Страница 37 из 59
- Пожалуйста, у меня так болит голова... Не могли бы мы ненадолго выйти на улицу? Мне надо подышать свежим воздухом.
- Как пожелаете, дорогая, - натянуто улыбнулся Чарльз. Он все еще остро переживал, что так подкачал за столом.
Они вышли на широкую веранду с замысловатыми резными перилами и столбами. Сначала Тори пришлись по душе тишина и прохлада, свежий воздух. Но слова Чарльза нарушили благодушие.
- Вы и этот дрянной картежник представляли собой прямо-таки очаровательную парочку за обедом. Мне просто не верится, что моя невестка так преуспела в сводничестве.
Тори не верила своим ушам.
- Неужели вы думаете, что я флиртовала с этим.., с этим неотесанным, невоспитанным бандитом?
- Ну, он-то во всяком случае с вами флиртовал, - с возмущением ответил Чарльз.
Возможно, если бы Тори не разнервничалась из-за Дэвиса, она могла бы усмотреть что-то смешное в дурацкой ревности Чарльза или счесть для себя лестными его слова. Но Тори слишком издергалась и могла только рассердиться. Она напряглась и выдернула свою руку.
- От нашего разговора моя головная боль усиливается! Это вы спровоцировали Лауру и валлийца своими колкостями! Пожалуйста, не вымещайте на мне свою злобу из-за того, что сами не правильно поступили!
Чарльз задохнулся от возмущения. Никогда еще его благовоспитанная, сдержанная невеста не говорила таким образом. Не успев как следует обдумать свое глупое поведение, он брякнул:
- Поскольку я кажусь вам шутом гороховым, то, может быть, этот содержатель салуна послужит вам кавалером сегодня вечером? Пусть он и провожает вас до дома!
Слегка поклонившись, Чарльз спустился с лестницы и пошел через двор. Его дом находился отсюда всего в шести кварталах. Будучи уверенным, что Стоддард и Хедда позаботятся о своей дочери, он направился домой.
Сначала Тори хотела его окликнуть, но несправедливые обвинения жениха действительно рассердили ее. Пусть себе покипятится денек или два! Потом он все равно придет и извинится за свое поведение.
- Я думаю, он перенапрягся в связи с политической кампанией, произнес Рис, появившийся из задней двери дома.
Тори вздрогнула от неожиданности, выражение ее лица стало суровым.
- Подслушиваете, мистер Дэвис? Очень похоже на вас, как и то, что вы появляетесь из дверей для прислуги, - произнесла она, жестом показывая на дверь, возле которой он стоял. Это был вход в кухню.
- Вы считаете, что мое место там, правда? Она пожала плечами и отошла, когда он приблизился к ней.
- Теперь у вас есть деньги, но по сути вы всегда останетесь бандитом и картежником. Вы можете провести Лауру, но не меня.
Лунный свет серебрил ее светлые волосы, и они казались волшебными.
- Вы были правы относительно того, что мне следует находиться на кухне. Кухарка замыла мои манжеты, очистила от этого проклятого соуса, видите? - он схватил ее руку, которую она не успела отдернуть, и прижал ее холодные, хрупкие пальчики к влажному кончику рукава, но не стал притягивать Тори к себе.
Через льняную ткань Тори почувствовала его мускулистую кисть. Рука была теплая и большая, хорошо ухоженная рука джентльмена - или хищного картежника! Они стояли, не двигаясь, в лунном свете, глядя друг другу в глаза.
Она опасалась напряжения, которое нарастало и обжигало наподобие летней молнии. Он боялся заговорить и разрушить наваждение. Его слова всегда ее провоцировали, но все-таки он чувствовал, какое сильное воздействие на нее производит его прикосновение.
- Когда-нибудь, Виктори, когда-нибудь вы узнаете истину, - эти слова были произнесены так тихо, что она едва их расслышала. Рис отпустил ее руки и вошел в дом через кухонную дверь.
- Виктори, - прошептала она про себя. "Значит, название "Леди Виктори" было дано в мою честь", - раздумывала она, рассеянно поглаживая свои ладони, все еще ощущая прилив тепла. С видом сомнамбулы она вернулась по веранде к парадной двери и вошла в ярко освещенное газовыми фонарями помещение.
Тори не заметила Стоддарда Лафтона, который стоял в тени, и, судя по всему, что-то просчитывал.
Глава 10
- Это уж слишком, барышня! Сначала твой братец снимается с места и, не попрощавшись, уезжает Бог знает куда. Потом ты ссоришься с Чарльзом накануне объявления вашей помолвки. Я не потерплю этого, ты понимаешь меня? Я просто не потерплю! - Хедда с яростью расхаживала по турецкому ковру в своей гостиной, куда она позвала упрямую дочку. Шел поздний час, они только что возвратились с приема у Лауры. Все, кроме Чарльза.
Тори пригладила волосы и вздохнула.
- Мама, не могли бы мы поговорить об этом завтра? Чарльз приревновал к этому ужасному Рису Дэвису - как будто от меня зависело, с кем я буду сидеть за обедом. Через день-два он отойдет. Он всегда отходит, - даже ей самой казалось, что ее голос звучит удивительно плоско и бесстрастно. Как будто мне безразлично, увижу ли я снова Чарльза Эта мысль вызвала у нее даже больше беспокойства, чем холодная, суровая отповедь Хедды Наконец, видя, что дочь почти ее не слушает, Хедда вздохнула и примирительным тоном сказала:
- Возможно, ты права. Вы слишком измотались и переутомились. Какой тягостный вечер! Надо же, пришлось терпеть этого вульгарного чужака! Порой мне кажется, что Лаура не в себе. Зачем она посадила его за обедом рядом с тобой?
- Чарльз приревновал меня, - похоже, эти слова невольно сорвались с языка Тори.
Глаза Хедды сузились, она скрестила руки на груди и принялась, взволнованно постукивать пальцами.
- Какой абсурд! Приревновал к этому негодяю? Но ты же не похожа на пустышек вроде Лизетт и ее подружек, которые роняли свое достоинство, флиртуя с ним.
- Наверно, их привлекает его грубая красота, - предположила Тори, пытаясь разобраться в своих запутанных чувствах.
Ее мать просто застыла от ужаса.
- Ты шутишь?
- Я же не говорю, что я считаю его привлекательным, - : торопливо уточнила Тори. - Я просто высказала предположение о том, почему его пригласила Лаура и почему он произвел впечатление на стольких женщин, которые могли бы вести себя и поумнее. Уверена, что этому помогает и состояние, нажитое нечестным способом, - добавила она с напускным безразличием.