Реннет Лассель

Хотя… пожалуй лучше было бы, если ему совсем мозги отшибло. Потому как проснувшегося от сна человеческого разума хватило на то чтобы провести линию от поглощения чужой души к прояснениям в сознании, но оказалось недостаточно, чтобы задуматься о последствиях.

В итоге он бросился поглощать души других, попавших в Яму следом за ним. Надо заметить, большинство из них и при жизни были теми еще подонками. Не говоря уже о том, что шансов выжить нет никаких. Однако даже они навряд ли заслуживали участи быть пожранными кем-то. Реннет мог бы тешить себя мыслью, что избавил их от дополнительных мук, только вот это не более чем самообман. Он убивал их ради себя.

Постепенно сознание начало к нему возвращаться. Ренегат подумывал о том чтобы вновь продолжить поиски лазейки… когда наткнулся на других, таких же как он – пожирателей.

Их оказалось не один и не два. Некоторые обитали в Яме по нескольку лет, обратившись в чудовищ полубогов. Воевать с ними Реннет не пытался. Сбежал в места, где царила тишина и пустота.

Спустя еще немного времени дали о себе знать последствия поглощения чужих душ. Он начал погружаться в собственные кошмары все глубже и глубже. Перестал воспринимать реальность как данность. Остатки чужих воспоминаний, эмоций и боли восставали против него. Чужие миры, чужие лица и даже чужие войны пробегали перед глазами. Безумие пошло по второму кругу.

Последние пять месяцев своей жизни в Яме Реннет провел в бегстве от кошмаров и тварей, жаждущих пожрать его самого.

– Этого не может быть. Твои слова не могут быть правдой!

Армель возразил исходя из собственного восприятия окружающего мира. Священнику сложно было даже представить нечто столь темное и гибельное. Но вот Ладан понимал, парень не стал бы лгать о таких вещах.

Однако все вышесказанное звучало чересчур уж жутко, чтобы быть правдой. Разве возможно съесть чье-то сознание как кусок вяленой говядины? Поэтому сереброволосый маг не исключал, что Реннету оно могло просто присниться или привидеться. В конце концов, буквально недавно они побывали в мире, целиком и полностью сотворенном сознанием двух десятков ведьм.

Разубеждать его сейчас бессмысленно, потому Ладан решил перевести разговор немного в сторону:

– Каким образом ты выбрался? До сих пор ты ни разу не упомянул непосредственно о побеге.

Тот выдержал небольшую паузу.

– Я не знаю, либо не помню… Честно признаться, мне кажется, в моем сознании вообще нет воспоминаний о последних двух месяцах пребывания там. Но странным я такое назвать не могу, учитывая сопровождающие обстоятельства. И еще… – он собрался и оглянулся на них, – я поведал вам о своих грехах не ради прощения.

– Кто бы сомневался, – почему-то облегченно выдохнул священник.

– Думаешь, грехи связаны с теми странностями, что творятся с тобой после возвращения?

Реннет согласно кивнул, а затем принялся разматывать повязку, ранее наложенную на кровоточащий глаз. И когда он закончил, все увидели, что тот выглядит как ни в чем ни бывало, здоровый и целехонький.

И чтобы усилить впечатление, он схватился за нож и невозмутимо вонзил его в бедро. Гончие отступили в ужасе. Кровь из раны сочилась, но недолго. Она свернулась в считаные минуты.

– Раны заживают быстро, а большинство ядов просто не действуют на меня. Наверняка это прощальный подарок Ямы. И то лишь физиологическая сторона изменений. Раньше я нечасто появлялся, предоставив управлять телом другому Реннету, о котором знаю лишь то, что он похож на меня. На это… были свои причины. – Он закрыл глаза, продолжив говорить уже значительно тише: – Я не контролирую себя, погружаюсь в кошмары на ровном месте, не говоря уже о чужих воспоминаниях. Их обрывки то и дело всплывают на поверхность сознания.

– Реннет, сейчас мы с тобой нормально разго…

– Всего лишь притворство, Ладан, – опередил его мысли Реннет. – Я притворяюсь, будто все хорошо. На самом деле, с того момента как вырвался из иллюзий Вероники, мне становится только хуже. Допускаю, ведьмы как-то контролировали всплески эмоций, сдерживали меня. Там было легче держать себя в руках.

Вновь между ними повисло гнетущее молчание. И вдруг, супруга Ладана начала изъяснятся жестами. Лекарь перевел остальным.

– Она спрашивает, по этой ли причине ты старался не сближаться с Катариной?

– Очевидно, – ответил он.

По сути Реннет признался им, что не отвечает за свои поступки. И когда у него наконец спросили, как он намерен поступить в дальнейшем, ответ получили не сразу. Ренегат понимал, что должен скорее вытащить Катарину с Безымянного острова. Вопрос в другом: способен ли он на такое в своем нынешнем состоянии? Или же… все закончиться жертвами со стороны Гончих.

– По-моему ты перегибаешь, – не согласился Армель.

– Нисколько. Поверь, я все еще могу трезво оценивать силы. Инстинкты говорят, их не хватит даже на то чтобы добраться до острова. В самоубийцы ни я, ни вы не записывались.

– С каких пор ты так быстро сдаешься?

– Сдаюсь? – Реннет внезапно вскочил и схватил мага за грудки, хотя тот был выше и шире него. – Говоришь, я сдаюсь?

Спустя пару секунд парень осознал, что проявил несдержанность. Он заставил себя успокоиться. Вновь сел в кресло и сцепил перед собой руки. Сереброволосый чародей переглянулся с остальными и начал, стараясь говорить в более спокойном тоне:

– Похоже, ты прав, Реннет. Но как планируешь разобраться со всем этим, ты думал?

Конечно же, тот размышлял над причиной. Яма могла стать основным катализатором, возбудителем проблем, но единственной ли причиной? Если вдуматься, еще до того как угодить туда, он проклял себя весьма специфичным запретным заклинанием, в результате чего и обрел силу Смертного Бога. На тот момент он контролировал себя, справлялся с последствиями. Вот только неизвестно, надолго бы его хватило, не угоди он своевременно в Яму?

Эмоции и мысли – все дело в них. Они являются одновременно мощнейшим оружием чародея и слабостью. Неспособный контролировать себя, не сумеет и пылающую внутри магию сдержать.

Помниться, он самолично обучал этим азам одну из учениц Белого Пламени. Правда имени этой девушки не помнил, сколько ни копался в воспоминаниях прошлого. Зато не мог забыть, что впоследствии она погибла, не сумев сдержать заклинание. Теперь, пришло его время?

– Идея есть… всего одна, – наконец поднял он взгляд. – Но никаких «мы» нет. Разбираться с проблемой придется мне самому. Иначе никак.

– Снова «самому», – тихо прошептал Ладан. – Ты опять взялся за свое, да?

– Знаю, о чем ты. Но я всегда так поступал. Полагался только на себя, доверял лишь себе и принимал любое бремя на себя одного. Это правда.

– Эгоист!

Ладан снова обвинял его, однако в то же время было в его голосе что-то еще. Реннет тоже почувствовал.

– Сейчас все немного иначе. Боюсь… слабое звено я, а не вы, – заявил он неожиданно мягко. – Происходящее со мной я должен понять самостоятельно. Не потому что не доверяю всем вам, а потому что проблема во мне.

Чародейка посмотрела на него так, что даже без слов очевидно – она требовала не увиливать от честного ответа.

– Ладно… – тот с крайне напряженным выражением взлохматил волосы, – буду откровенен до конца. Я не уверен в победе. Не уверен, получится ли у меня восстановится. Возможно, Смертный Бог проиграет собственному безумию.

Тишина не сдалась и жестами сказала:

«Ты назвал нас товарищами. Мы должны помогать».

Улыбка, отразившаяся на лице ренегата, заметно отличалась от той холодной и безжизненной гримасы, которую он привык демонстрировать людям.

– Мне хочется верить, что мы товарищи. Может быть друзья. Но верно и обратное. Как товарищи, вам полагается верить в меня даже больше, чем верю я сам. – Это несомненно был подлый прием с его стороны, однако Реннет продолжил: – И ваша обязанность, как товарищей, защищать самое дорогое для меня. Собственно, за этим я начал разговор. Прошу вас не как Смертный Бог, а как Реннет Лассель, спасите ее! Полагаюсь… на каждого из вас, потому что на себя не могу.