Экстрасенс

– Вы – последняя, кто видел его живым. Секретарь рассказал нам, что вы вели диалог на повышенных тонах. Все еще утверждаете, что не знаете кто такой Мишин?

– Утверждаю.

– А имя Соломон Рейновский вам о чем-нибудь говорит?

Брови Марии поползли вверх.

– Что? Его убили? Как это произошло? Когда я выходила, он был жив!

– Следствие в этом не уверено. Вот постановление суда на обыск, вот граждане понятые. Не хотите сами выдать улики?

– Какие к черту улики? – Маша всмотрелась в лицо следователя, остановила взгляд на выцветших серых глазах, хмуро глядящих из-под седых кустистых бровей. – Да вы ведь даже не сомневаетесь в моей вине!

– Посторонитесь. Проходите, давайте начнем, – кивнул Коваленко всем остальным, и комната в четырнадцать квадратных метров оказалась забита людьми.

Мария безучастно смотрела, как следователь со своим напарником выворачивают шкафы и копаются в личных вещах, а ее мозг судорожно пытался найти ответы. Как такое могло случиться с этим мошенником? Кому была нужна его смерть? Как убийца смог проникнуть в его офис, минуя секретаршу? И почему именно Маша стала подозреваемой номер один?

– Вы что, частный сыщик? – нахмурился Коваленко, разглядывая лицензию.

– Да. И что?

– Может быть, вам кто-то заплатил за убийство?

– Моя вина не доказана, верно? Иначе я давно бы уже тряслась в вашем «бобике» на пути к новой светлой жизни! Я вывожу на чистую воду неверных жен и мужей, разыскиваю пропавших домашних животных и старых друзей, а не убиваю магов-шарлатанов!

– Так вы уличили его во лжи? А это уже мотив. Мы ничего не нашли. Собирайтесь, Мария Ивановна, мы едем в отделение полиции. У вас пять минут.

Когда дверь в комнату закрылась, Маша растерянно огляделась по сторонам, не понимая, что делать дальше. Неужели они и вправду верят в то, что она убила Соломона? Наспех натянув джинсы и свитер, она накинула куртку и вышла в коридор.

– Все, расходимся, финита ля комедия, – кисло улыбнулась она соседям, уже во всю обсуждающим происходящее.

– Я приду к тебе, Маруська! – Горланил сосед, потрясая в воздухе татуированной рукой. – Я тебя вытащу, зуб даю!

– Обязательно, – пробормотала девушка, зажмурив глаза от нелепости всего происходящего, – не забудь насушить сухарей.

Через пятнадцать минут не самой приятной поездки на полицейской машине они оказались возле серого обшарпанного здания полиции. Кабинет следователя, как и ожидалось, был таким же облезлым и серым, с местами отвалившейся штукатуркой и подтеками на потолке.

– Садитесь, – сказал Коваленко, усевшись за старинный письменный стол, заваленный папками с документами так, что компьютер выглядывал из-под них, как утопленник.

– Надеюсь, что не сяду, – вяло пошутила Маша, присев на табуретку напротив.

– Я закурю, не против?

– Пожалуйста.

– Ну, так что скажете, Мария Ивановна? – выдал, наконец, следователь, отпустив долгую паузу и насладившись первыми тремя затяжками долгожданной никотиновой палочки.

– Если это допрос, то где мой адвокат?

Следователь поморщился, затушив сигарету в похожей на ежа из окурков пепельнице.

– Ну, какой допрос, ей Богу? Так, небольшая беседа. Расскажете, что вас связывает с убитым?

– Ничего. Изначально на прием к этому человеку должна была попасть моя подруга…

– Как ее имя-фамилия?

– Дарья Витальевна Соколова.

Он сделал пометку в блокноте на вид таком же старомодном, как он сам.

– Гм… Дальше?

– Я пришла к нему на прием, не предупредив его, что она сама не сможет. Он подумал, что Даша – это я, и рассказал мне всю ее подноготную. Видимо, заранее собрал о ней информацию, неспроста он записывает посетителей за неделю.

– Ну и вы разозлились, естественно. На вашем месте любой бы разозлился, ведь в наши дни время – деньги.

Как же непрофессионально он пытается ее подловить, неужели он и вправду верит, что таким образом вытащит из нее признание? Похоже, его дознавательные методы такие же древние, как он сам и его блокнот.

– Нет, я не разозлилась. Напротив. Мне стало весело, и я высказала ему в лицо все, что думаю о нем и его сверхспособностях, а он, похоже, не любил критику. Вскочил и начал на меня орать. Наверное, именно это и слышала его секретарша.

– Вот значит как? А потом?

– А потом встала и ушла, вот и вся история. Когда я уходила, Рейновский был жив, здоров и состоятелен.

– Что тогда вы скажете об этом? – сгорбившись, мужчина несколько мгновений что-то искал в ящике своего стола, а затем выудил, наконец, женские часики с именной гравировкой «М. И.» – Ваше?

По телу девушки пробежал холодок. Это уже что-то.

– Да, это мои. Я думаю, что обронила их в приемной, когда надевала пальто.

– Мимо. Мы нашли их рядом с трупом. Скорее всего, вы потеряли их, когда убивали Рейновского. По всему столу полно ваших отпечатков, а последний человек, который видел Соломона живым – это вы, как утверждает секретарь, и я склонен ей верить, это есть в записях. Что случилось? Он боролся за свою жизнь и сорвал часы с руки?

– Вы ведь понимаете, что это косвенные улики, да? – Маша перегнулась через стол к лицу Коваленко и сузила глаза. – Орудие убийства найдено?

Мужчина поджал губы и уставился на карту города, висевшую поверх наскоро заштукатуренной стены.

– Значит, нет. – Мария выпрямилась. – Вам нечего мне предъявить, а с косвенными уликами в суде вы ничего не добьетесь. Такую весомую должность занимаете, а так некомпетентны. Ай-яй-яй, годы свое берут? Вы хоть знаете, что было орудием убийства?

– Оно было в форме шара! – выпалил следователь и, тут же поняв, что с пылу раскрыл карты, с силой потер рукой губы.

Маша побледнела. Если этот шар найдется, то в руках полиции будут уже не косвенные улики, ведь на этой стекляшке среди других есть отпечатки ее пальцев. Стараясь не выдать волнения, она четко проговорила:

– Еще вопросы есть? Если нет, то должна откланяться, у меня много работы на сегодня, а я еще и кофе не попила.

Коваленко молчал, пока она вставала с табурета и выходила из его прокуренного убогого кабинета.

Глава 3

Мария размашистым шагом шла по улице, попутно наступая в октябрьские лужи. Погода не радовала, посыпая ее длинные рыжие волосы мелким колючим дождем вперемешку со снегом. И как она додумалась надеть кроссовки? Ноги промокли, как только она вышла из отделения полиции, и сейчас почти онемели от холода. В кармане куртки завибрировал телефон и, проклиная все на свете, девушка поднесла его к уху, жмурясь от попадающего в глаза дождя.

– Да.

– Машка, привет! – послышался в трубке встревоженный голос Даши. – Мне сейчас следователь Короленко звонил….

– Коваленко, – хмуро поправила Маша.

– Ну да, да, не суть. Что там у тебя случилось? Он вызвал меня к себе сегодня.

– Случилось. Беда со мной случилась. Езжай, он тебе все расскажет.

– Но я должна быть готова к тому, что он спросит. Маш, ну ты чего? Я тебя чем-то обидела?

– Это жизнь меня обидела, когда свела с этим Рейновским.

– Причем тут Рейновский? Он пожаловался на тебя в полицию?

– Даш, ты иногда меня убиваешь! Коваленко – это следователь убойного отдела, понимаешь? А что делает следователь?

– Расследует, – голос Даши звучал немного обиженно, но Мария уже не могла сдержаться.

– Правильно, умница! Грохнули твоего Соломона, гребаного мага-прорицателя! И все стрелки указывают на меня! – Маша перехватила телефон в левую руку, засунув в карман правую, тщетно пытаясь согреть ее.

Некоторое время в трубке звенела тишина. Да, в этот момент она именно звенела, предательски и пугающе.

– И… и что мне говорить этому Коваленко?

– Правду, Дашечка, правду-матку. Все как было – что я пошла к нему вместо тебя, и когда ушла – по моим словам он был живой.

– Ты ведь его не убивала, да?

– Нет, не убивала. Ну, ты же меня знаешь, – устало протянула девушка, – я не способна на физическую расправу, только на моральную. И уж тем более я бы не стала убивать этого идиота Соломона, его бы карма за меня доконала. А статья бы получилась отличная: «Соломон Рейновский, участник «Помощи экстрасенса» был жестоко убит разочарованной поклонницей».