Страница 1 из 3
Хлебников Александр
Улыбка Ники Самофракийской
Александр ХЛЕБНИКОВ
УЛЫБКА НИКИ САМОФРАКИЙСКОЙ
Оставался последний объект экскурсии - памятник "Свершившемуся тысячелетию России". Лишь бы погода не помешала - небо над Новгородом подозрительно хмурилось...
- 8 сентября 1862 года, - привычно начал Антон Кутузов, - под гром артиллерийского салюта ровно в полдень состоялось открытие памятника, олицетворяющего тысячелетнюю историю России. Он был сооружен по проекту талантливого художника Михаила Осиповича Микешина.
В чем конкретно проявился его талант? Внимательно рассмотрим памятник, на котором представлены бронзовые фигуры исторических деятелей России с древнейших времен до первой половины XIX века...
И Антон Кутузов начал рассказывать о скульптурах, размещенных вокруг громадного "шара-державы".
- Наконец, - говорил он, - перед нами фигура Петра Первого. Сосредоточенно смотрит он на север. Всеми помыслами своими устремлен он к берегам Балтики, к своему любимому городу. И напрасно швед, закованный в латы, пытается остановить победную поступь Петра к морю, путь к которому указывает крылатый гений...
Тамара слушала с явным интересом.
- Вынужденный выполнять приказ царя, - проникновенно говорил Антон, скованный тисками утвержденного проекта, Микешин все же сумел показать и свое отношение к царской историографии и выразить свои демократические идеи.
Взгляните, скульптор как будто смеется над ограниченностью царского окружения. "Вы считаете, что Русское государство начинается от иноземного пришельца Рюрика? Ну что же, вот вам Рюрик-варяг!" Но смотрите: Микешин изображает Рюрика... русским дружинником. Ведь норманны имели на вооружении круглые щиты. А у Рюрика, в трактовке Микешина, щит овальный, заостренный книзу, то есть типично славянский. Славянские у него кольчуга и шлем...
Между тем небо потемнело, подул ветер. Стараясь успеть, Антон начал говорить быстрее:
- И в скульптурных портретах нижнего яруса Микешин последовательно и находчиво отстаивает свои демократические убеждения. Видите: фигуры всяких святителей, царских министров и вельмож он композиционно прячет на задний план, стараясь на первый выставить действительно великих людей России. И смотрите, с какой любовью он их показывает! Но это еще не все, что сделал Микешин. Ведь ему...
И тут брызнул дождь. Антон в огорчении развел руками. Хуже нет, когда экскурсия обрывается вот так, на полуслове. Но люди не ушли. Прикрывшись яркими плащами, зонтами, они еще теснее сгрудились вокруг Антона.
Раздались голоса:
- Продолжайте! Мы вас с удовольствием слушаем! - Кто-то протянул Антону зонт.
- Спасибо, друзья, - растроганно сказал Антон. - На чем я остановился? Так вот, Микешину было дано задание составить список лиц, чьи портреты, по его мнению, желательно представить на горельефе. Царь Александр I самолично проверил список и вычеркнул прославленного флотоводца Ушакова, Шевченко и Гоголя. Тогда Микешин вступил в спор с царем. И в результате? Давайте посмотрим этот маленький, всего из шестнадцати скульптур, отдел.
Вот Михаил Ломоносов. Рядом с ним - Фонвизин и Державин. Позади них архитектор Кокорин и отец русского театра Федор Волков. Их слушают Жуковский, Лермонтов, Гнедич и Грибоедов.
А там смотрите: рядом с Лермонтовым - Пушкин и... Гоголь. Это тоже победа Микешина. Ему не удалось отстоять кандидатуру своего друга Шевченко, но Гоголь все-таки на горельеф попал!..
- А вы не ошиблись? - робко спросил кто-то.
- В чем?
Антон по-прежнему стоял спиной к памятнику.
- Шевченко-то ведь на горельефе имеется!
- Быть этого не может!
Антон обернулся к памятнику. Взглянул и обомлел.
Третьим в группе Лермонтова и Пушкина стоял Тарас Григорьевич... Характерные запорожские усы, густо нависшие брови... Наклонив лобастую голову, он, казалось, прислушивался к пению птиц кремлевского парка. В правой руке зажата книга.
- Извините, товарищи, но Шевченко никогда здесь не было. - Антон совсем растерялся.
- Не переживайте, - утешил старичок из группы. - Когда вы сказали: "В нижнем ярусе сто девять малых скульптур", - я из-за недоверия специально пересчитал. Точно, так оно и есть! А какие там фигуры - не мудрено и запутаться.
- Да не запутался я! - возмутился Антон. - Скульптуры Шевченко никогда здесь не было. Она появилась буквально за эти два часа!
Теперь уже все смотрели на Антона с нескрываемой жалостью.
- Вероятно, новичок, - расслышал он, - решил приукрасить.
"Уже новичком стал", - горько усмехнулся Антон. Кое-как закончив экскурсию и отдав зонт, он остался у памятника один. Глядя на невесть откуда появившуюся скульптуру, Антон пытался понять, что же все-таки произошло? Он мучительно старался вспомнить что-то очень важное. И вспомнил!
Старичок утешитель упомянул о ста девяти скульптурах второго яруса. Он еще подчеркнул: "точно подсчитал"! Но почему же общее количество фигур осталось прежним, если одна прибавилась?
Антон обежал вокруг памятника. Так и есть. В группе "Государственные люди" не двадцать шесть фигур, а двадцать пять. Невероятно!
Он опять пробежал около "Государственных людей" и нашел пропажу! Бесследно исчез царь-вешатель Николай I.
Потеряв всякое самообладание, по лужам, напрямик Антон устремился в экскурсионное бюро. Как вихрь, ворвался в него и, едва не опрокинув стол Гулина, провозгласил:
- Николай Иннокентьевич, в шею гони меня с работы! Позорно провалил экскурсию!
- Год постройки Софийского собора забыл или Грановитой палаты? ухмыльнулся Гулин. - Не разыгрывай, не выйдет.
- Забыть - это не страшно, всяко бывает. Дело гораздо хуже тут, оказывается. Такие события, а я и не знаю! Да еще и с памятником... Мне это совершенно непростительно... Понимаешь, скульптуры Шевченко, - говорю я туристам, - на памятнике два часа тому назад не было. А они не верят. В их глазах я оказался лжецом, безответственным фантазером!
- Но ты правильно сказал, только как-то странно, с вывертом. Почему это "два часа назад"? Ты же сам прекрасно знаешь, что скульптуры Шевченко на памятнике никогда не было.
- Я так и сказал. А надо мной смеются.
- Почему?
- Но ведь Шевченко-то на памятнике появился! Вчера еще не было, утром сегодня не было, а сейчас стоит. Задумчивый такой стоит...
Гулин засмеялся и добродушно сказал:
- Сегодня не первое апреля. Пошутил - и хватит, иди домой, отдыхай. Мне и без твоих фантазий дел хватает: вон еще два автобуса подкатили и опять без заявок. Хоть самому экскурсию веди.
- Какие фантазии! - рассердился Антон. - Ты сам войди в мое положение: что я мог ответить, если одна скульптура появилась, а другая исчезла?
- Это какая еще исчезла? - уже безразличным тоном спросил Гулин.
- Царя Николая I. Помнишь, такой пучеглазый стоял, в форме казачьего офицера?
Гулин схватился за голову:
- Что с тобой?
- Не веришь? - вскричал Антон. - Тогда пойдем к памятнику, и ты все увидишь собственными глазами! Я не шучу. Идем!
Между тем дождь усилился. Когда они подбежали к памятнику, с их плащей струями лилась вода.
- С кого начнем? - сквозь шум дождя крикнул Тулин.
- С писателей, - отозвался Антон. - Полюбуйся, какой тут великолепный Шевченко.
- Где же он?
Антон похолодел: на памятнике Шевченко, не было, фигуры в группе писателей стояли в прежнем составе. Он метнулся к "Государственным людям" - среди них, как и всегда, Николай I таращил глаза.
- Убедился, что все без изменения? - мягко спросил Гулин.
- Неужели мне это показалось, даже реплики туристов?
- Ну конечно! Я так и подозревал. Ты же жаловался, что в "голове туман", а я не придал этому значения. Прости, пожалуйста... И не волнуйся - отдохнешь, и все придет в норму. Отправляйся в отпуск. Здоровьем рисковать нельзя. А сейчас - домой и в постель!