Игрушки Джека Харпера

— У меня проблема: понятия не имею, как заставить зверя драться, — я повернулась к Моут, которая тем временем пыталась выяснить у Призрака, что такое «интим тату». Как ни странно, тот не отвечал. Мне совершенно не нравилось игривое настроение этой особы. Она относилась ко всему несерьезно. Её лицо украшала безмятежность и сладкая улыбка. О, боги, в чьи руки попал Призрак, и я вместе с ним.

— А? Зверь? — обернулась девушка. — Ты должна дать себя ударить. Он не позволит сделать тебе больно, если не хочет твоей и своей смерти заодно. Ты должна позволить бить себя.

Отлично, бить себя! Раньше я бы не подпустила к себе противника очень близко, но теперь придется. Интересно, план Моут сработает? Что-то мне не хочется доверять девушке, которая таскается с порно журналом и спрашивает про интим тату. И все же она была единственной, кто мог мне хоть как-то помочь. Призрак смотрел на меня ледяным взглядом. Но даже сквозь непроходимую ледяную пустыню я видела плотоядный блеск. Он в глазах мужчины напомнил о гремучих змеях, посаженных в стеклянные банки. Немигающий взгляд гипнотизирует жертву, шелест трещотки на кончике хвоста царапает слух, стремительный рывок вперед — и змея с глухим стуком натыкается на препятствие из стекла.

— Ну что ты готова, Джина? Я был бы рад начать, — его голос горел интересом. Интересом к моей силе. О чем он думает? Неужели я действительно буду пешкой в этих едва покрытых морщинами руках? Мне бы очень не хотелось быть марионеткой этого скрытного человека, но ради Вольфрама я готова. Ради него.

— Я…думаю, что да, — я посмотрела на то, что было или должно быть дверями. Все здесь так непривычно…все новое, далекое от меня. Сейчас оттуда выйдут солдаты и будут играть со мной в неплохую игру под названием «Верная смерть». Фактически я должна их убить. Всех. Столько крови придется пролить…а ведь это самое начало. Моему брату бы понравилось. Но он дрался не из-за крови, не из-за числа убитых. Ему важна была сама битва, ее ритм, ее движения и все.

Двери медленно открылись, и люди в тяжелой броне, крепко сжимая оружие в руках, пошли навстречу мне. Их броня была похожа на фантастические скафандры, о которых я лишь читала в книгах жанра фантастики. Груда металла, что скрывает тело от повреждений. В мои времена люди надевали максимум легкую тканевую одежду, а еще могли в танк залезть. Никакой тяжелой груды металла на теле.

— А знаешь…а знаешь, я хочу интим тату, — гордо заявила Моут, широко улыбаясь. Я не поняла точно, кому это адресовано: мне или Призраку. Но Призрак прокашлялся, а я на миг забыла, что стою на арене, а не в салоне, где мне эту тату сделают парочка мужчин в тяжелой броне.

Выстрел…еще один. Ужасная пульсирующая боль стала разъедать мне область живота. Сквозь прорехи брони моя рука дотронулась до ран, тут же окрасилась в ярко-красный. Все пропало…я погибну. Я…лишь мишень, жертва для корыстных людей. Если зверь отказался от меня полностью, то мне конец. Я упала на холодный пол, лихорадочно пытаясь оценить рану по количеству крови. Вдруг, будто бы внутренний толчок. Сила темным потоком стала наполнять меня до краев. Боль немедленно стихала и, скорее всего, рана тоже затягивалась. Я уже могла встать на ноги. Что-то темное, родное заслонило мой разум, не давая рукам сделать неправильные движения и ногам пойти в неправильном направлении. Для меня мир сузился до глухого рычанья в моей голове. Моут что-то говорила, глядя с тревогой на меня. Я не слышала слов, выстрелов, ничего. Мир потерял для меня значение. Мышцы напряглись, губы зашевелились. Однако же я не издала ни звука. С ужасной скоростью я прыгнула на первого стрелка. Мной правила только месть. Она наполнила меня до краев. И жажда…жажда этих тел. Мне хотелось их разорвать, взять ту свечу, что называется «жизнь» и погасить её одним движением пальца. Они должны умереть. Должны упасть и больше никогда-никогда не подняться. Мне теперь не составило труда оторвать шлем, а затем и голову.

Теплая кровь брызнула мне в лицо, словно благословенный фонтан. Я подставила лицо, нажимая рукой на бездыханное тело. Еще этого божественного напитка, эликсира. Он разжигал во мне жажду, страсть. Я была уже не я. Кровь подбодрило мою темную альфу и омегу.

Сзади…шаги…немыслимая скорость дала моему телу развернуться настолько быстро, что я лишь улавливала отдельные картинки. Вот был безголовый боец, а теперь я сижу на втором, старательно отнимая жизнь его же оружием. Всего два бойца…всего две жертвы, а мне уже не по себе. Сила утихла, зверь забился обратно во тьму, которая служила теперь стеной между нами. И мне никогда не войти в эту тьму и достать своего зверя. Мир вернулся в привычное русло, звуки обрели значение. Я теперь слышала. Меня вмиг охватило отвращение ко всему, к себе. Я убила их…самым зверским способом. А ведь они…они…

Глаза Призрака светились восторгом. Он был окрылен тем, что я сделала. Моя сила нашла отголосок в его темном, недоступном мне разуме.

— Превосходно, Джина. Ваша скорость меня поражает. Моут в вас не ошиблась. Однако…это были лишь бойцы. Есть еще биотика. Придется сразиться и с биотиками, — проинформировал меня Призрак.

Что? Биотика? Ах да, мне он рассказывал об этой способности. Понятия не имею, сможет ли зверь обойти и биотику. Если он действительно сильнее Моут и выше по рангу, то он может очень многое обойти. Внизу живота немного покалывало. Неужели рана не зажила?

— Я сожалению о том, что убиваю. Зверь не сожалеет, ему все равно, кого я прикончу сейчас или потом. Но я…я… – тихо вздохнув, я опустила голову. Руки и так уже по локоть в крови, но нет, надо засунуть руку в этот омут по плечо.

Чувство вины — сильная эмоция. Она поглощает, становится навязчивой идеей. И у тебя есть выбор — либо ты будешь продолжать жить с этим, либо же всё изменишь. Я оставалась еще человеком, поэтому мне было не все равно… даже этому космическому существу внутри не дано подавить мое сострадание к убитым.

— Расскажу тебе секрет: есть угроза — устрани её, и не нужно стыдиться чувства удовлетворения, — посоветовал мужчина.

Моут молчала, не понимая, что со мной происходит, и почему я такая грустная. Она не понимала. Она не человек. Я ей завидовала лишь отчасти. Эту девушку очень мало что тревожит. Она не думает, что если кого-то убьет, то значит, подарит сильное горе тем, кто его любил… её не тревожило то мерзкое чувство, когда ты убиваешь почти без причины. Тебе это существо ничего не сделало. Конкретно тебе – нет.

— Может, ты себе сделаешь интим тату, чтобы не грустить? Я ощущаю сильную…грусть. Тебе невыносимо это делать, но когда ты это делаешь, то испытываешь огромное удовольствие, — черные глаза девушки были обращены на меня. Я подняла голову, чтобы взглянуть в два этих омута, что хранили на дне лишь безразличие и огромную верность к человеку, стоящему рядом.

Моут… со своим интим тату она от меня не отстанет. И самое странное, что она не могла различить меня и зверя, будто мы и вправду были чем-то одним целым. Но это не так. Не так.

Призрак эту тему никак не затрагивал. Он явно не хотел обсуждать с Моут эти вещи. Не удивлюсь, с ее-то настойчивостью, если она ему ночью сделает тату в одном месте. Я даже отчасти хихикнула, от чего мужчина с подозрением посмотрел на меня.

Хотя, здесь, среди убитых тел, смеяться покажется слишком неправильным, зверским поступком. Я с легкостью прогнала смех. Не сейчас.

— Биотики, приготовься, — предостерег меня Призрак.

И я была готова к следующему сражению. А еще меня ожидала проверка тела на многие факторы: горячую воду, смертельную среду без воздуха и прочие вещи. Мне это не нравилось, очень не нравилось. Мой зверь мог многому противостоять, но не всему. У всего есть границы. И мои обязательно найдутся, а вместе с ними и слабости.

========== Часть 8 ==========

Идем Прайм.

Сколько же тут ненужного мяса! Я считал, что планета будет пустой, однако тут полно населения. Что ж, их уже всех больше нет. Мне не были нужны свидетели в лице этих неразумных рас. Убить их оказалось очень легко: сначала блокируешь всю электронику, затем сеешь хаос в умах существ. Итог: они друг друга поубивали. Дело нелегкое, но того стоит. Скоро сюда прилетит Лиара, вернее, будет пролетать мимо. Но до места своего назначения она не долетит, но сейчас не об этом речь. На этой планете ощущался очень сильный сигнал живого протеанина. Он пульсировал в голове, не давая думать о чем-то другом. Я сидел на земле, пытаясь зафиксировать местонахождение настойчивого сигнала. Идет откуда-то сверху, значит… Он не закопан? Не понимаю. Эти примитивные, что, вытащили капсулу? Отлично, полдела завершено. Я встал с земли и направился к сигналу, попутно осматривая учиненное мной дело. Мертвые люди, азари, почти повсюду разгром, сплошной хаос. Их ничего не выражающие глаза бессмысленно смотрели в пустоту, а тела больше не выражали признаков жизни. Со стороны все выглядело как борьба. Альянс подумает на Цербер, а Цербер…может, на каких-нибудь космических пиратов. Это уже совсем не моя проблема. Неспешным шагом я добрался до большой черной капсулы, что вытянулась, напоминая гроб. А вот и протеанин. Я видел сквозь этот ящик неподвижное тело, одетое в роскошные тряпки. Оно застыло в стазисе в ожидании пробуждения. Существо было целым, невредимым, никаких повреждений внутри тоже не было. Пройдя рукой по гладкой поверхности капсулы, я активировал панель. Нужен ключ? Эта панель настаивает на введении пароля. Слабая, примитивная защита. Проникнув в этот цифровой мир, я стал подбирать пароль, маневрируя энергией. А если влезть в голову протеанина и активировать эту панель? Нужны его воспоминания, нужен его язык. А хотя, чего я тут мучаюсь. Направив всю силу в крышку, сделав её своим объектом, я поднял её вверх. Она отлетела с такой силой, будто вместо протеанина там лежал я, ведь выбить её изнутри мне бы не составило труда. Капсула открыла мне то же, что я видел ранее сквозь неё. Протеанин лежал, словно статуя, ожидая, пока его пробудят. Нужно уровнять его внутреннее давление. Он еще спит, но чтобы разбудить его, надо войти на молекулярный уровень. Я посмотрел вверх, принимая сигналы от Датчика Энергии. Лиара скоро будет лететь…времени остается немного. Настроив зрение, я стал понемногу восстанавливать существо, передавая ему энергию от себя. Организм его был не поврежден, задача намного упростилась. Я потихоньку восстанавливал его изнутри, рассматривая каждый орган, проверяя его на целостность. Отдавать свою энергию было достаточно трудно, раньше я никогда этого не делал, было сложно решиться истощить себя ради кого-то.