Страница 2 из 11
И тут спасительно вспомнилось: ведь бывшая одноклассница и лучшая подруга Ритка Бурмина работает в канцелярии райсуда в родном Ярославле! Может, она подскажет что– нибудь дельное? Они изредка перезванивались, хотя общих тем с каждым годом оставалось всё меньше, и откровенничать, как прежде, друг с другом уже не получалось. Но совет– то Ритуся всегда готова дать, если попросить.
И подруга, немного отойдя от шока после услышанной скорбной повести, совет дала. Но неожиданный.
– Уехать тебе надо куда– нибудь подальше. На время. Пока всё не уляжется.
– Это куда?
– Не знаю, Сонь, но чем дальше, тем лучше. Неизвестно, сколько тебе там как поручителю по суду припаяли выплачивать – половину или вообще всю сумму, но скоро приставы начнут действовать. Сначала, конечно, заявятся к твоей матери. Ну, я– то в курсе, что она у тебя крепкий орешек: пошлет их наверняка, хоть и культурно. Я ей завтра позвоню, объясню, как себя грамотно вести. Не боись, с ней всё будет хоккей. А вот тебе в Москве оставаться нельзя. У тебя ведь временная регистрация есть?
– Само собой.
– Вот по ней тебя и вычислят. А еще «пробьют» базу ГАИ на наличие автомобиля.
– Машины у меня нет.
– А счета в банках?
– Ну, имеется парочка. На одном – небольшая заначка, а на другой мне зарплату переводят.
– Дуй сегодня же в банк, снимай все до копейки и закрывай оба счета! Эти деньги приставы у тебя конфискуют в первую очередь.
– Так ведь если я закрою счета, то останусь без кредитки!
– Вот и хорошо. Будешь везде расплачиваться наличкой – тебя не смогут отследить.
– Блин, как будто в шпионском кино.
– Вот отыщут тебя приставы – будет тебе кино. Ужастик. Припрутся и начнут описывать имущество. Найдут хоть что– то ценное – арестуют и пустят с торгов за три копейки. Ясен пень, этого не хватит, чтобы покрыть долг, поэтому в твою турконтору пришлют исполнительный лист и будут вычитать пятьдесят процентов заработка. А так как тот мульон уже наверняка оброс процентами и штрафами, то существовать тебе, Сонь, на ползарплаты до самой пенсии, а там и пенсию отполовинят. В общем, чем всю жизнь отрабатывать чужие долги, лучше пока тихонько залечь на дно.
– Да я поняла, но где это дно– то?
– Не знаю. Только не в Ярославле и не в Москве – это точно. Вычислят на раз– два и… – Ритуся запнулась. – Ой, Сонь, прости, у меня обеденный перерыв заканчивается. Ты же знаешь, у нас тут с этим строго. В общем, не переживай. Пересиди где– нибудь годик– другой, подожди, пока приставы утратят к тебе интерес и банк про тебя забудет. Может, к тому времени найдут твоего Владика и стрясут весь долг с него. А когда вся эта бодяга уляжется, снова всплывешь. Держи хвост пистолетом и не пропадай – а то я буду волноваться. Всё. Пока! Чмоки!
– Чмоки, – растерянно произнесла Соня в телефон, хотя подруга уже дала отбой. Уехать чем дальше, тем лучше? Совет, похоже, дельный. Но нельзя же вот так сесть в поезд или самолет и отправиться, куда глаза глядят.
Решение напрашивалось само: остается скрываться у тетки, в Уключинске. Других вариантов просто нет. Небольшой сибирский городок идеально подходит на роль «тихого дна». Соня вздохнула и полезла в сумку за записной книжкой. Мария Викторовна Наумова значилась там на букву «Т» – «Тётя Маня». Телефона не было. Да и адрес был когда– то списан со старой открытки, так, на всякий случай.
Тетка помнилась смутно – последний раз Соню возили к ней в гости лет пятнадцать назад. И всё же впечатление о сестре отца осталось какое– то теплое, доброе – такая, наверное, не выставит за дверь племянницу, попавшую в беду. «А прогонит – сниму квартиру, устроюсь на работу и уж как– нибудь перекантуюсь в этом Уключинске год– два», – подумала Соня и начала приводить свой план в действие.
Оказалось, всё, что так тщательно выстраивалось в течение пяти лет, можно легко разрушить за три дня: уволиться с работы, забрать деньги из банка, рассчитаться с квартирной хозяйкой, купить билет и собрать вещи, часть из которых, увы, пришлось раздать, чтобы не тащить с собой. Аллес! Прощай, Москва!
Стоя с чемоданом на перроне того же самого Ярославского вокзала, где когда–то сошла с поезда, Соня поймала себя на ощущении дежавю. Всё это с ней уже было. Вот только на этот раз Москва не встречала ее, а, повернувшись к ней спиной, открывала свои неверные объятия новым сонечкам, едущим сюда за счастьем со всех концов страны.
Глухо громыхнули колеса вагона – поезд тронулся. Звук этот толкнулся болью в сердце, словно ставя точку в московской одиссее, и перешел в мерное постукивание, все больше разгоняющееся: «Ту– дух, ту– дух, ту– дух, ту– дух. На– дно, на– дно, на– дно, на– дно». Под этот речитатив предстояло провести больше двух суток. Чем можно заняться в плену тесного купе, не будучи в настроении общаться с попутчиками? Оставалось лишь смотреть в окно и в бессильной злобе тыкать в нарисованного Владика нарисованным ножом.
Глава 2
«Город у нас небольшой – еще встретимся …»
Сойдя с поезда в областном центре, Соня еще три часа протряслась на автобусе до Уключинска по ухабистой дороге, а, добравшись до цели, растерянно остановилась на площади перед городской автостанцией, держа в руке листок с адресом. В какую сторону идти? Она подняла голову, посмотрела на торчащий посреди площади памятник Ленину и спросила у него: «Ну и где тут у вас улица Зеленая?» Но Ильич, не желая отвечать, лишь молча смотрел в сторону, и на его гордом лице читалось что– то вроде: «Понаехали!»
Не рискуя отправляться на самостоятельные поиски неизвестной улицы в незнакомом городе, Соня решила поймать такси, но желтых машин с шашечками поблизости видно не было. Она вздохнула и, перейдя через площадь, вскинула руку. Несколько автомобилей проехало мимо, наплевав на немой призыв. Наконец рядом затормозила старинная «Волга», блестя краской и хромом так, словно только что сошла с конвейера. За рулем сидел парень в джинсовом костюме и солнечных очках, с собранными в хвост темными волосами. Щетина на его лице вот– вот готовилась превратиться в усы и бородку, но выглядела стильно, а не неряшливо. Не выходя из машины, он спросил через открытое окно:
– Девушка, вам куда?
– Мне на Зеленую улицу.
– Да запросто.
Водила помог уложить в багажник Сонечкин чемодан и по– джентльменски открыл перед пассажиркой дверь.
Соня скользнула в салон и слегка обалдела: внутри тоже всё было с иголочки, пахло кожей. Она потрогала обивку удобного бежевого сидения. Точно – натуральная кожа. Ничего себе рыдван!
Сев за руль, парень включил зажигание. Автомобиль глухо зарычал и плавно покатил по пыльной улице, обсаженной высокими деревьями.
Соня, вертя головой, мрачно разглядывала пробегающие мимо трехэтажные, тоскливо– желтого цвета дома, наверное, еще довоенной постройки. Пейзаж разбавляли только фонарные столбы, да изредка мелькал рекламный щит или обшарпанный павильончик автобусной остановки. Двухполосная проезжая часть плавно, без таких изысков, как бордюры, переходила в заросшую чахлой травой обочину. Пешеходные дорожки, никогда не знавшие асфальта, больше напоминали тропинки, проложенные идущим на водопой зверьем. Людей на улице почти не было.
– Я смотрю, вы не местная, – подал голос водила. – Впервые у нас?
– Да, – призналась Соня.
– И откуда вы?
– Издалека, – уклончиво ответила она.
– А что это вас занесло «во глубину сибирских руд»? – весело осведомился парень.
– Обстоятельства, – дипломатично ушла от прямого ответа пассажирка, отсекая дальнейшие вопросы.
– А– а– а, понятно, – протянул водила и тут же, без всякого перехода заявил: – А меня Сергеем зовут.
– А– а– а, понятно, – в тон ему ответила Соня.
Сергей кинул на нее быстрый взгляд и, уяснив, что незнакомка не собирается называть себя, тоном заправского экскурсовода сообщил:
– Между прочим, мы сейчас проезжаем по главной транспортной артерии Уключинска.