Страница 23 из 24
Все дороги заканчивались в Иркутске. Дальше начиналась тайга с низкорослыми деревьями и большим количеством болот. В начале лета 1794 года, как только на Лене и на Байкале растаял лед, Шелихов загрузил казацкие плоскодонные лодки провиантом, посадил людей, и началось опасное путешествие вдоль Байкала. Плыли вдоль берега на северо-восток, ночевали на каменистых пляжах, сразу после которых начиналась дикая тайга. Вечерами, когда от костров в лагере к небу поднимался дым, из тайги выходили буряты, тунгусы и ламуты (эвены, родственные эвенкам). Они охотно меняли мясо убитых животных на чай или сухари, так что от голода люди не страдали. Затем в течение двух дней крепкие мужики перетаскивали лодки и груз до Киренги, правого притока Лены. Плоскодонки снова спустили на воду и стали подниматься на север, к Лене, управляя лодками при помощи длинных жердей, которыми отталкивались от дна. Иногда на берегу участники экспедиции видели якутские юрты, вокруг которых пасся скот.
Примерно через месяц плавания достигли Якутска, который был построен еще в 1632 году казаками Петра Бекетова. В конце XVIII века в Якутске было 362 избы и пять деревянных церквей, а вокруг городка стояли юрты. В Якутске люди Шелихова пересели на лошадей, и начался двухмесячный переход до Охотска. Дорог там никаких не было, и предстояло преодолеть довольно высокий хребет Сетти-Дабан. Проводниками стали якуты, они вели в связке по десять навьюченных грузом животных. Всего в караване было примерно 150 выносливых монгольских лошадей, эта порода была известна еще со времен Чингисхана. Грузы, которые доставляли на лошадях в Охотск, в сорок, а то и больше раз увеличивались в цене по прибытии. Например, в 1805 году пуд муки в Иркутске стоил пятьдесят копеек, в Якутске – уже рубль пятьдесят, в Охотске – десять рублей и сорок рублей на Камчатке13.
Тринадцатого июля экспедиция Шелихова добралась до Охотска. Будущим поселенцам казалось, что это конец мира, полная дыра по сравнению с Якутском. Жители Охотска отличались буйным нравом даже по сибирским меркам. От порта, заложенного в 1731 году, к концу века остались одни развалины. Пристань из сосновых досок, сколоченная Джозефом Биллингсом в 1790 году, также представляла собой жалкое зрелище[28]. Власти как таковой в Охотске не было. Единственным нормальным домом была штаб-квартира Северо-Восточной компании. Зато было довольно много трактиров, и охотники, приходившие в город продать меха, спускали в них деньги на водку, еду и шлюх.
«Люди, идущие в промысел, суть частью народ буйный, пьяный и столько развращенный, что всякое общество должно счастием считать, что избавилось их, – так описывал Резанов обитателей Охотска, когда находился на территории Русской Аляски. – Но здесь крайность заставила их тише быть, ибо нет праздности, да и к пьянству мало способов. Выходя в Охотск, берутся они за прежнее мастерство, пропивают в несколько недель четырехгодичный труд свой и потом опять в Америку возвращаются; и так, каких примеров ожидать от них? Но ежели б позволено им было здесь оставаться, то тогда каждый из них нечувствительно начал бы мыслить о хозяйстве своем, и, может быть, половина б из них сделалась добрыми людьми, но при возвращении своем будут они опять в совершенный вред обществу. <… > промышленные, женясь на американках, оставляют или вывозят их в Охотск и с детьми и, пропив все достояние свое, бросают их скитаться по миру, а чрез то, непривычки к климату и пище, недостатку одежды и столько же от оспы, все они генерально умирают»14.
Архимандрит Иосаф был шокирован увиденным, но Шелихов заверил его, что в колониях компании, и в частности на Кадьяке, совсем не так (что, конечно же, мало соответствовало действительности).
Попарившись после долгого пути в бане, Шелихов стал читать письма из Кадьяка от генерального управляющего Александра Баранова. Настроения они ему не подняли – Баранов писал, что люди страдают от цинги, а туземцы жалуются, что на них нападают люди Лебедева-Ласточкина, главного конкурента Шелихова. Баранов умолял привезти продукты, железо, парусину, деньги и товары для обмена с туземцами. Также он просил привезти водку для него лично. Шелихов не стал рассказывать монахам о проблемах, с которыми переселенцам неизбежно придется столкнуться. Вместо этого он написал в Кадьяк письмо с указаниями, что нужно предпринять: «…обустроить поселение так, чтобы оно выглядело красивым и производило хорошее впечатление на капитанов иностранных кораблей, которые заходят в гавань. Поселение должно быть больше похоже на город, чем на деревню. Необходимо добиться того, чтобы русские в Америке жили красиво и аккуратно, а не так, как в Охотске, прозябая в нищете и деградации». Письмо управляющему Шелихов закончил словами: «Результаты твоей работы будут доведены до сведения императорского двора». Благие намерения похвальны, но эту задачу невозможно было выполнить в короткие сроки.
В августе 1794 года Шелихов отправил людей на Кадьяк на двух построенных компанией кораблях. Один из кораблей назывался «Три Святителя» (Шелихов был верен этому названию и дал его новому кораблю), другой назывался «Святая Екатерина». В общей сложности набралось около двухсот человек: 52 переселенца, монахи, 121 охотник из местных и несколько туземцев. В ящики заботливо были упакованы книги для школы по истории, математике, экономике и по классической литературе15. Кроме того, в колонию везли семена с точными указаниями, как и когда их высаживать и как заботиться о растениях. Везли также собак, кроликов, коз, свиней, корову с быком и кобылу с жеребенком[29].
Корабли подошли к острову 24 сентября, но застряли на камнях при входе в бухту Святого Павла, и людям пришлось добираться до берега по воде, благо там было неглубоко. Но это было не самое худшее. Священники с ужасом обнаружили, что ни школы, ни церкви, о которых с таким энтузиазмом рассказывал Шелихов, просто не существует. Не было там и нормальных домов – люди жили в зловонных бараках. Единственным более-менее нормальным зданием был дом генерального управляющего. В 1788 году в гостях у Баранова побывал испанский капитан де Харо, который писал, что «внутри дом украшен китайской бумагой, есть большое зеркало, изображения святых и широкие, удобные кровати»16.
Баранов мог разместить переселенцев только в бараках, обитатели которых жили в грехе с местными женщинами. Монахи предпочли поселиться под навесом на берегу. Кормились они тем, что собирали с камней мидий. Службы монахи проводили на галечном пляже, скрываясь от ветра за перевернутыми лодками17.
Через пару месяцев Баранов узнал, что новоприбывшие (как мы помним, главным образом, из бывших каторжников) задумали разграбить склад компании, захватить корабль и вернуться в Охотск. Мнения разошлись только по одному вопросу – перерезать Баранову горло или сохранить ему жизнь. Генеральный управляющий приказал арестовать и высечь заговорщиков, затем их заковали в кандалы и отправили на практически необжитые острова.
Монахи в заговоре против Баранова, конечно же, не участвовали, но присутствие Святых Отцов добавило управляющему проблем. Каждый день ему пеняли на пьянство и распутное поведение поселенцев, а также на то, что сам он дурно обращается с местным населением. Баранов пытался успокоить монахов клятвенным обещанием, что лично пожертвует 1500 рублей (а это десять годовых зарплат обычного матроса) на строительство в Кадьяке церкви Вознесения18. Строительство церкви началось 21 ноября 1794 года[30]. И, к слову, присутствие на острове монахов осложняло жизнь не только Баранову, но и другим управляющим русскими поселениями на протяжении нескольких последующих десятилетий.
6. Китай
…Все это в краю, который слывет безымянной пустыней. Не раз содрогнешься, глядя на дикие громады гор без растительности, с ледяными вершинами, с лежащим во все лето снегом во впадинах <…> Над всем этим тяготеет такое страшное безмолвие, что не решаешься разговором или песнью будить пустыню, пугаясь собственного голоса.
28
Бухта Охотска была не самой удобной. Биллингс построил в городе два судна, однако первый корабль застрял на мели при выходе из мелкого залива. После неудачных попыток сдвинуть корабль с места Биллингс приказал разгрузить и сжечь его. Любопытно, что сожженное судно называлось «Добрые намерения». Второму судну под названием «Слава России» удалось выйти в открытое море.
29
К сожалению, из затеи Шелихова разводить в колонии скот ничего не получилось, к концу первой зимы всех животных, за исключением собак, съели.
30
Эта церковь позже была перестроена, но она все еще стоит напротив длинного бревенчатого сруба, в котором находился склад компании.