Страница 39 из 45
– Который час?
Леандро погладил ее по щеке:
– Скоро пройдет. Отдохни.
Проснувшись в затененной комнате, Алисия увидела силуэт Леандро, выделявшийся в кресле рядом с кроватью. Он держал в руках роман Виктора Маташа и читал его. Алисия почти не сомневалась, что, пока она спала, Леандро тщательно обследовал ее карманы, сумку и, вероятно, все ящики в номере, от первого до последнего.
– Тебе лучше? – спросил он, не отрывая взгляда от страницы.
– Да, – кивнула она.
Пробуждение всегда сопровождалось удивительной ясностью мыслей и ощущением, будто по венам в ее теле медленно растекается студеное желе. Леандро укрыл Алисию пледом. Ощупав себя, она определила, что лежит в том платье, в каком проходила весь день. Приподнявшись, села и прислонилась спиной к изголовью кровати. Боль давала о себе знать слабым и тупым покалыванием, скованным холодом. Наклонившись вперед, Леандро протянул ей стакан. Алисия сделала два глотка и сообразила, что он дал ей какое-то питье, а не воду.
– Что это?
– Выпей.
Алисия проглотила напиток. Леандро закрыл книгу и положил ее на стол.
– Я по-прежнему не понимаю твоих литературных вкусов, Алисия.
– Я нашла эту книгу в тайнике письменного стола в кабинете Вальса.
– Тебе кажется, что она имеет отношение к нашему делу?
– В настоящий момент я не исключаю любую вероятность.
– Ты заговорила как Хиль де Партера. Как тебе новый напарник?
– Варгас? Вроде толковый.
– Ему можно доверять?
Алисия пожала плечами.
– Начали мы с того, что ты не доверяла даже собственной тени. Неужели твое нынешнее сомнение следует расценивать как сигнал, что ты постепенно укрепляешься в вере в нашу государственную систему?
– Понимайте как хотите, – отозвалась она.
– Мы все еще в состоянии войны?
Алисия со вздохом покачала головой.
– Я пришел не со светским визитом. Меня ждут дела и люди, собравшиеся к ужину в «Паласе». Что ты можешь рассказать?
Алисия лаконично описала основные события минувшего дня и предоставила Леандро возможность в тишине тщательно проанализировать все детали, подводя итог, как он обычно делал. Леандро встал и приблизился к окну. Она смотрела на неподвижный силуэт, отчетливо вырисовывавшийся на фоне огней Гран-Виа. Бесформенное туловище с хилыми руками и ногами добавляло ему сходства с пауком, затаившимся в своей паутине. Алисия не мешала размышлениям шефа, давно усвоив, что Леандро нравилось тянуть время, неторопливо складывая разрозненные фрагменты картины воедино и выстраивая версии. Он наслаждался каждой мелочью и прикидывал, как обратить ее во вред с наибольшим эффектом.
– Полагаю, ты не уведомила секретаршу Вальса, что нашла эту книгу и намерена забрать ее, – наконец произнес Леандро.
– Нет. Только Варгасу известно, что она у меня.
– Было бы хорошо, если бы такой расклад сохранился. Как тебе кажется, ты сможешь уговорить его не сообщать о находке начальству?
– Да. По крайней мере несколько дней.
Леандро усмехнулся с оттенком раздражения. Отойдя от окна, он вернулся в кресло. Удобно устроившись и положив ногу на ногу, Леандро потратил некоторое время, изучая Алисию взглядом патологоанатома.
– Мне бы хотелось, чтобы тебя посмотрел доктор Вальехо.
– Мы уже говорили об этом.
– Он лучший специалист в стране.
– Нет.
– Пожалуйста, сделай, как я прошу. Речь лишь о консультации, без всяких обязательств.
– Нет.
– Если ты и дальше собираешься изъясняться односложно, скажи хотя бы что-то другое для разнообразия.
– Ладно.
Леандро снова взял со стола книгу и, перелистывая ее, улыбнулся.
– Вам смешно?
– Нет. На самом деле у меня волосы встают дыбом. Я лишь подумал, что эта книга в твоем духе, как на заказ.
Леандро листал роман со скептическим выражением лица, временами задерживая внимание то на одной странице, то на другой. Вскоре он вернул томик Алисе и в упор посмотрел на нее. Взгляд у него сделался иезуитским, как у тех священников, кто чует грех раньше, чем он оформился в мыслях, и налагает епитимью не моргнув глазом.
– Столь важный ужин в «Паласе», наверное, уже остыл, – заметила Алисия.
И заслужила индульгенцию от Леандро.
– Лучше не вставай, отдохни. Я оставил тебе десять флаконов по сто миллиграммов в аптечке в ванной.
Она гневно сжала губы, но промолчала. Леандро кивнул и двинулся к двери. Прежде чем покинуть комнату, задержался и погрозил ей пальцем.
– Не делай глупостей! – предупредил он.
Алисия молитвенно сложила руки и улыбнулась.
Освободившись от общества Леандро и исходившей от него властной силы, которая всегда выводила ее из равновесия, Алисия задвинула щеколду, встала под душ и минут сорок расслаблялась в клубах теплого пара под струями горячей воды. Смывая с себя усталость и дневные заботы, она не удосужилась включить электричество, довольствуясь слабым светом, проникавшим сквозь окошко ванной комнаты. Наверное, котлы «Испании» были погребены где-то в недрах преисподней, и гудевшие металлические трубы за стенами выводили гипнотическую мелодию. Почувствовав, что скоро кожа начнет слезать с нее лоскутами, Алисия закрыла воду и постояла немного в ванной, прислушиваясь к звукам капели из крана и шуму проезжавших по Гран-Виа машин.
Позднее, завернувшись в полотенце и взяв бокал белого вина, она растянулась на кровати с пухлым досье, которое вручил ей утром Хиль де Партера, и папкой с угрожающими письмами министру Вальсу, возможно, написанными Себастьяном Сальгадо или погибшим, по неподтвержденным данным, Давидом Мартином.
Алисия начала с изучения досье, сопоставляя все, что увидела и услышала за день, с официальной версией полицейского управления. Как обычно, когда речь шла о полицейских рапортах, их содержание представляло небольшую ценность. Интереснее всего было то, что оставалось за скобками. Официальный отчет по делу о предполагаемом покушении на министра в Обществе изящных искусств был в своем роде шедевром, полностью скроенным из диковинных предположений, не подкрепленных фактами. В донесении не было зафиксировано ни одного бесспорного подтверждения слов Вальса, который якобы заметил среди публики в зале неизвестного человека, угрожавшего расправиться с ним. Особый колорит делу придавали так называемые показания одного из предполагаемых свидетелей предполагаемого покушения о предполагаемом злоумышленнике, которого предположительно видели за кулисами, причем половину его лица закрывало подобие маски. Алисия фыркнула с отвращением.
– Вот только Зорро нам не хватало, – пробормотала она.
Вскоре ей надоело возиться с документами, явно сфабрикованными, чтобы придать досье пристойный вид, выдав его за материалы оперативного расследования. Она отложила папку в сторону и решила познакомиться с анонимными посланиями.
Алисия насчитала около дюжины листков желтоватой бумаги с россыпью витиеватых каракуль. Письма были короткими – самое пространное из них состояло всего из двух скупых абзацев. Их писали старой ручкой: перо выпускало чернила неравномерно, из-за чего толстые, насыщенные линии тесно соседствовали с едва заметными штрихами, порой напоминавшими царапины на бумаге. Нетвердая рука, наверное, мешала выводить слоги слитно, и потому казалось, будто текст набирали буква за буквой. По содержанию, смыслу и стилю письма повторялись практически дословно. Автор напоминал о «правде», «детях смерти» и встрече у «входа в лабиринт». Вальс получал анонимки много лет, и лишь недавно нечто побудило его к действию.
– Но что? – прошептала Алисия.
Ответ почти всегда нужно искать в прошлом. Простая истина стала одной из первых, вынесенных ею из уроков Леандро. Однажды, возвращаясь с похорон кого-то из руководителей Бригады социальных расследований, наставник произнес эту фразу. Алисия сопровождала Леандро по его настоянию, поскольку он рассматривал подобный опыт как часть профессиональной подготовки. Основная мысль Леандро заключалась в том, что прошлое человека, начиная с определенного момента в жизни, безусловно предопределяет его будущее.