Ветер перемен

– Папка, – сказала Кристина и повисла у отца на шее. – Ты только не говори сейчас ничего. Помолчи.

Так они стояли минуты три и молчали. Кристина прижалась головой к груди отца и слезы сами катились из глаз, а он обнимал ее одной рукой за плечи, а другой – гладил по волосам.

– Кристя, я на пару дней, а потом вернусь назад, у меня билет на руках. Примешь отца? – спросил он, целуя ее в макушку.

– Приму. Ты по делам или в гости? – спросила дочь, снимая куртку и вытирая слезы. – Отнеси, пожалуйста, пакет на кухню. Я продукты купила на завтрак. Сейчас выпьем кофе и поговорим.

– Набрался ни то смелости, ни то наглости и прилетел тебя навестить, посмотреть, как живешь. Я виноват перед тобой, Кристя, прости. Не все так просто и в моей жизни, но об этом позже. Ставь чайник, – сказал отец, разбирая продукты из пакета. – Я привез тебе сладости из Германии и деликатесы из Белоруссии, твоя бабушка настояла. Еще просила передать письмо. Я положил его на твой инструмент.

– Как она поживает? Ты прилетал к ней на Юбилей? Что вообще нового в твоей жизни? Рассказывай, – просила дочь, ставя чашки на стол. – Как и где работаешь? Как живешь? Мне все интересно. Как я живу, ты видишь. Дома бываю редко, учусь, работаю, но пока не разбогатела. Закончила медицинский колледж и поступила в университет. В университете учусь без «хвостов». Вы с бабушкой вычеркнули меня из своей жизни на целых четыре года. Почему никто из вас не звонил мне даже изредка? Я же вам не чужая. То, что вы уехали, я приняла спокойно. Ваша жизнь – это ваша жизнь, и я была достаточно взрослой девочкой, чтобы это понять. Но, мы могли общаться, как друзья, знакомые.

– Ты помнишь, дочь, как мы жили до исчезновения мамы?

– Помню.

– Мама внезапно исчезает, а я через два года узнаю, что ты не моя дочь. Не пугайся, ты моя, я говорю о прошлом. Моя связь с Еленой, началась задолго до моего знакомства с мамой. Маму я очень любил и женился по любви. Мы были счастливы двенадцать лет. Два года я сопротивлялся Елене, а после теста ДНК, сдался. Я не предполагал, что человеческая подлость может так далеко зайти. В качестве образца, она выдала волосы своего сына за твои. Тест на отцовство оказался отрицательным. Что я мог думать? Светы нет, развеять сомнения некому, а психологическое давление Лены с каждым днем сильнее. Она и бабушку против тебя настраивала. Но мать оказалась не столь доверчива и наивна, хотя сомнения у нее были, да и характер не простой. Как бы там ни было, узнал я обо всем не вчера, а три года назад. К тому времени хорошо выучил язык, работал, учился. Получив приличную работу с приличной зарплатой, став на ступень выше жены, стал ее раздражать, а мне казалось, она должна была радоваться. Начались упреки, скандалы на ровном месте. Вот в один из таких «концертов» она и поведала все, что обо мне думает. Два года назад мы развелись. Приехать сразу у меня не получалось ни морально, ни материально. Я сам, переживший обман, знал, как больно, когда тебя предают. Бабушка взяла с меня слово, что я приеду на Юбилей и обязательно повидаю тебя, и вот я здесь.

– Тебе не следовало уезжать, не поговорив со мной. Сказал бы все, как было и возможно, я перенесла твой отъезд не так тяжело и болезненно. Не забывай, мне было 14 лет. И бабушка, партизанка, относилась без особой любви, но причину не раскрывала. Я очень ей благодарна за все, она столько со мной возилась, квартиру вот оставила. А может и хорошо, что я не знала всей правды? Могла ведь и дров наломать сгоряча. Пап, а ведь у меня твой «маленький» носик.

– Я и не отказываюсь. Просто у меня физиономия шире и он не так бросается в глаза. И не забывай, я мужчина, мне проще.

Они еще проговорили больше часа обо всем, сидя на диване. Отец обнял дочь, а она положила ему на плечо свою голову. Очень не просто встретиться через десять лет даже с родным человеком, если расставание с ним было приравнено к предательству. Оба понимали, что понадобится время, прежде чем отношения смогут стать или не стать прежними. На сегодня, времени у них было всего сутки, и терять его на выяснение отношений было нельзя. Сейчас им было хорошо и спокойно, как в далеком детстве. Кристина позвонила бабушке, коротко рассказав ей свои последние новости, а закончив разговор, вспомнила про обед.

– Что мы сегодня будем с тобой обедать? Кулинар из меня неважный, но суп и котлеты приготовить смогу.

– Ты, знаешь, я привык только к ужину. Утром легкий завтрак, потом бутерброды и кофе, только в ужин питаюсь нормально дома, когда возвращаюсь с работы. Так что особо не суетись, но о себе подумай. Можем выйти с тобой в город, пройтись по магазинам, купить тебе подарки и пообедать где-нибудь. Я, Кристя, слишком долго тебя не видел, и поэтому не знал какие подарки покупать. Я не знаю, чем ты увлекаешься? Что любишь? Что предпочитаешь? Вот и сможешь выбрать сама себе подарки. То, что тебе нужно.

– Пап, я понимаю, что это наглость с моей стороны, но о каких подарках разговор? Какую сумму ты намерен потратить на подарки для меня? – спросила Ксения, глядя на отца.

– У меня наличных тысячи две евро, думаю, всю сумму. Я слишком много тебе задолжал. Обратный билет у меня в кармане. Есть предложения?

– Есть! Подарки, это хорошо, но у меня есть более важное для меня дело, и на всю сумму я не претендую, – сказала Кристина и рассказала ему все, как есть.

– Кристя, я не против, я даже за, если для тебя это так важно. Могу предложить тебе поехать со мной, сделаешь все там. У тебя есть загранпаспорт? Можешь, приехать ко мне позже одна. Можем, прямо сейчас поехать в банк и положить деньги на счет. Ты же не собираешься хранить их дома до операции? А сколько, если честно, вообще стоит подобная процедура? Что будешь делать, если денег не хватит?

– О цене говорить рано. Все зависит от того, что я в первую очередь буду делать нос или лоб. Денег хватит, папа. Часть суммы я уже собрала, плюс твои «подарочные» по курсу, а до отпуска, соберу еще часть на непредвиденные расходы и в сентябре все сделаю. Я не кажусь тебе бессовестной? Десять лет не виделись, а я уже с тобой «торгуюсь». Как думаешь, у меня получится?

– С совестью я не дружу, дочка. Думаю, у тебя все получится и будет хорошо. Собирайся. Ваши банки сегодня работают? Ты не забыла о том, что скоро праздник? Есть повод устроить его заранее, прямо с утра, а после обеда проводишь меня.

Они вернулись в квартиру ближе к вечеру, в руках Кристины был красивый букет, а в сумочке лежал договор на вклад в валюте. Провожая на следующий день отца, она просила только об одном:

– Пожалуйста, звони хотя бы один раз в месяц, в два месяца раз, не пропадай на годы. Денег я просить больше не буду, обещаю, – сказала она и улыбнулась. – По возможности, приезжай, если будешь скучать. Через год, сделаю себе заграничный паспорт, и наведаюсь к тебе в гости. И мой тебе совет – женись. Тебе нет и пятидесяти, и это ведь не вечер, как в песне. Подумай.

« Мне можно хоть завтра идти в клинику, нужно только ее выбрать, но за консультацией. Полгода я еще потружусь. Отпуск мне летом никто не даст, да и оставаться без гроша в кармане, тоже не вариант», – думала она. Теперь ей оставалось терпеливо ждать осени. В ее жизни мало что изменилось, хотя стало одной заботой меньше. На дворе стояла весна, и настроение поднималось само собой. Кристине нравилась ее работа. Ни одна из отработанных смен, не была похожа на другую. Обычно мамочек выписывают на 5-6 день, так что они могли встретиться с Кристиной один, два раза за все свое время пребывания в роддоме. Она находила подход к каждой роженице и не понимала только тех, кто отказывался от ребенка Хорошо, что это случалось редко. Во время родов все они ведут себя по-разному: кричат, плачут, ругают мужей, устраивают истерики, но при рождении малыша у всех одинаково счастливые и радостные лица. Смены тоже попадались разные. Есть дежурные врачи родные, свои из отделения, а бывают из гинекологии или консультации. Их Кристина часто не понимала, и не со стороны профессиональности, а чисто по-женски. Пациентке в предродовой палате и так не сладко, а если к этому добавить равнодушие, или хуже того грубость, тут уж совсем плохо. Такие дежурства были для нее наказанием, а дежурный врач считал это нормой. Но были и хорошие моменты, когда ее смена совпадала с дежурством доктора Плоткина. Этот мужчина, лет 45, ростом под метр девяносто и весом около ста, был любимцем всех женщин. Он принимал роды своими большими руками «виртуозно». Кроме слов «голубушка», «милая», «красавица», «молодчина», «умница», от него можно было услышать лишь их синонимы. Он никогда не повышал голоса, радовался появлению каждого малыша и говорил каждой мамочке: – «Смотри, какой красавец!» или «Девочка, вылитая принцесса». Кристине очень хотелось в будущем хоть немного быть на него похожей. Когда она случайно услышала комплимент в свой адрес, порадовалась, не смотря на то, что «охарактеризовали» ее просто. Одна из мамочек посоветовала другой: – «Найди акушерку, ее зовут, кажется, Кристина. Такая, длинноносая, она точно поможет, не сомневайся, хорошая девчонка».