Страница 23 из 24
Необыкновенная ясность ума меня поражала, я уже и не думал, что когда-
нибудь вновь испытаю это прекрасное чувство. Вернулись уже давно
забытые ощущения. Привычная серость и мертвая мрачность города
разбавлялись яркими живыми красками. Все вернулось, как я ошибочно
думал, на круги своя. Спустя полгода у меня уже была новая машина, одежда, мебель, мой желудок имел честь принимать более изысканную
пищу, приготовленную в более дорогих ресторанах.
Но в один прекрасный день что-то в моем мозгу вновь щелкнуло, как
тогда, после самоубийства одного из сотрудников страхового агентства. Уже
успевшее слегка позабыться чувство беспросветной безнадежности вновь
обволокло мое сознание. Я вновь осознал, что сижу на надоевшей работе.
Вновь ем надоевшую пищу. Вновь вижу надоевшие лица. Вновь совершаю
каждодневные однообразные поступки. Вновь испытываю всепоглощающую
тоску и уныние. Вновь погружаюсь в бессонницу, как в трясину, с малыми
шансами на то, что однажды смогу из нее выбраться.
Мрачный серый занавес, несущий смерть и опустошение, с грохотом
опустился на город, скрывая обманчивое чувство яркой гармоничной
идиллии, якобы царившей в нем. Стены домов, раньше казавшиеся
безупречными, теперь покрылись глубокими, страшными, угрожающими
развалить здания трещинами. Витрины, раньше будто бы сверкающие под
ослепительно-яркими лучами солнца, теперь были покрыты толстым слоем
пыли, под которым едва виднелись очертания продуктов, имевшихся в
ассортименте магазинов. Деревья, раньше представлявшиеся высокими, ровными, с густой листвой, теперь выглядели кривыми, согнувшимися, с
поредевшими кронами. Небо – серое, укрытое завесой тумана. В этом городе
больше нет места солнцу; если даже оно и выходит, то теперь оно не видится
мне ярким небесным светилом, застывшим посреди безоблачного бездонного
неба, все было блекло – и небосвод, и солнце, с трудом пытающееся
пробиться сквозь густоту свинцовых туч. А люди – такие же серые, невзрачные, потерявшие вкус к жизни. Обвисшие щёки, лоб весь в
продольных морщинах и потухшие глаза. Куда они идут? Чего они хотят?
Для чего живут? Я опять вспомнил про параллельный мир. Тот самый, удивительный, прекрасный, способный сделать отчаявшегося в нашем мире
человека счастливым. Там все гармонично. Там все прекрасно. Идиллия, 58
царящая там, не поддается объяснению. Это рай, мечта утопистов. Философ
сейчас, наверно, сидит где-то посреди лесной чащи и, внимая чудесному
пению птиц, предается греющим душу настроениям, вспоминая прошлую
жизнь как самый страшный сон, который только можно вообразить. А я сижу
за рабочим столом, окруженный кипой надоевших бумаг. Я вновь перестал
спать ночами. Я вновь не нахожу себе места в этой лишенной смысла жизни.
Я вновь мечтаю вырваться. Освободиться.
Однажды утром, выйдя из дома, я и не подумал выгнать машину из
гаража и отправиться на ненавистную работу. Я пришел на набережную. А
оттуда побежал к серому бетонному прямоугольнику. Я сделал свой выбор. Я
отправлюсь туда. Теперь уж точно я ни за какие деньги не останусь в этом
мире.
Он был на том же месте. Как и в тот день, я перебежал улицу и
заскочил внутрь. Абсолютно пустое помещение, лишь слегка запыленная
люстра, будто маятник, одиноко раскачивалась над полом. Я подошел ко
второй двери с узорчатой, переливающейся на солнце рамой. Затаив
дыхание, я приготовился услышать знакомый и столь желанный голос: «Что
стоите нерешительно, не бойтесь, проходите. Мы примем вас с
распростертыми объятиями. Наш мир станет вашим миром. Вам стоит лишь
захотеть». – «Да, я хочу. Я хочу покинуть этот мир навсегда. Я задыхаюсь. Я
больше не могу».
Я открыл дверь и тут же замер. Пустота. Абсолютно ничего. Мартин, герой рассказа, придуманного Философом, видя свою обращенную в пыль
фабрику, наверняка не испытывал того чувства отчаяния, которое испытал я, не увидев небольшого диванчика, сейфа, шкафа, крепкого дубового стола и –
что самое главное – не застав здесь мужчину в очках с круглой оправой, когда-то сидевшего за этим самым дубовым столом. Пустая комната с
выцветшими сиреневыми обоями и почерневшим потолком.
Я забежал в комнату и с диким криком ярости и боли принялся бегать
из угла в угол, периодически что есть силы нанося удары кулаками по
стенам. Та самая дверь, ведущая в параллельный мир. Я с особенным
усердием бил по стене именно в том самом месте, где находилась эта дверь.
Но она не спешила появляться. Она пропала. Все пропало.
День сменялся другим, а затем наступал следующий, но мне не было до
этого никакого дела. Я чувствовал себя обманутым, брошенным, никому не
нужным. Я польстился повышением зарплаты и теперь пожинаю плоды. Я
опоздал на свой поезд, тот уже давно отправился в лучший, более
совершенный мир. Мир, в котором царит гармония, бесконечное единение с
природой. Мир, который я никогда больше не увижу. Я стою один на
перроне. Промозглый ветер бьет мне в лицо. Капли дождя опускаются с неба.
Страшная тишина, ни единого звука. Вокруг чернота. Лишь рельсы тянутся
вдаль. Что я наделал?! Как я мог?!
Эпилог
59
Я целыми днями бродил по городу, мечтая увидеть хоть какой-нибудь
знак, едва значимый намек, который позволит мне вновь отыскать путь в
параллельный мир. Но ничего. Я был уверен: они знают о моих терзаниях.
Они все знают. Ну так почему бы не помочь! Не протянуть руку
утопающему. Умирающему в этом страшном безразличном мире. Я не
решился сразу, все из-за этого. Если не решил покинуть свой мир за ночь –
значит, недостаточно этого хотел. Раз небольшая прибавка к зарплате отбила
во мне всякое желание что-либо менять – значит, этого желания и вовсе не
было. Нет, не может быть! Оно было. Оно и по сей день не покидает меня. Я
все еще мечтаю вырваться. Молю Бога, чтобы однажды я там оказался. Но не
так давно я перестал молиться. Я устал. Надежда еще теплится где-то
глубоко в недрах души, но разум подсказывает, что судьба больше не даст
мне шанса. Это произошло несколько дней назад.
Я сидел в кресле, безнадежно уставившись на противоположную стену.
Звонок в дверь нарушил тишину. Нехотя встав, я дошел до двери. Через
мгновение я ее открыл и чуть не лишился чувств. Мои ноги затряслись. Я
почувствовал, что теряю равновесие. Крепкая рука схватила меня, и я
удержался.
– Здравствуй, – сказал он. – Я рад видеть тебя. Судя по твоей реакции, ты меня помнишь.
Это был первый человек, с которым я познакомился в кабаке. Тот
самый, который рассказывал о своей тяжелой жизни в приемной семье, о том
сыром подвале, в котором жили омерзительные крысы. Тот самый человек, который уснул, так и не закончив рассказ о себе. Который уснул пьяным
сном и был выброшен из кабака. Сомнений нет, он стоял передо мной.
– Но как ты нашел меня и куда ты подевался? – спросил я.
– Параллельный мир – эти слова тебе о чем-то говорят?
– Ты… Ты тоже отправился туда?
– Да, а как же?
– Но что ты тогда здесь делаешь?