем ограниченное число девушек, нуждающихся в нас. Но пока это только начало. Благотворительное общество, вам это, вероятно, известно, в свое время начиналось с небольшого домика на Кембридж-Хит, а сейчас оно опекает двести детей в Саутворке. Мы тоже рассчитываем на быстрый рост с помощью благотворительности и средств, полученных от продажи вещей, сшитых девушками. Образцы я вам с удовольствием покажу.