Лед и пламя

— Ну, будем учиться друг у друга, — таков ее ответ, — потому что у меня это тоже первое свидание в моей жизни, и я не знаю, чем мы должны здесь заниматься. Гулять? Разговаривать? Есть мороженое?

— Хочешь мороженного? — хитро переспрашивает он и в глазах мелькают искры, искры азарта, веселья и радости.

— Нет, я хочу вот этого, — и Бетти, совершенно не ожидая такого даже от себя, просто делает шаг вперед и целует парня. Потому что целовать Джагхеда Джонса — это совсем не то же самое, что целовать кого-то другого. У нее были другие поцелуи в жизни, но ни один из них не идет ни в какое сравнение с тем, какой трепет охватывает все тело, какой азарт и наслаждение она получает от того, что они сейчас — вместе, стоят здесь, в парке, обнявшись и целуясь.

Почему этот парень кажется ей таким родным и близким? Почему рядом с ним так хорошо на душе, спокойно, уютно, и хочется просто даже молчать, не думая ни о чем. Почему она впервые за всю свою жизнь чувствует, что нашла действительно родственную душу?

Когда поцелуй прерывается, то лицо Джагхеда выглядит слишком довольным и счастливым. Он просто смотрит прямо на девушку и улыбается так, будто бы она — звезда, которую ему удалось получить с неба.

— Мне нравится такой вариант.

Двойное свидание проходит прекрасно. Для начала четверка гуляет в парке, наслаждаясь теплым осенним деньком, затем ребята катаются на аттракционах и завершают этот вечер посиделками в местном кафе-мороженном. Джагхед пусть и кажется немного отстраненным, но отлично вписался в их маленькую и дружную компанию, а Вероника постоянно бросает сияющие взгляды на новоиспеченную парочку — наконец-то и Бетти теперь счастлива!

— Спасибо за такой хороший вечер, — искренне благодарит Бетти, когда они остаются в одиночестве возле подъезда к общежитию. И нужно сказать что-то еще в финале первого свидания? Ждать приглашения на второе? Или пригласить самой? Потому что Бетти казалось, что сейчас все вокруг — странная сказка, что так не бывает в реальной жизни. Не бывает так хорошо, так правильно и так удачно, чтобы ей понравился парень, понравился очень сильно, а затем оказалось, что и она ему нравится, и вот они уже сходили на свидание, поцеловались два раза и все вокруг кажется таким идеальным и счастливым для нее, восемнадцатилетней студентки, только начинающей свой жизненный путь.

— Бетти, — Джагхед тянет ее в сторону, и пара усаживается на лавочку, расположенную в сторонке от любопытных глаз. Какое-то время парень молчит, будто бы собираясь с духом, а она терпеливо ждет, что он хочет ей сейчас сказать, — я просто… Слушай, просто хотел сказать тебе правду. Я — из не особо хорошей семьи и ты знаешь, чем мне приходится заниматься. Я делаю это для того, чтобы мои мать и сестра ни в чем не нуждались, чтобы у нас была хорошая жизнь после ухода отца десять лет назад… И я… Я из плохого мира, я сам — не хороший человек. А ты… Ты слишком хороша для меня.

— Хочешь сказать, что наше сегодняшнее свидание было ошибкой? — ее сердце просто в ужасе замирает от такой перспективы и она вдруг так сильно боится. Нет, это же Джагхед, она… Она знает его всего с неделю, но он уже успел так сильно проникнуть и в ее жизнь, и в ее мир…

— Нет! — мгновенно отвечает тот, разворачивается лицом к девушке и берет ее руки в свои ладони, — это не было ошибкой. Просто… Я никогда ни с кем не встречался, знаешь? Я не умею строить отношения, я замкнутый, я странный… И то, чем я занимаюсь… Ты понимаешь, на что идешь? Это ведь…

Вместо ответа Бетти уже второй раз за этот день делает то, что ей так сильно хочется сделать. А именно — подается вперед и заставляет его замолчать поцелуем. На этот раз она целует его, так сильно, так крепко, так терпко и так страстно. Он отвечает мгновенно, крепко прижимая к себе девушку и будто бы боясь, что такой прекрасный момент исчезнет, рассыплется в прах…

— Я знаю, на что иду, — тихо отвечает она наконец-то, — и знаешь, ты того стоишь.

Джагхед Джонс никогда еще не был так счастлив в своей жизни.

В тот момент, сидя на этой лавочке и целуя Бетти Купер, он внезапно так сильно и так резко поверил в то, что кому-то нужен. Всегда один, всегда одинок, всегда сам себе на уме — он обычно отпугивал людей, заставляя его сторониться. Какой-то он был всегда мрачный, чувствовал себя чужим в этом мире, чувствовал себя лишним и абсолютно не к месту. Но вот сейчас, рядом с Бетти… Все изменилось. Он чуть-чуть начал приоткрываться и показывать хоть кому-то настоящего Джагхеда, со своими слабостями и проблемами…

— Завтра у меня бой, — говорит он, мягко обняв девушку, — ты хочешь пойти?

— Только если ты точно победишь, — мягко выдыхает девушка в ответ.

— Если ты придешь, то я точно выиграю.

— Умеешь ты уговаривать. Я приду.

Они еще некоторое время сидят там, наслаждаясь ошеломляющей близостью и таким теплым, только-только начинающим зарождаться доверием. А потом договариваются о встрече и новом свидании.

Бетти будто бы летала на крыльях весь следующий день.

Воспоминания о том, как они вчера гуляли, разговаривали, а затем и новая встреча сегодняшним вечером… Это все было так странно и неожиданно.

На самом деле зарождающиеся отношения с Джагхедом действительно были первыми в жизни Бетти Купер. В пятнадцать лет ей казалось, что она может быть влюблена в Арчи — своего лучшего друга, соседа по Ривердейлу и просто идеального парня: красивого, умного, начитанного, игрока в команде по лакроссу, а также увлекающегося музыкой. Все в нем так и говорило о том, что в него стоит влюбиться, и она вроде бы и чувствовала симпатию, но… Но затем сначала узнала о тайных отношениях Арчи с его преподавательницей по музыке — мисс Гранди, и стало ясно, что для Арчи она — просто друг, даже нет, ближе, как сестра. Переболев этим с месяц, Бетти поняла, что симпатия в романтическом смысле к другу исчезла, и теперь она действительно относится к соседу, как к брату. А потом в колледже у него появилась Вероника, и Купер была просто искренне счастлива за друга и за Ронни, которая мгновенно стала ее лучшей подругой. Они начинали второй год обучения в колледже, и вот сейчас сама Бетти внезапно начинала понимать, как это — быть счастливой, когда ты нравишься парню, и он нравится тебе.

Вот и пресловутые крылья любви или бабочки, или как их там правильно называют?

Но испортила сегодня настроение никто иная, как миссис Эванс — властная женщина, которая твердой рукой руководила «Голденом» — главной газетой колледжа.

— Мне нужно что-то очень стоящее!

В настоящий момент она и еще семеро сотрудников газеты сидят вокруг большого и овального стола в главном помещении редакции газеты. Их руководитель организовала якобы экстренное совещание, на самом деле посвященное тому, что им нужна очень крупная и мощная статья, которая смогла бы оживить интерес к газете и привлечь дополнительные источники финансирования. «Голден» распространялась не только в колледже, но и на территории общежития, нескольких учебных кварталов, а также в паре универмагов района. Уже десять лет у издания был бессменный руководитель, которая твердой рукой вела этот «корабль посреди бурь и штормов, но сегодня нам требуется особый повод».

— Вы — лучшие из лучших, раз сидите здесь и сейчас, — женщина обводит их цепким взглядом, — придумайте идею! Что сейчас интересует наших студентов? Какие проблемы их волнуют? Что бы они хотели изменить сегодня? Проявите фантазию и находчивость, поймайте нужную волну и настрой! Жду от вас не позже завтрашнего дня по три-четыре основные идеи, которые мы все обсудим, а затем решим, кто и какую тему будет развивать в дальнейшем!

— Вот блин, — ругается Смит, когда она уходит, оставив сотрудников в замешательстве и тягостной задумчивости, — я сегодня планировал пойти на свидание, но теперь придется сидеть дома и придумывать темы.

— Я думала, мы пишем для стандартной газеты колледжа, — чуть хмурит лоб Бетти, — ну там… ученики, оценки, мероприятия, благотворительность и прочее… Зачем миссис Эванс сенсация? Мы же не городской еженедельник и не «Таймс».