Побег в замужество

Я ни за что не хотела утруждать своего мужчину проблемами, не хотела пугать его, создавать трудности. Ведь я знала: как только Аделард услышит нелепое требование, он тут же сделает все от него возможное, чтобы исправить ситуацию, и может уплатить деньги, или же потребует отдать нам детей. А я не была готова ни к первому, ни ко второму. Я не желала потакать капризам той, которая, хоть и была моей родительницей, но всегда вела себя со мной словно чужая женщина, вспомнив о моем существовании только по прошествии шести лет после исчезновения, да и то – с намерениями обобрать меня. А во-вторых, я также не хотела обременять себя детьми, которые хотя и были моими родными сестрами, но все же я надеялась в скором времени обзавестись своими собственными малютками, посвятить им всю себя, а тогда эти девочки были бы мне обузой, непосильной и ненужной ношей. Я и так слишком воспользовалась добротой Аделарда, была благодарна ему безмерно, постоянно чувствовала, что обязана ему всем, и лучше этого мужчины не было никого во всем мире. Поэтому решила промолчать.

– Я ведь тоже переживаю, – пребывая в заблуждении, Аделард взял мои руки в свои и покрыл пальцы поцелуями, глядя на меня снизу верх. – Но что поделать, мы вынуждены будем потерпеть.

– Потерпеть что?

– Не нужно притворяться, Зузу, – садясь возле меня, он обнял меня за талию, поцеловал в висок. – И если ты скрываешь свои чувства от меня, это совсем не значит, что я их не разделяю. Во-первых, я твой муж, а во-вторых, я слишком тебя люблю, чтобы не быть с тобой одним целым, поэтому…

– Мне и вправду грустно.

– Что ж, если тебе так хочется, мы можем погоревать вместе, но недолго. А затем займемся тем, что поможет нам приблизиться к нашей цели. Как врач, обследовавший каждую клеточку твоего тела, а также изучив свою физиологию тоже, я могу тебя уверить: нам нет причин убиваться по этому поводу, потому что все еще впереди!

– А по чем мы можем убиваться? – отвечая на его поцелуй и, увлекаемая им, падая на подушки, спросила я, все еще пребывая в мрачном раздумии, но все-таки постепенно приходя в себя и стараясь разобрать, о чем же говорит муж.

– О наших будущих детях, конечно же, – стягивая из моих плеч сорочку, Аделард оголил одну грудь и, взяв ее в ладонь и несильно стиснув, приник губами.

– Ах, ты об этом, – и новая волна грусти сковала мои движения.

Да, я и вправду слегка тревожилась по поводу того, что время идет, а я так и не смогла еще подарить мужу долгожданного наследника, хоть мы и прилагали к этому невероятные усилия, занимаясь любовью почти каждый день, а то и по нескольку раз за ночь. Я не предохранялась от нежелательной беременности вовсе, как постоянно делала то моя маменька, потому что эта беременность как раз и была бы для меня слишком желанной. Вот только аист не спешил прилетать к нашему дому, и я недоумевала. Но даже не подозревала, что и Аделард настолько растревожен.

– А что, я ошибся, и у моей обожаемой жёнушки есть какие-то иные проблемы?

– Нет, конечно же нет, – позволяя мужчине полностью себя раздеть, я бледно улыбнулась.

– Тогда, дорогая Зузу, тебе не о чем страдать! Мы еще так молоды, здоровы, у нас все впереди. Как врач тебе заявляю: для зачатия нет никаких препятствий. Но если все же богу будет угодно… если у него есть на нас какие-то свои, иные планы, и он не позволит нам стать родителями, то и тогда я не перестану благодарить его за ту встречу, подарившую мне истинное счастье обладать самой красивой, самой нежной, самой удивительной из всех женщин!

– И кто же она? – лукаво сощурясь, я хотела увести мужа от тревог о будущем потомстве, а также услышать комплимент: женщинам приятно слышать любые нелепости о своей привлекательности, пусть даже их повторяют одни и те же губы по несколько лет кряду.

– Это, конечно же, ты, Зузунда! А что, в мире есть кто-нибудь еще, кому я отдал свое сердце? У меня же оно одно! А без сердца нельзя любить.

– И я тебя слишком люблю, мой Аделард, – зарываясь пальцами в его рыжей шевелюре, я таяла от удовольствия, забывая в этот момент также и о визите маменьки, уплывая на волнах страсти во Вселенную, где мы были только одни – он и я.

Запрокинув мои ноги себе на плечи, мужчина подложил мне под попу специальную твердую подушку, лежащую на кровати с такой вот целью, и, еще раз нежно поцеловав нежные складочки, погрузил туда свой вздыбленный мужской орган. Он у Аделарда был огромный и красивый, так что я поражалась: как это в таком прекрасном теле все может быть настолько ладным.

Выждав несколько мгновений, пока мое женское сокровенное привыкнет к его размерам, мужчина начал делать осторожные толчки, все время лаская мою грудь, легонько сжимая и растягивая соски. Взгляд его карих глаз был устремлен на мое лицо, и Аделард понимал каждое мое чувство и ощущение, чтобы умело руководить процессом.

Я не могла и не хотела сдерживать порывы тела, и мы двигались в унисон, сплетаясь руками, ногами, проникая языками и соединяясь тайнами, смешивая наши соки и слюну, пот и слезы радости, существуя отдельно от реального мира, в своей собственной одурманивающей Вселенной.

– Люблю, – услышала я рык Аделарда, прорывающийся ко мне сквозь туман сознания, и тут же ощутила выброс семени, оросивший мое лоно.

Не знаю, почему, но в этот раз я не получила волшебной и ослепительной разрядки единовременно с ним. Возможно, причиной тому было посещение моей матушки и те тягостные думы, которые затаились у меня внутри. Заметив, что я не улыбаюсь так, как прежде, да и не утомлена настолько, чтобы расслабить тело и тут же погрузиться в сон, Аделард тоже решил не спать. Покрыв благодарными и нежными поцелуями мое лицо и грудь, он встал с кровати и последовал к застекленному шкафчику. Открыв дверцу, вынул и поставил на стол инкрустированную камнями и золотом шкатулку; щелкнул замок – и мужчина извлек оттуда переливающиеся в льющемся из окна лунном свете жемчужные бусы. Белые и крупные, жемчужины были плотно нанизаны на нитку, потому что до меня их никто не одевал. Они были живые, свежие, и стоили немыслимых денег.

«Вот продав их, я и могла бы расплатиться потом со своей матушкой», – мельком подумала я, но сразу же и отогнала от себя эту чудовищную мысль: зачем лгать мужу, омрачая чистоту нашего брака.

Глава 6

Бусы Аделард купил в честь первого показа мод в моем салоне. Он как раз вылечил дочь какого-то знатного вельможи, от которой отказались все остальные лекари, так что бедняжке пришлось бы, по всей видимости, умереть, если бы ее отец не рискнул обратиться к молодому и неопытному парню. Но муж взялся за безнадежную пациентку, поставив на кон все. И – победил болезнь, а также заработал себе такую репутацию, такую славу, что сразу же стал знаменитостью и получил авторитет светила медицины.

К нему на прием записывались в очередь за месяц наперед и даже больше. Но Аделард Минкас не зазнался после всего этого, он принимал и бедных, и богатых, а плату брал посильную, не заламывал цену, как сделал бы на его месте кто-нибудь другой. И за это качество он вознесся еще выше. Прохожие снимали перед ним шляпу, я же просто боготворила.

Так вот, вельможа расплатился с моим мужем согласно прейскуранту, но также потребовал принять еще и особенный гонорар.

– Эти бусы привезены мной из Индии, в подарок любимой дочери. Но… я застал ее умирающей, дни моей Изабеллы были сочтены, и все мы приготовились к ужасному горю. И вот, ваши золотые руки, ваш ум сделали невозможное. Поэтому примите от меня этот подарок.

– Но, вы уже и так щедро мне заплатили, этого будет вполне довольно, – возразил Аделард. – Я делал только то, что и полагается делать врачу, и право, не только в том моя заслуга, что ваша дочь выжила. Значит, так было угодно богу. Я, конечно же, признателен. Но – нет. Вручите бусы Изабелле, как и намеревались, ей они будут к лицу.

– Моя дочь могла умереть, – вельможа был непреклонен, а в его глазах светилась такая настойчивость и уверенность, граничащая с яростью, что было бы бессмысленно продолжать спор и упрямствовать дальше. – И я хочу! Я требую, чтобы вы предоставили мне возможность отблагодарить вас просто ценным подарком, взамен того бесценного, который сделали мне вы!