Блуждающий в себе

– Ты напилась или накурилась? – опомнилась Мира.

– Ни то, ни другое, – улыбнулась Элиза.

– Значит, что-то тяжелее, – вздохнула Мира и замешкалась, взглянув на меня.

– А разве мы рождаемся не во тьме? – ляпнул наконец я.

Мира закатила глаза. Потом вдруг резко осеклась и прошептала мне на ухо:

– Ты для видеоролика стараешься, да?

Я ничего ей не ответил.

– Конечно, не во тьме, – невозмутимо ответила Элиза. – Мы рождаемся в свете. Но тьма все время подступается к нам, щупает нас.

Мира дико развеселилась.

– Тьма, пощупай меня! – она ткнула пальцем воздух. – Я готова. – Она начала поглаживать свою пестро-золотистую водолазку.

– Я бы не стала заигрывать с тьмой, – покачала головой Элиза.

– А что, неудачный опыт? Тьма тебя бросила? – поинтересовался я.

Мира весело фыркнула.

– Нет, я ей изменила, – серьезно ответила девушка в черном.

– С кем, со светом? – уточнила Мира.

– Да. Просто я тогда не была готова к серьезным отношениям с тьмой.

– И что, тьма тебя не простила? – спросил я.

– Простила. И приняла назад, – просто ответила Элиза.

– Да мы видим, видим! – подавилась смехом Мира.

– То, что вы видите, ничего не значит.

– Ну да, главное, конечно, сокрыто внутри-и-и, – дурашливо протянула Мира.

– Не совсем. Приняв тьму, я должна делиться ею с окружающими. Я не храню ее в себе.

– Ой, а мы делимся только светом, правда, Слава? – захлопала глазами Мира глядя на меня.

– Если на свет хватает денег, то да, – подтвердил я, ухмыльнувшись.

– Пойдем наверх по шампанскому, а? – предложила Мира, хохоча.

– А, может, отобьем тьму у Элизы? Поинтереснее задачка, – улыбнулся я.

– А давай! – загорелись глаза у Миры.

– Если не готовы, то не стоит, – покачала головой Элиза.

– Ой, да че там! – махнула Мира. – Чего делать-то надо?

– Предлагаю вам махнуться одеждой! – осенило меня.

Мира вытаращила на меня глаза.

– Ты попробуешь внешне стать тьмой, а Элиза станет светом – ярким, золотистым, как ты сама.

Мира расплылась от счастья.

– Пойдем в туалет переодеваться, – сказала она Элизе.

Они ушли. Я остался на танцполе. Дискотека набирала обороты. Играл сумасшедший электро-хаус. Девушки прибывали и прибывали стайками – все дорого разодетые, игривые, довольные.

Я неожиданно почувствовал странный холод, подступавший к телу. По спине пробежал озноб. Резко начало клонить в сон. Пришло чувство одиночества. Захотелось закрыться ото всех, зарыться в одеяло, исчезнуть, сгинуть отсюда. Но я решил отогнать давящие мысли. На протяжении многих лет они приходили ко мне после ненавистной работы каждый вечер.

– Надо одеться или выпить для согрева, – подумал я и быстро направился в сторону женского туалета. – Дождусь девочек и пойдем все наверх.

Я принялся ждать, переминаясь с ноги на ногу, присматриваясь к снующим мимо девушкам. Большинство из них чувствовали себя превосходно, вели себя уверенно и раскованно, некоторые из них выходили из уборной, пританцовывая и выразительно глядя по сторонам, лишь очень малая часть чувствовала себя неуютно и вела себя скромно.

– Она не стоит того, чтобы ее ждать, – прозвучал нахальный голос мне в лицо. Передо мной стояла высокая блондинка в красном кожаном платье, сжимая в маленьком кулаке кусок какой-то ткани.

– Нужно пойти с тобой? – спросил я с легкой издевкой в голосе.

Вместо ответа она разжала пальцы и продемонстрировала мне женские трусики.

– У меня нет с собой ни копейки, – ответил я.

– Ты думаешь, я продаюсь? – обиженно сказала она.

– Не знаю, – ответил я и отвел глаза.

– Может, я одинокая! – запальчиво произнесла она.

– Может, – согласился я.

– И ты тоже!

– И я тоже.

– Ну так поехали!

– Куда? – удивился я.

– К тебе домой, – тоном, не допускающим возражений, ответила она.

– У меня нет дома. Только работа.

– Тогда на работу!

– Слушай, обычно такими как ты становятся где-то после четырех утра.

– А я не такая, как все.

Я рассмеялся. Но мне отчаянно захотелось на работу. Просто попить кофе и поговорить по-человечески, не важно с кем и о чем.

– А поехали! – сказал я ей бодро.

Она обрадовалась.

Мы вышли и краем глаза успел заметить, что желтый эвакуатор поворачивает за угол. А на нем стоит мой Камаро.

Я выругался и топнул ногой по асфальту. Фейсконтрольщики сзади усмехнулись.

– Твари, может, это они учинили! – я оглянулся и смерил их подозрительным взглядом.

Мы подошли к пустующему месту на парковке. Никаких запрещающих знаков поблизости не было видно.

– Может, ты не в пяти метрах от пешеходного перехода остановился? – предположила моя спутница.

– Не помню, где-то здесь стоял.

Мы вместе прикинули на глаз – оказалось около четырех метров. Автомобили всех моих друзей стояли на своих местах.

– Вот что значит быть последним, – процедил я сквозь зубы.

– Что ты говоришь? – сочувственно спросила моя спутница.

– Такси надо вызвать. Только у меня денег нет. На карте.

– Я дам!

– Не сомневаюсь. – Я достал смартфон, набрал номер и вызвал такси.

Подъехал желтый Солярис.

– Будь он оранжевым, я бы не сел!

– А ты с характером, – оценила моя спутница. – Я люблю принципиальность.

– Тебя как зовут-то хоть?

– Кортни.

Я закатил глаза.

– Ну ладно… Тебе скажу по секрету. Вера, – шепнула она, наклонившись к моему уху.

– Не хочет, чтобы таксист узнал ее имя, что ли? – усмехнулся я про себя.

Я набрал полицию, назвал госномер Камаро и выяснил, на какую штрафстоянку его увезли. Вера предложила мне съездить и забрать машину, чтобы не накапали штрафные часы.

– Это далеко. На окраине города. – И назвал ей адрес штрафстоянки. Об истинной причине – полном отсутствии у меня денег – я умолчал.

Минут через тридцать мы подъехали к территории до боли знакомого мне завода. Вера заплатила четыреста рублей, и мы вылезли в холодный дождь.

– Идем скорее!

– Бежим!

И мы побежали, весело смеясь, перепрыгивая лужи и ямы, к дверям моего офиса.

– Еду щас закажем! – крикнул я.

– Я на диете! – ответила она.

– Еда для меня, но ты расплатишься!

– Ладно! – легко согласилась она.

Мы зашли в офис. Она сразу сбросила курточку и осталась в своем алом кожаном платье. – Ой, я так замерзла.

– Выпьешь чего?

– Виски с колой, – привычно ответила она.

– Какой виски с колой? – захохотал я. – Кофе растворимый! И тот, по-моему, закончился… Ну да, чай в пакетиках с бергамотом.

– Пусть будет чай, – совсем не смутившись, махнула рукой она.

Я удивился и подумал: «Неужели, ей впрямь всё нравится?»

Я вскипятил полный чайник и залил два пакетика. Из угощения достал все ту же полупустую банку с засохшим вареньем.

– Ну вот, что есть… Щас позвоню, закажу себе сет из ролл, а тебе салат с рукколой.

– Давай. Я сначала чай попью, я так замерзла.

Я налил ей и себе. Поставил сахар и отошел позвонить. Когда вернулся, она уже выпила полстакана.

– Ничего себе, ты пьешь!

Я чокнулся с ней игриво и отхлебнул.

– Я тебе его и посладила, – улыбнулась она.

– Спасибо. Откуда ты такая взялась?

– Какая?

– Добрая, искренняя. Еще и симпатичная.

– Ну видишь, бывает и так.

– Любишь добро делать?

– Да, я благотворительностью занимаюсь.

– Ух ты! А как ты пришла к этому?

– Я выросла в детдоме.

– Бедная, – сочувственно произнес я.

– И когда вырвалась оттуда в восемнадцать, то решила, что всю жизнь буду помогать детям без родителей. Но я всегда одинока. Никто меня не понимает. С кем я ни знакомилась, все только отворачиваются.

– Почему? – удивился я.

– Мол, фу, детдомовская, всем, видите ли, подавай ухоженных, домашних, с небедными родителями. А я всю жизнь сама верчусь. Потому что хочу создать собственную организацию помощи больным детям.