Тиран (ЛП)

Я потерялась в ощущении его движений во мне.

Проникновение и выход.

Сжатие и освобождение.

Пульсация и пульс.

Гребаное невероятное изумление, позволившее не только увидеть этого человека снова, но и поцеловать его. Прикоснуться к нему.

Родить ему ребенка.

Не так давно было время, когда я действительно думала, что больше его не увижу. Естественно, мне и в голову не приходило, что он будет трахать меня пальцем у колонны, где все началось.

Где начали мы. Это было то самое место, где я отдалась ему в первый раз. И снова делала то же самое, в том же месте.

Хотя в сердце никогда не переставала принадлежать ему.

Ощущения начали усиливаться. Удовольствие на вершине блаженства. Я больше не могла отличить проникновение от выхода. Я была так заряжена, что чувствовала, что могу снабдить весь город энергией, которая гудела внутри меня.

Растущего удовольствия становилось почти слишком много. Я отчаянно нуждалась в каком-то высвобождении, прежде чем упаду под его давлением.

— Трахни! — закричала я.

— Таков план, щенячьи глазки. — Кинг вынул пальцы и всосал их в рот. — Бл*дь. Мой язык потратит много времени на то, чтобы познакомиться с твоей красивой киской, но сейчас мне нужно оказаться в тебе членом.

— Да, — задохнулась я.

Кинг быстро разобрался с ремнем и джинсами. Его член был свободен от своего заключения. В следующий миг Брэнтли сжал свой толстый ствол рукой и толкнулся головкой в мои складки, увлажняя себя, прежде чем войти внутрь долгим жестким толчком, который заставил нас одновременно вскрикнуть.

Кинг схватил меня за бедра, его пальцы грубо вжались в мою плоть.

И затем он поцеловал меня. Жестко.

Целовал меня, словно это был тот самый поцелуй, который запечатывал нашу связь. Нашу судьбу. Наши жизни.

Вместе.

Я была близко. Так близко, что практически боялась того, как сильно кончу. Дыхание Кинга изменилось с равномерного на рваное, пока он жестко и быстро врезался в меня. Мои соски касались его груди с каждым толчком. Клитор потирался об основание его члена.

Мужчина, которого я когда-то так боялась, мужчина, который был способен на насилие, и все же так сильно любил, боролся за контроль.

Из-за меня.

Потому что трахал меня.

Потому что хотел меня.

Навечно.

Мы вроде как с тобой навечно.

Это стало моим уничтожением.

Напряжение, нараставшее внутри меня, сжалось до боли, прежде чем окончательно сломалось, послав в каждую часть моего тела спазм за спазмом, прокатившись по мне жестокими волнами ослепительного, раскаленного добела удовольствия. Я кричала, громко стонала и, почти лишаясь воздуха, крепко держалась за Кинга, который, когда я начала сжиматься вокруг его члена, издал свой собственный стон. Я вырвала свой оргазм, извиваясь напротив него, пока он до последней капли не высосал удовольствие из моего слабого тела.

Кинг последовал за мной, вколачиваясь в меня с дикой несдержанностью, пока не взорвался внутри меня, наполнив меня теплом.

Любовью.

Собой.

Кинг прижался лбом к моему, пока мы пытались перевести дыхание, но не поставил меня на землю. Мои ноги все еще обнимали его талию.

Наши тела по-прежнему сплетены, ни один из нас не спешил нарушать связь, которую мы так долго ждали.

— Как ты хочешь, чтобы я тебя теперь называл? — спросил он внезапно. — Доу? Рэй?

— Почему это вообще имеет значение? Что бы я ни выбрала, ты все равно будешь называть меня щенячьими глазками.

— Верно, но нам нужно знать, что записать в бланке, — сказал Кинг, оставив нежные мягкие поцелуи на моих губах и лице, даже на кончике носа и веках.

— Каком бланке? — спросила я.

— Наверху на столешнице. Грейс утром завезла его для меня. Мы должны пойти и подписать его вместе, но можем и здесь заполнить. Подумал, поскольку ты сменишь фамилию, то можешь одновременно сменить имя. Дабы избежать неприятностей.

— Сменю фамилию? — спросила я. — Какой бланк? Что это все значит?

— Всегда эти чертовы вопросы, щенячьи глазки. — Кинг поддразнил меня фальшивой досадой. — Документ, который нужно заполнить, когда женишься. Для долбаного… свидетельства о браке. — Кинг произнес это так небрежно, словно мы говорили об этом миллионы раз.

Я ахнула.

— Ты делаешь мне предложение?

Он повел бровью.

— Черт, нет.

— Но ты хочешь, чтобы я заполнила бланк для свидетельства о браке… — начала я. — По которому мы... — я указала между нами, — будем женаты? — Кинг кивнул. — Мы с тобой, — добавила я.

Он улыбнулся напротив моей кожи и снова кивнул, продолжив нападение мягкими поцелуями на мое плечо и руку.

— Ты же понимаешь, что предложение руки и сердца — это когда ты просишь кого-то выйти за тебя замуж, а это очень похоже на то, что ты сейчас делаешь, — утверждала я. Член Кинга, все еще будучи глубоко во мне, начал пробуждаться, снова и снова растягивая меня, пока Кинг водил губами по моим соскам. Его ухмылка превратилась в злобную. Озорство танцевало в его ярких глазах.

— Мы, — сказал Кинг. — Ты и я женимся. Видя, как я люблю тебя, и зная, что ты любишь меня, мы заведем пару малышей, которые будут бегать по дому. Но я ничего не спрашиваю у тебя. Спросить — значит дать тебе возможность выбрать ответ. Поэтому нет, я не спрашиваю, выйдешь ли ты за меня. — Он немного вышел из меня, а затем толкнулся внутрь. Я застонала.

— Ты сумасшедший, — сказала я, двигая бедрами, пытаясь вобрать его глубже.

Это было самое несправедливое одностороннее не-предложение в мире.

И я бы ничего не изменила.

— Итак, я вижу, что мы действительно вернулись к тому, с чего начали, — предложила я, когда Кинг врезался в меня, и нам обоим пришлось застыть на мгновение, чтобы ощутить его. Я старалась не улыбаться. Пыталась притвориться, что злилась на него за его требование выйти за него, но потерпела неудачу.

Кажется, меня сдала моя улыбка от уха до уха.

— Да. Мы вернулись к тому, с чего начали, — сказал Кинг, сжал мое лицо в ладонях и заглянул мне в глаза. — И нет другого места во всем гребаном мире, в котором я предпочел бы сейчас быть.

Кинг снова начал двигаться, но на этот раз все было иначе. Медленнее. Менее настойчиво. Он вращал бедрами, и мой рот оставался открытым, пока я впитывала ощущение его медленных толчков. Он подчеркивал каждое движение вращением своих бедер, пока мы оба снова не увидели звезды.

Кинг не отрывал от меня взгляд, когда заставил меня кончить во второй раз. Не отвлекся, когда снова нашел свое освобождение глубоко внутри меня. И когда мой оргазм начал спадать, в голове звучала только одна мысль.

Я чувствовала себя свободной.

С Кингом я была той, кем хотела быть. Той версией себя, которой должна была быть.

И эта девушка принадлежала Кингу.

Телом и душой.

Глава 35 

Кинг

— Медведь учит его нюхать кокс со стриптизерш, — с сарказмом ответил я, когда щенячьи глазки спросила, где Сэмми. Она игриво шлепнула меня по плечу. — Ай, — ответил я, обнимая руку, словно малышка могла нанести мне хоть какой-то вред.

Физически.

— Ладно, может, стриптизерша — это чересчур, — признал я, — но я, правда, оставил его с Медведем. Он показывает ему байк. Мне просто захотелось зайти и проверить, все ли с тобой хорошо. Ты сидишь здесь уже некоторое время.

— Я здесь две долбаные секунды. Просто пришла за чашкой для Сэмми, — ответила малышка, оттолкнув меня к двери. — Слишком переживаешь?

— Я? — переспросил я. — Никогда в жизни.

В гараже под скошенной крышей Медведь придерживал Сэмми на сидении своего байка. Хоть Сэмми и не доставал, но все равно тянулся пухленькими ручками к рукоятям руля.

— Вруууум, вруууууум.

— Эй, великан, хорошо смотришься на байке, — сказал я, сняв его с сидения и прокатив по воздуху в руках, словно он супермен. Мальчик захихикал и захлопал в ладошки. То, что он постоянно жил с нами, чувствовалось очень правильно. Согласно словам малышки, рутина малышам полезна, что бы это ни значило.