Страница 14 из 16
Прежде всего, следует отметить, что Едыге являлся самой культовой фигурой в степном эпосе. Если остальных героев богатырских сказаний еще как-то можно локализовать, то предание о Едыге свято хранилось среди башкир, казахов, каракалпаков, кыргызов, татар “кочевых узбеков” и других тюркских народов. Кроме того, если в случаях со многими другими персонажами истории исследователи сталкиваются с недостатком источников, то в отношении Едыге ситуация совершенно иная. О нем помимо самих степняков писали арабы, персы, литовцы, русские и даже испанцы. Разумеется, подобное обилие исторического материала существенно облегчает работу историков, но кое-какие моменты его жизни до сих пор остаются окутаны тайной.
Согласно сообщению Кадыргали-бека, Едыге родился около 1356 г. Он принадлежал к племени мангыт, входившему в состав Ак-Орды – левого крыла Улуса Джучи (Золотой Орды). Вопрос непосредственного происхождения Едыге неоднозначен. Так, согласно сведениям Кадыргали-бека, отцом Едыге был Кутлыкия, убитый ханом Урусом. В то же время, Муин ад-дин Натанзи называл Едыге сыном эмира хана Уруса – Балтычака. В данном случае, один из источников трудно предпочесть другому. Муин ад-дин Натанзи от других персидских авторов отличался глубокой информированностью и в своей работе основывался на не дошедших до наших времен тюркских источниках, но и Кадыргали-бек в силу своего происхождения также превосходно разбирался в вопросах степной истории. Может быть, ответ на этот вопрос кроется, например, в казахском эпосе, согласно которому отцом Едыге был Куттыкия (то есть тот же Кутлыкия Кадыргали-бека), погибший незадолго до рождения своего сына. Как повествует сказание, в результате различного рода передряг, новорожденный сирота был взят на воспитание Жылкыбаем, которого в таком случае можно отождествить с эмиром Балтычаком.
Детство и юность Едыге пришлись на период “Великой замятни”, в которой в результате ожесточенной борьбы за престол между различными претендентами пресеклась династия, ведущая свое происхождение от Бату-хана, и Золотая Орда пала. На месте правого крыла образовалось несколько улусов, правители которых продолжали терзать друг друга, но ни один из них не обладал талантом и поддержкой населения в такой степени, чтобы восстановить порядок. Вскоре, не понимая, на кого нужно ориентироваться в такой анархии, перестали подчиняться Булгария, Литва, Русь, Хорезм. Более того, пользуясь ситуацией, вчерашние данники даже стали совершать успешные походы на правителей отдельных частей Орды и наносить им поражения.
Ак-Орда некоторое время оставалась в стороне от всех этих процессов. Хан этого улуса Чимтай, несмотря на давление своего окружения, категорически отказывался каким бы то ни было образом ввязываться в борьбу за престол. Но после смерти ак-ордынского правителя в 1368 г., когда на сыгнакский престол взошел его сын Урус, все изменилось. Первым делом, новый правитель стал чрезвычайно жестко искоренять малейшие попытки ослушания своих подданных. Одним из первых за подобный проступок был казнен чингизид Туй-ходжа, и, видимо, такая же участь выпала на долю отца Едыге – Кутлыкии. После этого Урус двинул свои войска на запад, к середине 70-х гг. овладев Сарайчиком и Сараем. Фактически в этот момент для восстановления державы оставалось сделать всего один шаг – расправиться с Мамаем, контролирующим территорию к западу от Волги. Это была не очень трудная задача, поскольку мятежный темник не располагал серьезными силами, опираясь только на народы Северного Кавказа. С 1374 г. ему перестал выплачивать дань московский князь Дмитрий Иванович (впоследствии получивший прозвание “Донской”), и Мамай ничего не сумел с этим поделать. Но оказалось, что для самого Уруса главным врагом в это время являлся вовсе не Мамай и даже не бывшие золотоордынские вассалы.
На территории Мавераннахра в 1366 г. неожиданно возникло новое государство, которое в 1370 г. было единолично возглавлено бывшим разбойником Тимуром из племени барлас. Он принял титул эмира и формальным правителем объявил подставного чингизида. Подобным оформлением власти в тот момент нельзя было никого удивить, но гораздо более неожиданным стало то обстоятельство, что, быстро объединив страну, Тимур стал явно посягать на лавры великого завоевателя. И главным объектом для своей экспансии он избрал Дешт-и Кипчак.
Как бы это ни казалось удивительным на взгляд современного человека, но даже в те времена правителям все же требовались какие-то формальные объяснения для начала войны. В такой ситуации, для Тимура как нельзя кстати играло на руку появление при его дворе недовольных суровым правлением Уруса. Самым знатным из этих беглецов был сын того самого казненного Туй-ходжи – Тохтамыш. Как сообщает Муин ад-дин Натанзи, “когда Токтамыш прибыл к высочайшему двору, Тимур приложил неописуемые старания в оказании ему почета вроде того, что на первом же приеме он пожаловал (ему) сразу (множество) царских палаток и украшений вместе с верховыми животными и одеждами. Он назначил ему юрт выше собственной палатки. После того как он (Тимур) закончил его (Токтамыша) общие и частные дела, он (Тимур) отдал приказ, чтобы украсили его (Токтамыша) именем грамоту на управление Туркестаном”.
Конечно, летописцы Тимура преподносили данное обстоятельство исключительно как свидетельство великодушия и благородства своего патрона, но эмир все свои ходы просчитывал на несколько ходов вперед, как в шахматах, которые он обожал. Вести о приеме Тохтамыша облетели всю степь, и вскоре в Самарканд потянулись другие имевшие зуб на Уруса огланы и беки. Примерно тогда же к Тимуру явился и двадцатилетний Едыге, готовый вступить в союз хоть с шайтаном, если бы тот помог ему отомстить за отца. Так, из отрядов выделенных Тимуром и бежавших в Мавераннахр ак-ордынцев была составлена армия, во главе которой Тимур, оставаясь в тени, формально поставил Тохтамыша. Весной 1376 г., война против Ак-Орды была развязана, что стало причиной поспешного возвращения Уруса с берегов Волги.
Несколько битв закончились полным поражением Тохтамыша и Тимура, и, видимо, все их грандиозные планы завершились бы полным провалом, но свое слово сказал его величество Случай. В начале 1377 г. неожиданно скончался хан Урус, и выяснилось, что вся мощь Ак-Орды держалась лишь благодаря его железной воле. Сын Уруса Темир-Малик, правда, успел нанести еще одно поражение Тохтамышу, но потом увлекся празднованием победы и начал злоупотреблять вином. Попойки в ханской ставке происходили каждый день, что не могло не вызвать падения авторитета власти в народе. Наблюдая за моральным разложением своего повелителя, многие беки постепенно пришли к выводу, что тот же Тохтамыш будет более достойным ханом, тем более что это повлечет за собой прекращение затянувшегося конфликта с Тимуром. Один за другим при ставке Тохтамыша появлялись новые сторонники, призывая его поскорее воцариться на ак-ордынском троне.
Очередное появление в степи Тохтамыша стало его триумфом. Все племена признали его власть без какого-либо сопротивления. После чего оставалось лишь взять в плен и казнить разгильдяя Темир-Малика, что и было проделано. Верность поверженному хану сохранил только отчим (если принять эпическую версию) Едыге – эмир Балтычак, который на предложение перейти на службу заявил Тохтамышу: “Если бы руки мои не были связаны, я ответил бы тебе. Пусть ослепнет тот глаз, который может видеть тебя на месте своего государя. Если в твоих руках власть, то прикажи, чтобы меня также казнили, чтобы голову государя положили на мою голову и тело его на мое тело, дабы если я не умер ранее его, то уж раньше его был бы предан праху”. Как далее передает Муин ад-дин Натанзи, пожелание столь преданного вассала было исполнено. Но тем самым Тохтамыш приобрел себе лютого врага в лице Едыге, который через некоторое время подался к Тимуру.
Видимо, Едыге понимал, что рано или поздно две державы столкнутся между собой. Тем более что между ними существовали неразрешенные территориальные споры в отношении присырдарьинских городов и Хорезма. Как уверяет Ибн Арабшах, именно Едыге со своей стороны всячески подталкивал Тимура к войне против Тохтамыша и в конце концов добился успеха. После нескольких лет локальных столкновений Тимур в начале 1391 г. перешел в решительное наступление.