Исток. Том первый

Исток. Том первый.

Глава 1

- Андо, двигай сюда, пропащ-щая твоя душа! - Я оторвал взгляд от трупов и, подавив рвотные позывы, направился к десятнику. За три года службы в гарнизоне маленького городка на востоке империи я повидал всякое - доводилось и со зверьем диким сталкиваться, и упыря матерого собственноручно на тот свет спроваживать. Не в одиночку, конечно - с сослуживцами, но уж точно могу сказать - зрелище это не для слабонервных. Пожалуй, с этой нечистью я даже стал забывать, насколько страшны могут быть дела человеческие. За эти годы мне ни разу не приходилось вступать в настоящий бой с людьми. Растаскивать разбушевавшихся пьяниц - было, даже на кулачках драться с ними приходилось. Воров ловили, карманников - эти во всех городах обитают, но разбойников на дорогах у нас не было никогда. Я жил в поселке неподалеку от города все детство, и, поверьте мне, сувал свой нос всюду - и там, где можно, и там, где нельзя. И ни разу ничего не слышал о «татях» или, как их еще называют «лесных братьях». Грабители, убийцы - от них очистили империю задолго до моего рождения, и тут на очередном выходе за город мы наткнулись на разграбленный караван.

Перед глазами до сих пор стояли тела, над которыми зверски надругались. Мужчины, женщины, дети - неизвестные ублюдки вырезали всех. Можно было свалить все на неживых, но они, в отличии от людей, арбалетам пользоваться, как и грабить, не умели. Караван признал Серг, и не мудрено - все поголовно оказались жителями Овражка - так назывался его родной поселок. За эти пол часа он не один раз поблагодарил бога - его родных и даже друзей среди мертвых не было, а ведь они частенько посещали город, продавая и покупая всякую всячину.

- Не забивай голову, Андо. Через час тут будут дознаватели короны, щучьи дети. Уж они-то по нам пройдутся... Лучше отдохни, пока есть такая возможность. - Договорил десятник и с кряхтеньем устроился под деревом, а через минуту захрапел. Вот уж у кого не нервы, а канаты - в двадцати метрах три десятка трупов, а он спит. Ладно еще отобедать не решил.

Я присел на край телеги и, дабы не сильно скучать, принялся осматривать окрестности. Ничего нового, в принципе, я так и не увидел - лес как лес, а если отбросить сваленные на обочине тела и нередкие бурые пятна на дороге, то и она будет самой обыкновенной. И все-таки - откуда здесь взяться бандитам? Места тут не особо богатые, все торговые пути проложены намного севернее, а добыча с крестьян не принесет тех денег, ради которых стоит связываться с дознавателями. Уж кто-кто, а эти ребята не церемонятся даже с аристократами - им будет все равно, стоит тебе нарушить закон. Да и арбалеты у разбойников - редкость. На большую дорогу-то выходят, в основном, разорившиеся или близкие к этому крестьяне, размахивая рогатинами да самодельными луками.

От размышлений меня оторвал прервавшийся храп десятника. Проснулся? Я спрыгнул с телеги и в ту же секунду в место, где я сидел, вонзился арбалетный болт. Рефлекторно бросаюсь за борт телеги, но не успеваю и левую руку обжигает болью.

- Тревога! Нападение! - Выкрикиваю я во всю мощь легких, обнажая клинок, от которого толку сейчас - как с козла молока. Да, стоит мне высунуться из-за телеги как во мне появится пара отверстий, природой не предусмотренных. Сейчас бы мне пригодился оставленный в казарме арбалет, ох как пригодился... По левой руке стекала теплая кровь - на первый взгляд рана ничего серьезного не представляла, но болит, зар-раза... Неподалеку слышались звуки боя - видимо, кто-то из моих товарищей еще держался. Я прикинул расстояние до ближайших зарослей и остался доволен - при капле везения я проскочу. Подобрался, изготавливаясь к прыжку. Рывок. К моему удивлению по мне, вроде, так ни разу и не выстрелили - не успели или отвлеклись? Я выскочил на заросшую травой мне по пояс поляну, и мне сразу захотелось обратно в густые, относительно безопасные заросли. Две невысокие фигуры, одна из которых за волосы держала голову нашего десятника. Бледная кожа, тонкие конечности - нелюди-то как здесь оказались?! Вдруг застлавшая взор пелена отступила, и страх растворился в... обреченности? Я вскинул клинок, встав в стойку, а взгляд зашарил по фигурам противника. Мало шансов выйти из переделки живым, практически нет. В каждой руке вышедший вперед Г'хран сжимал по длинному, изогнутому кинжалу. Второй же аккуратно упаковывал голову нашего командира в мешок, ничуть не беспокоясь за своего напарника. Они ни во что меня не ставили. Г'хран чуть качнулся вперед, а через мгновение, словно не заметив разделяющего нас десятка метров, он нанес удар. Ужасающая скорость! Я отразил один кинжал, а второй по рукоять погрузился в выставленную на его пути руку. На мгновение я даже потерял сознание от боли, но отчаяние и нежелание погибать затопили разум, вытеснив оттуда боль... И разум. Человек оскалился. Теперь Г'храр бился не с человеком - со зверем...

***

- Опоздали... - Высокий мужчина с пепельно-серыми волосами проверил пульс еще теплого тела. - Мертв. - Волхв долго смотрел на так поздно открывшего в себе дар парня. Нет, не парня - мужчину. Юный воин даже после смерти крепко сжимал обломившийся у самой рукояти клинок, лезвие которого нашло свое пристанище в сердце убийцы его хозяина. Г'храр лежал неподалеку, уставившись остекленевшими глазами в небо. Его лицо, во многом походившее на человеческое, отразило весь испытываемый им в момент смерти ужас и страх.

***

Я очнулся от странного ощущения. Мне снилось, будто я плыл по горной реке на старой лодке, принадлежавшей еще отцу. Много раз он брал меня с собой на промысел, и никогда мы не возвращались домой без рыбы. Даже в голодные годы и я, и мать с отцом всегда были сыты. Помнится, многие завидовали ему и даже обвиняли в колдовстве, но отец лишь отшучивался и делился уловом с нуждающимися.

Воспоминания детства словно растворились в густом тумане времен. Я помнил о жизни в поселке, но не помнил имен. Мог точно сказать, чем там занимался, но подробности исчезли из моей головы. Я никогда не интересовался, все ли сверстники столь плохо помнят детство, но именно сейчас это показалось мне странным. Сон окончательно выветрился из головы, и я открыл глаза. Чистое, чуть подернутое туманной дымкой небо. Неужто я так напился, что завалился спать прямо на улице? Нет, тогда мне должно быть очень хреново, но думается легко, и голова не раскалывается совершенно, как это бывает у меня всего после пары рюмок чего-то покрепче пива. Я сел, и только тогда заметил - я одет в свою форму городского стражника. Только меча на поясе не оказалось - неужто потерял?! Да мне за это голову оторвут! Я попытался вспомнить, где оставил оружие, как вдруг в голову, словно рекой, прорвавшей плотину, ринулись воспоминания...

Вырезанный караван, нападение, битва с Г'храром... А дальше пустота. Я мертв? Вроде не похоже... Тогда как я уцелел? Где мои раны, в конце концов?! Я тщательно ощупал левую руку, но шрамов не обнаружил. Чертовщина, иначе не скажешь. И тут меня осенило - а что если я все-таки умер, а все вокруг - чистилище, или куда там меня определили? Тихий лесок без малейшего намека на живность у меня прочно ассоциировался с вечным покоем, обещанным всем праведникам нашей православной церковью. Но я на праведника похож как ржавый кинжал на добротный клинок - кутил, пил, дрался, да и лгать приходилось. А если это чистилище, то уж больно тут хорошо. Мне нравится. Впрочем, чего это я? Во-он та личность наверняка приближается ко мне не просто так.

Я никогда не жаловался на зрение, но сейчас я не верил своим глазам. Передо мной стояла мать. Но стоило мне моргнуть, как на ее месте появился отец, а через секунду он растворился в воздухе, «уступая место» седому, как лунь, старцу. Наверное, именно таким я представлял себе бога.

- Да, мой мальчик. Я постарался выбрать наиболее подходящий для разговора образ. Ты уж прости старика. - Он усмехнулся в бороду и продолжил. - Но ты зря считаешь меня богом в твоем понимании этого слова. Мне неподвластны судьбы смертных при жизни, я лишь направляю ваши души в новый путь. И, уж поверь, этим занимаюсь не я один. Старик хихикнул.