Тайна для Аниики

Тьма, опустившаяся на меня внезапно, оказалась спасительной.

Глава 20

О близких

А все-таки, наверно, хорошо знать, что там, где горит свет, кто-то может сидеть и думать о тебе.

(Крош. Смешарики)

— Затих наш светлый городок,

Луна с небес глядит.

Тепло в домишке,

У окна сестренка моя спит.

Ей снятся сказочные сны,

Где белоснежный конь

От всех тревог ее умчит,

Обгонит злой огонь.

Спи, милая моя сестра,

Я рядом посижу.

И до рассвета, до утра

В окошко погляжу.

Покой твой буду охранять,

Беречь бесценный сон.

И ни один проклятый враг

Не проберется в дом… — чуть слышно напевал мелодичный голос, баюкая меня, позволяя расслабиться, покачиваясь на волнах сна.

И мелодия, и текст колыбельной были мне знакомы, потому, когда голос запел вновь, я начала шевелить губами, подпевая. В одном только месте наши слова не совпали. Голос с ненавистью напевал «враг», а я шептала «маг».

Закончилась тихая песня, послышался горестный вздох и некто закончил:

— Спи, родная, я буду рядом… Не позволю тебя обидеть…

Я распахнула очи, вскакивая на ноги, вскрикнула от боли, припадая обратно к жесткой дощатой стене — цепь держала крепко. Закрепленная на шее, она не позволяла сдвинуться с места.

— Пить, — пискнула я, не в силах унять ужасающую боль и жажду.

— Милая… — только и услышала я в ответ, а легкий ветер коснулся лица, вынуждая вновь с трудом разлепить глаза.

В мое лицо вглядывалась выпитая душа — такая же серая, как и прочие виденные мною в Индегарде. Я замерла, удивленно моргая, гадая, была ли услышанная песня плодом моего воображения, или выпитая и вправду пела. За время, проведенное в городе перевозчиков, я успела понять, что такие души не сохраняют ничего из прошлой жизни. Решив, что моя фантазия сыграла со мной злую шутку, я, надеясь на удачу, поинтересовалась только об одном:

— Ты знаешь, где ключ? — вцепилась в ошейник, стараясь сорвать оковы, но ослабевшие пальцы бесполезно скользнули по металлу.

Выпитая часто закивала, но зародившаяся было во мне надежда практически сразу и погасла, потому как и без пояснений стало понятно, у кого находится драгоценный ключ. И меня с головой накрыло дикое, неподдающееся воле отчаяние. Могла бы — завыла, а пока только тоненько всхлипывала, стараясь сломать ненавистный ошейник. Теперь никто и ничто меня не спасет — перевозчик будет мучить меня годами, пока не превратит в серую, безвольную тень. План Райли оказался напрасным, бывший маг не предполагал, что Геррар воспользуется цепями. Пальцы безнадежно боролись с ошейником, сдавливающим горло, скребли по металлу, ломая ногти.

Волосы на голове отчего-то ощутимо шевельнулись, и я застыла. Прикосновение? Нет! Дуновение ветра? Но откуда он внутри корабля? Словно бабочка пролетела над головой и задела затылок своим воздушным крылышком. Я перестала рыдать, пытаясь призвать себя к порядку, собрать мысли воедино, прогнать леденящий ужас, затопивший разум. Мне удалось справиться с собой, уговорив тем, что нужно немного потерпеть — Райли не оставит меня на этом паруснике, обязательно придумает, как выручить из беды одну непутевую ведьмочку, с которой его угораздило связаться. Ну, а кроме него были и другие — вдруг Снеженика и Грэйн что-нибудь придумают? Все-таки жила во мне вера, что родные не смиряться с моей преждевременной смертью!

Чтобы не впадать в панику, я обратила внимание на выпитую и изумилась. Оказывается, это она утешала меня, прикасаясь полупрозрачными руками!

— Ты кто? — прошептала я, вглядываясь в свою необычную соседку, не рассчитывая на какой-либо ответ. Все слышимое ранее, я списала на игру собственного воспаленного воображения.

Потому мое удивление оказалось колоссальным, когда выпитая с грустью ответила:

— Неужели не помнишь?

Разрозненные отрывки вихрем закружились перед моими глазами, когда я попыталась вспомнить. И с каждым мигом отдельные изображения становились ярче, четче, складываясь в определенную картину. Всему виной было наше путешествие — его цель позволить душе вспомнить все жизни, прожитые на Вейтерре. Так вот откуда я знаю слова колыбельной!

…Зимняя ночь накрывает городок резко, почти без сумерек. Зажигаются редкие фонари, отбрасывая кружевные тени на засыпанные снегом улицы. Две девочки, взявшись за руки, спешат домой. Младшая сестра то и дело останавливается, чтобы взглянуть на это чудо — стеклянные колпаки с ползающими внутри светляками в оплетке из металлических цветов, покрытых налетом ржавчины. Маленькой ведьме представляется, что это не тени, а летние цветы оживают на снегу, и ей кажется, ветер колышет их темные лепестки. Старшая сестра, Велея, более практичная, потому она не разделяет фантазий младшей, упрямо тянет ее вперед, чтобы поскорее добраться до дому, где их ждет бабушка. Родителей девочек нет в живых, проклятые маги убили их, ворвавшись в терем, и только чудо спасло малышек. Велея видела лицо того, кто заживо сжег родных, и поклялась найти этого огневика и отомстить ему. Она так и сказала своей младшей сестре, что станет лучшей государевой ищейкой и все силы бросит на то, чтобы отомстить презренному магу…

— Незабудка, — потрясенно, на выдохе изрекла я, не до конца осознавая то, что говорю.

Что-то блеснуло на лице выпитой, будто по этому серому, неузнаваемому, ничем не отличающемуся от прочих таких же, лику пролегла дорожка слез.

— Вспомнила, — тихий возглас был полон безграничной радости.

— Прости, — я ее эмоцию не разделила, — мне не вспомнить всего, потому что не хочу этого. Для меня важно остаться той, кем я являюсь сейчас, а не стать той, кем была когда-то.

— Понимаю! Тебе не хочется уходить за Грани и перерождаться… — выпитая вновь вздохнула.

— В сложившейся ситуации, как раз наоборот, уйти за Грани мне очень даже хочется и…

— Только тебе нет дороги туда, — увлекшись беседой, мы не услышали, как в каюту вошел Герт'Зеар.

Его победная ухмылка, обещающая мне много «приятных» моментов, вызывала лишь тошноту. Все же я удержалась от слез, сжалась в комок, представляя, как перевозчик вновь дотронется до меня.

— Это ты меня прости, — прошелестела сбоку та, что когда-то, в прошлой жизни была мне сестрой.

Я озадаченно вскинула голову, на миг отвлекшись от медленно шествующего ко мне перевозчика. Потому и вздрогнула, когда вместо серого призрака увидела прямо перед собой начищенные до блеска мужские ботфорты.

— Извините, что прерываю вашу встречу, — издевательски хохотнул Геррар, — но пришел час расплаты! Я сделаю ваши дни невыносимыми! Вы ответите за то, что сделали со мной! — засверкали бардовые очи, показывая насколько зол их обладатель.

— Отпусти Ирийку, она ни в чем не виновата! — выпитая встала между нами. — Тебя убила я, а не моя сестра! — и говорила она уверенно, а я каким-то внутренним чутьем догадалась и непроизвольно восхитилась, глядя по-иному на душу этой ведьмы.

Велея, будучи в плену у перевозчика почти двести лет, изо дня в день мучимая им, каким-то образом исхитрилась не потерять свою память, уберечься от безумия, остаться той, кем была при жизни.

— А скольких магов убила твоя сестрица? — вопросил Герт'Зеар, применяя силу, отшвыривая душу ведьмы прочь, чтобы присесть рядом со мной, ухватить за подбородок, заставить взглянуть в пылающие гневом очи.

Я выдержала этот взгляд, хоть и боялась, да так, что коленки тряслись.

— Ирию теперь и зовут иначе, потому ты не имеешь права мстить! — серая вновь кинулась к нам.

— А ты узнай у нее, скольких магов она пыталась убить в этой жизни! Несмотря на то, что нынче на Вейтерре царит мир! — метнул на меня острый, проникающий до самых потаенных уголков взгляд.

— Я пыталась убить только четырех стихийника! — непозволительно дерзко отозвалась я.

— Ответ неверный, меченая! — от жуткой, довольной ухмылки перевозчика веяло смертельной угрозой.