Тиран (ЛП)

Ей удалось привлечь мое внимание.

— Откуда вы знаете мое имя? — спросил я, немного наклонившись, чтобы заставить ее уйти, но это не сработало. Сука перебросила свои волосы через плечо и сделала шаг ко мне, попытавшись запугать меня своими сорока пятью килограммами ярости.

— Откуда вы знаете мое имя? — повторил я.

Девушка закатила глаза и наклонилась. Подняла штанину на одной ноге, открыв маленькую татуировку на лодыжке.

— Вот откуда, идиот.

Я тут же узнал свою работу.

Она отпустила ткань и тряхнула ногой, чтобы материал сполз на место. Хаос вокруг малышки продолжался. Они надели кислородную маску на ее лицо и вставили трубку в одну из пищащих и мигающих машин, окружающих каталку.

— Ей не станет лучше, если вы будете продолжать смотреть на нее. Вас нужно подлатать.

Я покачал головой.

Медсестра подошла к стеклянной стене в дальнем конце комнаты, и краем глаза я увидел, как она вытащила из коробки новую пару перчаток. Затем вернулась ко мне и натянула их на руки.

Парень в белом халате ножницами срезал одежду с малышки. Мои кулаки так сильно сжались, что суставы были готовы вот-вот выскочить из-под кожи.

Самая раздражающая медсестра в мире оставалась безразличной к моим попыткам ее игнорировать.

— Как ее зовут? — спросила девушка.

— Доу, — сказал я, потом поправил, — Рэй, ее зовут Рэй.

— Доу. Рэй, — повторила она, нахмурив брови. Тон ее голоса говорил, что она сильно усомнилась в подлинности имени. — Где-то происходит музыкальное награждение? Ее семья относится к поклонникам «Звуков музыки» или чего-то подобного?

— Что-то в этом роде, — пробормотал я.

— Скажите мне, мистер Кинг, как, черт возьми, вы планируете позаботиться о мисс Доу-Рэй, когда ей станет лучше, если будете стоять здесь, в моей приемной, изрешеченный пулями, позволяя себе истекать кровью на мой белый линолеум? — возразила она.

Она раздражала, но была права. Если малышка придет в себя… когда она придет в себя, я буду нужен ей больше, чем когда-либо. Поэтому пришлось неохотно сесть на каталку для осмотра.

Я попытался сосредоточиться на сказанных несколько минут назад словах вместо того, чтобы смотреть, что они делали с ней, но это заставило меня захотеть ударить кулаком о гребаную стену.

Она беременна. Я отец.

Сидя на этом месте, я молился всем, что у меня было, каждому богу любой религии, который был готов услышать, чтобы у малышки и ребенка все было в порядке.

Нашего ребенка.

Чтобы у моей девушки все было хорошо. Я хотел, чтобы все это закончилось, чтобы ее положение нормализовалось и стабилизировалось, и у меня хватило сил оторвать голову Таннеру голыми руками.

Не стоит трогать то, что принадлежит мне.

Это был тяжелый урок, который ему предстояло усвоить. 

Глава 33 

Кинг

Стабильное состояние.

Вот каких слов я ожидал, прежде чем наконец смог выдохнуть. Медсестра, сказавшая их мне, покинула комнату. Я сидел рядом с малышкой и держал ее за руку. Обещал ей, что, я был уверен, никогда и никому не пообещаю: дом, жизнь, семью. Обещал ей безопасное место, где сможет расти наш ребенок. Говорил ей, как сильно я люблю ее и как много она значит для меня.

— Грейс здесь, в комнате ожидания, — сказал Медведь, войдя к нам. Он обращался ко мне, но его взгляд не покидал щенячьи глазки. Он стал рядом с ней, сунув руки в карманы. — Она присмотрит за мальчиком.

В моем кармане завибрировал телефон. Я вытащил его, собираясь проигнорировать вызов, пока не увидел, кто звонил. Нажал «принять» и прижал к уху.

— Он у меня, — сказал Джейк. — Сарай на выезде с 86-й, когда проезжаешь рекламный щит «Мы — это Бог». — Линия замолчала.

— Джейк? — спросил Медведь.

Я кивнул.

— Останься с ней на случай, если проснется. Я вернусь. — Я поцеловал малышку в лоб и, хотя ее накачали лекарствами, чтобы снять боль, я надеялся, что она все равно услышит мое: — Я люблю тебя, детка.

Удар за ударом я вымещал свою ярость на больном отморозке, осмелившемся прикоснуться к моей малышке. Его бледно-белая кожа раздувалась и разрывалась, разбрызгивая красным из тех мест, где соприкасались мои кулаки, снова и снова, пока его черты не превратились в нечто неузнаваемое.

Его проклятая американская обманчивая внешность подростка исчезла.

Ублюдок теперь выглядел, как кусок проклятого монстра, которым и являлся.

Это была не контролируемая ярость. Далеко не контролируемая. Это был я, выпускавший гнев и разочарование, которые испытывал с тех самых пор, как тот фальшивый полицейский прижал меня к земле.

Посмотрел на свою руку, покрытую липкой кровью и улыбнулся.

Хотелось большего.

Мне нужно было больше.

— Хватит. Пожалуйста. Умоляю тебя, — простонал Таннер, обнажив белые зубы, покрытые еще большим количеством ярко-красной жижи. Он качал головой из стороны в сторону, задыхаясь от крови, которая была у него в горле.

— Ты сам начал это, ублюдок. Только теперь ты не можешь здесь править, потому что обоссался. Все это твоих рук дело. Ты распустил свои проклятые вонючие лапы на мою девушку, выжег ей кожу, попытался убить, а я должен проявить к себе милосердие? — Я покачал головой. — Ты не трогаешь то, что принадлежит мне, и, к сожалению для тебя, скоро усвоишь этот урок.

Я посмотрел на Джейка, стоявшего рядом. В его глазах сновала чернота, он сосредоточил взгляд на Таннере. Сначала мне показалось, что он заскучал и ждал, когда я закончу с мальцом и со всем остальным, но, присмотревшись повнимательней, понял, что выражение на его лице не имеет никакого отношения к скуке.

Это была похоть.

И не к мальчику, а к его крови.

— Ты не можешь меня убить, — прохрипел Таннер, задыхаясь.

— Уверен, что смогу, и уверен... что убью. — Я провел дулом пистолета вниз по его носу и вжал его в одну из его глазниц, пока он корчился передо мной. — Прошло много времени с тех пор, как я убивал кого-то ради чистого удовольствия... слишком много, — сказал я капризно.

— Думаешь, Рэйми останется с тобой? — произнесла мелкая шавка. — Она, мать твою, подросток. Она не знает, чего хочет. Может бросить тебя уже завтра, когда поймет, что ты просто педофил, которому нечего ей предложить. Она скоро вспомнит, что лучше тебя, и попросту уйдет.

— Вот где ты, бл*дь, ошибаешься, — ответил я. — Очевидно, что ты плохо меня знаешь, потому что ее уход от меня даже не рассматривается.

— Тогда ты такой же монстр, как и я. В конце концов, мы с тобой не слишком отличаемся, — сказал он, его зрачки увеличились в несколько раз.

— Здесь ты не прав, — поправил я.

— Никто из нас двоих не желает принимать «нет» за ответ. Очень напоминает меня. — Его дыхание все тяжелело и тяжелело, слова выходили с большими усилиями и отдышкой. Джейк суетился, снова и снова перекладывая пистолет из правой руки в левую, его внимание было сосредоточено на Таннере.

Я усмехнулся и провел рукой по голове.

— Ну, для начала, завтра я буду дышать... а ты — нет.

Джейк кивнул и повернул голову Таннера, прижав ладонь к его челюсти и похрустев своей шеей.

Взгляд Таннера метнулся от меня к Джейку, в напряженном голосе появилась паника.

— Рэйми никогда не простит тебя, если ты убьешь меня. Признаюсь, я облажался. По-крупному облажался, но она все еще не захочет, чтобы я умер. Я отец ее сына, ради Бога!

— И опять ошибаешься, что показывает, насколько плохо ты знаешь ее. Она не только простит меня, но и поблагодарит, когда мы вернемся домой, и она окажется в моей постели, где ей и место, — я почесал голову стволом пистолета и встал. — Но так, на всякий случай, ты прав, я тебя не убью. — Я засунул пистолет в джинсы, и Таннер вздохнул с облегчением.

Я обернулся, зная, что будет дальше. Сделал всего два шага к двери, когда услышал одинокий выстрел.