Страница 9 из 20
Дав студентам еще три минуты на передышку, Гарри спустил с потолка наказанного, после чего объявил коллективную игру «попади в Героя».
— Я буду невидимым, но слышимым. Ваша задача — попасть в меня любым косметическим заклинанием, оставляющим зримый след использования. И главное: я снова активирую счетчик, на этот раз он будет фиксировать кто в кого конкретно попал. Кто случайно попадает по другим студентам — тот в конце урока получает Таранталлегру от меня лично. Правила игры ясны?
Получив серию разрозненных кивков, Гарри наколдовал себе кошачьи бубенчики на запястья и щиколотки и накрылся дезилюминационным.
Дальше занятие проходило в обстановке веселой кутерьмы. Слизеринцы сразу заняли места вдоль стены, а гриффиндорцы сначала просто беспорядочно носились, раскинув руки и периодически паля заклинаниями в белый свет, но быстро скоординировались и начали прочесывание класса цепью, крепко держась за руки.
— Про заклинание левитации я ничего не говорил! — сообщил им Гарри из-под потолка, и дальше игра пошла уже в трех измерениях.
Потом кто-то сообразительный наколдовал на весь класс облако муки, чтобы таким образом обнаружить невидимку. Следующие несколько минут прошли в дружном кашле и чихании, пока Гарри не сжалился и не очистил воздух.
Наконец первый запал угас, и воспользовавшийся тем, что азартные выкрики почти стихли, превратившись в усталый гул, Катарина Гамп усилила голос Сонорусом и сообщила, ни к кому конкретно не обращаясь:
— А если все замолчат, то мы наверняка будем слышать бубенчики.
Разумеется, Гарри мог бы двигаться совершенно бесшумно, но это было бы нечестно. Так что в воцарившейся тишине отчетливо послышалось слабое звяканье, и игра возобновилась с новыми силами, на этот раз в почти полной тишине.
— Схватка стоп! Я уже выдохся! — объявил наконец Гарри и снял дезиллюминационное. И тут же, оценив, как в отчаянной попытке вести себя прилично, судорожно гримасничают все присутствующие, снисходительно добавил:
— Разрешаю ржать, чего уж…
Ну действительно, если в человека двадцать минут кидаться косметическими чарами, как он будет выглядеть? Отменять доставшие его заклинания Гарри не стал специально, посчитав, что дружный хохот объединяет куда лучше речей о единстве. Только дав студентам посмеяться как следует, он наколдовал Финиту и кровожадно произнес:
— Та-ак, а теперь моя очередь повеселиться! — и, сверяясь с артефактом, начал выкликать в центр класса тех, чьи заклинания попали по другим студентам. Нарушителей набралось человек пятнадцать. От Слизерина в компании танцующих оказалась только Гортензия Розье, многократно «промахнувшаяся» заклинанием эпиляции и всякий раз случайно попадавшая в девушек с Гриффиндора. Судя по ее лицу, немного принудительных танцев казались ей невысокой ценой за зрелище полуплешивых соперниц.
— Расходимся пошире, — командовал Гарри, раздвигая круг зрителей. — Люди хотели потанцевать, не будем им мешать!
И запустил в мазил обещанную Таранталлегру, а сам занялся помощью в возвращении гриффиндоркам их причесок. Девчонки и сами неплохо справлялись, но с подпиткой от Гарри дело пошло веселее. Когда внешность всех участников игры была восстановлена в первозданном виде, Гарри постановил:
— Фините Инкантатем.
Дал танцорам отдышаться и объявил конец занятия, напомнив:
— Никаких выяснений отношений в коридорах! Все, что мы делали в этом классе, остается в классе!
Договаривая фразу, он заметил нескрываемое торжество во взгляде Пьюси и слишком равнодушные лица остальных слизеринцев. Подумал полсекунды и произнес, направив палочку вверх:
— Фините Инкантатем Тоталус!
У нескольких студентов слетели маскирующие чары, скрывавшие пятна на мантиях, некоторые из отодвинутых к стене парт с грохотом развалились, лишившись скреплявшей их магии, а на стенах класса проступили десятки надписей и рисунков, ранее тоже скрытых чарами. Гарри очень понадеялся, что его заклинание не прошло сквозь потолок, а то мало ли что там развалилось, этажом выше? Зато Пьюси тут же перестал выглядеть довольным.
— Слизерин, задержитесь еще на минутку, пожалуйста!
Гарри дождался, пока все красно-золотые покинут класс и насмешливо оглядел оставшийся гадюшник.
— Наложить на тренировке проклятье с отсроченным действием — это толково придумано. Но, нет.
Все девятеро посмотрели на него абсолютно одинаково: «совершенно не понимаем, о чем вы, сэр».
— Вы, может, не в курсе, но когда я чего-то хочу, оно обычно делается именно по-моему. Я очень хочу прекратить грызню между «темными» и «светлыми», и я уверен, что у меня получится. Но не надо усложнять мне задачу!
— Как скажете сэр. Мы можем идти, сэр? — предельно вежливым тоном отозвалась староста Гамп.
В ответ Гарри ухмыльнулся еще шире.
— Да, конечно. Только еще одна маленькая проверка. Акцио волосы студентов Гриффиндора! — и несколько прядей выскользнули из кармана Розье и приплыли ему в руку. Правда, еще прилетели и все волосы с пола, но это уже мелочи. — Вот теперь точно можете идти. Не опоздайте на обед!
Гарри проводил выходящих слизеринцев насмешливым взглядом. Сам он еще немного задержался в классе: ликвидировал остатки муки и кучу волос, привел в порядок стены. Подумав, трансфигурировал развалившуюся мебель в маты — небось пригодятся еще.
Когда он вышел из класса, у дверей его поджидала Гортензия Розье.
— Профессор Поттер, сэр, можно с вами поговорить?
— Вроде всегда «мистер» был? Я совершенно точно не профессор, мисс, — отозвался Гарри, увлеченно разглядывая совершенно новую в исполнении Розье мордашку: большие виноватые глаза, легкий смущенный румянец, подрагивающие губки.
— Как скажете, сэр. Сэр, я хочу извиниться. Я вела себя недопустимо сегодня. Я понимаю, что нехорошо поступила с девушками с Гриффиндора. Вы так стараетесь, чтобы Слизерин перестали считать логовом негодяев, а я так глупо вам помешала. Прошу меня простить, сэр.
Печаль и раскаяние девушки были слишком явными, чтобы Гарри хоть на миг в них поверил. Жизнь под одной крышей с Малфоем многому его научила.
— Да, я вижу, что вы очень раскаиваетесь, мисс Розье. Конечно я вас прощаю! — ответил он с не меньшей искренностью. Солнечная Улыбка Героя превосходно подошла к этому случаю.
Теперь настал черед Розье коротко оценивающе стрельнуть глазами. Видимо, она так и не смогла определить, издевается «мистер Поттер», или он действительно такой светлый и открытый человек, как пишут о нем в газетах. В любом случае она решила продолжить выступление.
— Спасибо, мистер Поттер, сэр! Вы просто не представляете, как мне стыдно на самом деле! К нам многие относятся предвзято, и это заслужено, вы видите сами, но вы такой благородный и справедливый, и то что я именно с вами так себя повела… — от избытка чувств у бедняжки даже голос задрожал, и выступили слезы на глазах.
Если бы слова «ты благородный и справедливый» произнес, например, Министр Шеклболт, Гарри уже впал бы в черную ярость. Но девочка выглядела так трогательно в своих неумелых еще попытках манипулирования, что Гарри почти совсем не взбесился. Он снова улыбнулся Гортензии Солнечной Улыбкой и максимально ласково произнес:
— Вот мы и перешли к делу, верно? Итак, против кого вам требуются мои благородство и справедливость?
Розье вспыхнула и бросила на него взгляд, исполненный праведного негодования, впрочем, тут же сменившийся выражением полной покорности.
— Да, вы конечно не станете мне верить, особенно после сегодняшнего. Это тоже справедливо, поверьте, я понимаю и не в обиде. Простите, что побеспокоила вас… — и девушка поникла, всем видом выражая беспомощную обреченность. Однако запас снисходительности Гарри уже почти истаял.
— Мисс, предупреждаю: либо вы рассказываете, что вам от меня нужно, либо я сейчас вам верю, еще раз торжественно прощаю все грехи и аппарирую на работу. Меня там начальство ждет, между прочим!
Несколько секунд он наслаждался тщательно скрываемым замешательством Розье. К ее чести, она приняла решение довольно быстро.