Одаренная враждой

— Я останусь здесь, я буду ждать вас. Не бойтесь, ничего со мной не случится. Клауд будет ожидать вас, ко мне он нос не сунет. Я угрозы не представляю вообще сейчас, никакой. Лоз, ты не груби Джайне, хотя бы на время оставь свои принципы сработайся с девушкой твоего брата. Сейчас речь идет даже не о тебе, а о спасении семьи. Так что веди себя приличней.

========== Когда люди любят по-настоящему, они кажутся друг другу самыми необыкновенными на свете. ==========

Мы с тобой не умеем сдаваться,

Отступать или просто молчать.

Мы привыкли лишь яро сражаться,

Позабыв, что мы можем мечтать.

Нам привычнее будет забвение,

Нас давно погрузили во тьму.

Нам неведома боль поражения,

А победы лишь тянут ко дну.

Мы когда-то любили прохожих,

Теплый дождь и сырую весну.

Выбивали узоры на коже,

Восхищаясь росой поутру.

Убегали, всегда возвращаясь,

Не имев ни семьи, ни друзей.

Исчезали, на век оставаясь

В ветхой памяти хрупких людей.

Мы с тобой не умеем сдаваться.

Так же как не умеем играть.

Мы всегда будем лишь улыбаться

Там, где нужно, по-сути, кричать.

(Mikkatsumi)

Кададж принял решение оставаться дома. Лозу было трудно бросить брата одного, однако ослушаться его тоже он не мог. Пока мы были дома, то придумывали план скорее с Кададжем, чем с Лозем.

Я рассказала, что было утром и Кададж предложил найти Тифу и выбить из неё всё.

Лоз тоже отправился на поиски, только совсем в другую сторону. Я рыскала по лесу, просила у самого леса помощи, но он мне отвечал только шелестом листьев. Теперь я для леса чужая, теперь он не раскроет своих тайн, теперь всё кончено.

Тифы в лесу не было, только запах остался и всё. Разочаровавшись, я пришла домой и застала Лоза там. Он тоже ничего не нашел.

— У меня есть идеи насчет спасения Язу, но не знаю как она вам. Единственное, что приходит в голове, это то, что вы должны работать под прикрытием. Вы должны отправиться в город и под прикрытием выискивать Язу. Кто-то что-то услышит и вот, найдется ответ, найдется мой брат. И, пожалуйста, прошу, ищите вместе, ищите дружно, а не то враг раздавит вас обоих. Дружба это главное, друзья мои, — сказал Кададж, прикрывая глаза.

Он сам бы всё сделал за нас, я чувствовала это. Только вот не может, слабый он.

Слабость огромная преграда.

Лоз, чуть подумав, кивнул. Работа под прикрытием состояла в следующим образом: я надеваю плащ, Лоз меняет немного внешность и тоже маскируется всякими тряпками. Мы идем в город и прослушиваем наших врагов.

Я надела черные плащ, убрала волосы назад, чуть измазала лицо и накрасила губы. Вид мой заметно изменился.

Лоз обмотал лицо тряпками, но прежде надел парик с зелеными волосами. Глаза он поменять не смог, однако решил всё время смотреть вниз при встречи с врагом. Одежду он тоже поменял на более простую.

Прощаться с братом для него было тяжело, он никак не мог уйти из дома, всё время смотрел на брата и не мог переступить порог, он не мог бросить его одного.

Кададжа я поцеловала в щечку и погладила по белым волосам. Я верила, что он восстановится, что за наше отсутствие его не прикончат. Так мы и ушли в город.

По дороге Лоз почти не говорил, хотя я пыталась у него спросить как мы будем действовать. А если говорил, то кратко, холодно и без эмоций. Хотя бы не оскорблял.

Я не знала, что там с моим любимым. Может его уже убили и одна мысль об этом заставляла моё сердце сжиматься, а глаза просто отказывались видеть. При мысли, что он мертв, я хотела упасть и визжать от внутренней боли, биться, метаться, реветь. Всё это я уже сделала, а боль не утихала. Тем более Лоз не оценит такое поведение и скорее всего кинет меня одну здесь, либо не заговорит со мной вообще. Он считает меня во всём виноватой и к тому же, сумасшедшей.

Когда город уже был совсем рядом, то Лоз остановился и посмотрел на меня. Сейчас, при таком цвете волос и прическе, он выглядел довольно смешно, но я то знала, что ничего смешного в нём нет. Лоз агрессивен, злобен, коварен, жесток и всё это лишь ко мне. Даже к врагам он милосерднее. Но почему? За что? Никто мне не ответит.

— Ты пойдешь по кафе, барам, магазинам. Я пойду по домам, улицам и установлю за кем-нибудь слежку. Если что я сам тебя найду при необходимости. Если ты что-то узнаешь, то дай сигнал, пусти летящего красивого зверя в небо, — и пошел дальше. Всё, он больше ничего не сказал. Даже не пожелал удачи.

Неужели он настолько меня ненавидит? Я покачала головой. Да что же во мне такого, что ненавидит Лоз?

Думать на эту тему времени не было, я пошла дальше. Он сказал, чтобы я обошла бары, но я тут совсем ничего не знаю! А если враг заговорит со мной? Что будет тогда? Мой голос они прекрасно знают. Надеюсь такого не случится.

В городе кипела жизнь и похитителей среди людей я не видела. Я шла, разглядывая здания и пытаясь понять где тут бар или что-нибудь такое.

Магазины…Зачем в них заходить? Не думаю, что этот Клауд любит ходить по магазинам. У него вроде бы всё есть, вот бар да, возможно зашел бы.

Ходить долго не пришлось, я встретила первый свой в жизни бар и названия его было мне вовсе не интересным. Зайдя туда, я застыла на пороге. Тифа! И маленькая девочка…Лет девяти.

Они стояли у стойки и обслуживали клиентов. Я села за свободный столик и напрягла слух.

Смех…Речи о обыденной жизни, о “интересных” случаях, о шутках, которые никому не смешны. Тифа говорила и с…Марлен? Её так зовут?

Но даже логически можно понять, что Тифа не будет маленькой девочке рассказывать о том, что они поймали Язу и собираются выманить меня или всех нас, а затем уничтожить. Но, скорее всего меня, Кададжа и Лоза не тронули особо.

И я ждала, пока кто-нибудь придет из её команды и она всё расскажет. Раза два она смотрела на меня, только косвенно. Не думаю, что она что-то заподозрила, энергия у неё слабая, чувства развиты не так хорошо, как у меня. Я могла предположить её эмоции по запаху, а вот мои она не могла вовсе, она даже не чувствовала мой запах. Её эмоции были положительными, никакой грусти, тоски, страдания. Не то, что я.

Я была внутренне подавлена. Я ощущала Язу, он был в городе, он был здесь, но я не могла понять где, не могла никак распознать его точное место расположение. Мои чувства такого не могли.

Горячая слеза покатилась по щеке и я готова была зарыдать. Мой любимый Язу…Я здесь, слышишь? Я тебя вытащу, я вытащу тебя отсюда, даже если погибну. Я вытащу тебя. Рука сжалась в кулак, я была готова зареветь прямо у врага на глазах, однако я собрала свою силу и через человека заказала себе поесть. Кададж дал мне деньги, теперь они не были ему нужны.

Поев немного, я ушла прочь из бара и пошла искать какое-нибудь тихое место в городе, чтобы спокойно рыдать от бессилия. Такое место было в городе, правда не совсем подходящее. Местечко за кладбищем, там жили раньше бездомные, теперь никого не было. Там стоял небольшой домик, который был с дырявой крышей и гнилыми досками, а стен кое-где и не было вовсе. Полуразрушенное здание.

Я залезла туда и легла на пол под кусочком уцелевшей крыши. Вдохнув в себя воздух, я почувствовала знакомый до боли запах. Слышу звон — не знаю где он. Где же ты милый? Где же ты? Может твоё тело уже в земле? Может тебя уже едят черви? И даже этого я знаю и узнать не могу. Я не успевала стирать слезы с лица, они как дождь: капали, капали, капали.

Боль разъедала изнутри и пыталась заставить меня крикнуть, выжимала из меня крик. Я открыла рот, только крик вовсе не шел, он разбился где-то внутри, поражая хрупкую душу.