Страница 9 из 9
– Нет, – её голос дрогнул. – Я так ждала твоего звонка вчера, а ты не позвонил. Почему?
Никита не любил отвечать на вопросы, ответ на которые казался очевидным. Он придерживался мнения, что человек не звонит лишь по двум причинам: ему не интересно, как протекает жизнь другого, или он чертовски занят неотложными делами. В итоге, всё равно второй вариант сводится к первому. Ведь было бы желание – а время всегда найдётся.
– Да некогда было, – ответил Никита, продолжая вертеть головой.
Эля ждала, что Никита поинтересуется, как проходит её день, но Никита молчал. Страх, что он снова повесит трубку, не закончив разговора, пересилил амбиции блондинки.
– Приезжай сегодня ко мне. Посмотрим фильм, закажем что-нибудь из итальянского ресторанчика. А то ты у меня такой худенький!
Забота из уст избалованной девицы звучала неправдоподобно и резала слух. Никита не понимал, как можно якобы переживать за его фигуру, но стараться откормить его чужими руками. Готовить Эля не умела и не хотела, ибо не царское это дело, потому испробовала весь ассортимент меню лучших ресторанов города. Никита не имел ничего против ресторанной еды, но забота девушки противоречила способу её проявления. Вся её чувственность – сплошная фикция. Он часто задавался вопросом: зачем выставлять за действительное то, что никогда таковым не являлось? Но все же у него хватило самообладания, чтобы не высказать ей этого.
– Буду часам к восьми, целую.
Никита отключился и вернул телефон в карман. Прямо за его спиной послышался шорох бумаги. В полной уверенности, что исчезнувшая странным образом Любовь Петровна вернулась для продолжения пикника, он обернулся. Но догадки оказались не верны. То была маленькая очаровательная девочка. Она лежала на животе и энергично болтала согнутыми ногами. Её русые волосы водопадом мягких прядей падали на альбомный лист, где стены нарисованного домика движеньем цветного карандаша облачались в малиновый цвет. Никита улыбнулся, а голос его заиграл ироничными нотками.
– Здорово же вы помолодели, Любовь Петровна!
Девочка подняла на него большие зеркала души и снова опустила вниз. Столько осознанного смысла было в этом коротком взгляде! Художника заинтриговало поведение девочки. Она молча, как ни в чем не бывало, продолжила раскрашивать рисунок.
– Похоже, мадам, вы помолодели куда больше, чем я предполагал, и потеряли дар осознанной речи.
Ответной фразы не прозвучало, и, только закончив с крышей, она снова поглядела на Никиту равнодушными глазами.
– Ты похож на Безумного Шляпника[2], – промолвила девочка. – Он тоже говорил непонятно.
Никита рассмеялся.
– Мам, ты та ещё шутница!
– А я не шучу, – не поднимая головы, сухо ответила девочка.
Забавно… Она появилась так внезапно, из неоткуда, на его покрывале и совершенно не хотела контактировать. Никита загорелся идеей во чтобы то не стало добиться расположения маленькой вредины и неожиданно смутился. О чем, интересно, в обычной обстановке говорят с детьми? Впервые возникшие тёплые чувства к ребёнку росли с каждым последующим её ответом.
Никита перевёл взгляд с девочки на рисунок и спросил:
– Это домик, в котором ты живёшь?
Она удивлённо заморгала, посмотрев на бумагу, затем на собеседника. Её умные глаза светились взрослой уверенностью. Никитой овладело странное чувство, будто он знал это милое личико всю жизнь, и неясная ностальгия сжала его размеренно бьющееся сердце.
– Ну и глупости! – фыркнула девочка. – Вы вроде взрослый, а говорите, как маленький. Как можно жить в таком доме? Он же бу-маж-ный!
Никита засмеялся, прикидывая, что с виду девочке не больше шести лет, но она без труда развеяла скудные его представления о детской сообразительности в этом возрасте. Он полагал, что дети глупы вплоть до юности. Тот серьёзный вид, с которым девочка рассуждала, вызывал у него улыбку. На её фоне он выглядел смешно, что только сильнее подзадоривало его.
И Никита решил изменить тактику. Желая быть с девочкой наравне, сперва он лёг на живот рядом с ней, а потом спросил, играя интонацией.
– А хочешь, я помогу тебе нарисовать, например… Например, утку?
– Ты что умеешь рисовать?
Она недоверчиво покосилась на Никиту. В тот момент ему показалось, что взрослая жизнь остановилась на месте, вернув ему десятка два ушедших лет. Он почувствовал себя озорным мальчишкой. Девочка цепляла его верной точкой зрения на неоднозначные для ребёнка понятия и развитым не по годам интеллектом. Несомненно, она была особенной!
– Увидишь!
Лёгкими движениями он принялся водить карандашом по листу, нанося прямые и косые штрихи с правильной методикой нажима на графит. С неподдельным интересом смотрела она, как на глазах рождается шедевр. Её улыбка становилась всё шире, а крохотное лицо просияло радостью.
– Готово! – сообщил Никита с улыбкой.
– Ой, да она же как живая! – девочка захлопала в ладоши. – А что ты ещё умеешь рисовать?
– Всё умею. Ты только скажи.
– И меня нарисуешь?
– Конечно нарисую.
Она смотрела на него зачарованными глазами. Все неловкие преграды в общении, несколько минут назад мешающие появлению её улыбки, были сломлены. Её проникновенный взгляд качнул глубоководье его души до такой степени, что ему не хотелось расставаться с девочкой.
Мать Никиты стояла позади и молча наблюдала за ними. Она подошла как раз, когда новые приятели корпели над рисунком, и не верила собственным глазам. Никита никогда не питал должного интереса к детям, и Любовь Петровна знала, что обзаводиться своими в ближайшее время Никита не собирался. И она смиренно ждала, когда на него обрушатся чары многовековых инстинктов. Она понимала, что давление на сына только усугубит без того предвзятое отношение к потомству. А как бы ей хотелось лелеять родных внуков! Так разве им об этом скажешь?! Ни сын, ни дочь не торопились осчастливить будущую бабушку, а ведь ей без малого пятый десяток.
– А как тебя зовут? – полюбопытствовала девочка.
Никита улыбнулся. Маленькая девочка разожгла в нём азартного игрока. Снова ощутив вкус победы, он остался доволен собой и тем, что находчивый Никита Соколов в который раз сумел завоевать новое сердечко, и не важно, что оно крохотное.
– Зови меня просто: Безумный Шляпник.
Девочка собиралась представиться, но замялась – со стороны парка доносился обеспокоенный женский голос.
– Алиса! Алиса! Ну где же ты? Алиса!
В момент собрав рисунки, девочка подскочила на ноги и побежала по залитой солнцем лужайке. Ветер игриво путал её длинные волосы, а подол розового платьица, как государственный флаг мэрии, развивался плавными волнами. Она обернулась и энергично помахала рукой.
– Пока, Шляпник!
Одаривая улыбкой новую подружку, Никита сдержанно махнул ей в ответ.
– Мой мальчик, ты ли это?!
Любовь Петровна не скрывала умиления на лице. Оказывается, её сын довольно умело общается с маленькими детьми. Ласковый тон матери заставил Никиту смутиться, и он не ответил. Любовь Петровна села на покрывало и приступила к допросу.
– Кто эта прелестная особа?
– Это Алиса.
– Откуда взялась эта Алиса?
Никита бросил мечтательный взгляд в сторону парка, где недавно скрылась девочка.
– Я бы тоже хотел знать. Может, сбежала из Страны Чудес…
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.