Страница 47 из 49
Кроме того, два ордена отличаются разным отношением к женщинам. Дигамбары полагают, что женщина не способна ни очиститься настолько, чтобы вознестись до верхнего неба, ни пасть настолько, чтобы возродиться в нижнем аду; женщины не могут отказаться от ношения одежды; они не так сильны в рассуждениях и спорах, как мужчины; и в обществе, и в монашеском ордене они должны занимать подчиненное положение. Освободиться женщина может, лишь если переродится в тело мужчины. Шветамбары верят, что духовные дарования женщин не уступают мужским и что девятнадцатый Тиртханкар был женщиной. На практике даже у шветамбаров монахини занимают низшее положение в сравнении с монахами; однако они составляют большинство джайнского женского монашества. В наше время джайнских монахинь приблизительно 6 тысяч, и менее сотни из них – дигамбары. Существование многочисленного и процветающего аскетического ордена женщин – заметно превосходящего численностью джайнских монахов-мужчин (около двух с половиной тысяч), включающего в себя немало умелых преподавательниц и мудрых духовных наставниц, – для Индии уникально. В брахманистской традиции индуизма для женщины обязателен брак, и женщинам не позволено становиться странствующими монахинями.
* * * * *
Сокровища мудрости. История Бахубали
Ришабха, первый Тиртханкар нынешнего космического цикла, имел от одной жены сотню сыновей, а от второй – одного, Бахубали. Старшему своему сыну, Бхарату, он отдал большую часть наследства. Бхарат мечтал стать верховным царем и хотел, чтобы братья, которым достались меньшие земли, стали его подданными. И все они подчинились его власти, кроме Бахубали – тот отказался повиноваться. Он сказал Бхарату: «Ты независим. Я независим. Почему же я должен подчиняться тебе?»
Два войска сошлись на поле битвы. С обеих сторон выступили вперед мудрецы и сказали: «В битве двух братьев погибнут миллионы людей. Миллионы невинных будут убиты, чтобы удовлетворить гордость двух братьев. Зачем же так поступать?» И было решено, что братья сразятся один на один. Три раза предстояло им сойтись в схватке, чтобы выяснить, кто из них сильнее.
Сначала они смотрели друг другу в глаза, ожидая, кто первым отведет взгляд. В этом состязании Бахубали одолел Бхарата. Затем они сразились под водой – и здесь Бахубали одержал победу. В третий раз Бахубали схватил Бхарата и поднял над головой, чтобы ударить оземь. За это он и получил прозвание Бахубали – «Тот, у кого очень сильные руки».
Когда Бахубали держал Бхарата на вытянутых руках, в сознании его вдруг сверкнула мысль: «Кого я хочу швырнуть наземь? Родного брата. За что? За царство? За этот клочок земли? И ради этого я убью собственного брата?» И он опустил Бхарата на землю.
В этот миг Бахубали ощутил желание уйти от мира. Он прекратил войну, ушел в чащу и стоя погрузился в медитацию. Двенадцать лет он медитировал стоя. Виноградные лозы оплели его ноги. Вокруг него поселились змеи. Многие приходили к нему и убеждали его выйти из медитации, но он оставался неподвижен. И все же он никак не мог достичь полного освобождения.
Ришабху, его отца, спросили, почему Бахубали не достиг освобождения. Ришабха знал все на свете: он ответил, что перед тем, как войти в медитацию, Бахубали подумал: «Я стою на земле своего брата» – и эта мысль осталась в его сознании. Тогда Бхарат пришел к брату и воскликнул: «Эта земля не моя и не твоя – она принадлежит всем!» Едва эта мысль вошла в сознание Бахубали, он достиг освобождения.
Освобождение души: этические столпы
Посреди мира, полного (как считают джайны) упадка и разложения, все же остается место надежде. Джайва – высшее личное сознание, или душа – может спастись, открыв собственную совершенную и неизменную природу и таким образом превзойдя несчастья земной жизни. Джайны, как и индуисты, и буддисты, верят, что мы возрождаемся снова и снова, пока наконец не освобождаемся от сансары – колеса рождений и смертей.
Постепенный процесс, в котором душа шаг за шагом учится извлекать себя из низшего «я» и его привязанностей к материальному миру, включает в себя очищение нравственной жизни человека до тех пор, пока в нем не останется ничего, кроме чистой дживы. В истинном своем состоянии джива всеведуща, могущественна, безмятежна, исполнена сияния, блаженна и всем довольна. Тот, кто достиг этой высшей точки своего бытия, именуется Джайна («победитель» своих страстей): отсюда термин «джайнизм». Тиртханкары были джайнами сами и другим помогали найти тот же путь, внушая им возвышенные духовные принципы.
Карма
Джайны верят, что вселенная не имеет начала, что у нее нет ни творца, ни разрушителя. Следовательно, наша жизнь зависит только от наших дел, и спастись мы можем лишь собственными усилиями. Вот как объясняет это Падма Агравал:
В джайнизме, в отличие от христианства и многих индуистских культов, нет «отца небесного», присматривающего за нами. Напротив: любовь к личному Богу является привязанностью, прочнее приковывающей джайна к циклу перерождений, – от нее необходимо избавиться[156].
Мир управляется силами природы согласно естественным законам. Джайны верят в богов и демонов, однако полагают, что первые подвержены тому же невежеству и тем же страстям, что и люди. В сущности, достичь освобождения можно, только будучи человеком, ибо лишь человек способен очистить душу от кармических наслоений. Подобно индуистам и буддистам, джайны верят, что наши действия влияют и на наше будущее в этой жизни, и на наши грядущие перерождения. Однако, по убеждению джайнов, карма представляет собой тонкую разновидность материи – мельчайшие частички, оседающие на нас, когда мы думаем и действуем. Душа, не освободившая себя от карм, блуждает по вселенной в бесконечном кругу смертей и перерождений: по смерти предшествующего тела она немедленно переселяется в какое-то иное существо. Ачарья Шри Кунд-Кунд говорит об этом: «Нигде во всей вселенной нет места, где бы не перерождалась душа во множестве форм, больших и малых»[157].
Рождение в человеческом теле – высшая ступень на пути к освобождению. В этот краткий и драгоценный период человеческого воплощения не следует попусту терять время, ибо именно в нем душе дается возможность достичь совершенства.
Чтобы очиститься и усовершенствоваться, насколько возможно, джайны стремятся уничтожить в себе ложные идеи, дурные наклонности и страсти и научиться чистоте мыслей и действий. Благодаря этому завесы кармы подъемлются одна за другой, и душа вновь ощущает свою изначальную светоносную природу. На высшей ступени совершенства, называемой кевала, освобожденное существо обладает «безграничным видением, бесконечной праведностью, силой, совершеннейшим блаженством, существованием вне всяких форм, телом, которое нельзя назвать ни легким, ни тяжелым»[158].
Три основных принципа, которые соблюдают джайны, чтобы избежать накопления кармы — это ахимса (ненасилие), апариграха (непривязанность) и анэкантавада (неодносторонность, отказ от абсолютизации).
Ахимса
Принцип ненасилия – ахимса — в джайнском учении занимает очень важное место; именно из джайнизма заимствовал его Махатма Ганди. Джайны верят, что каждый сантиметр пространства во вселенной населен мириадами живых существ, в том числе совсем крошечных. В единой капле воды содержится 3000 живых существ. И все они хотят жить. У людей нет перед ними никаких преимущественных прав: все живое заслуживает того, чтобы жить и развиваться так, как ему свойственно. Убийство любого живого существа отягощает нашу карму.
156
Padma Agrawal: «Jainism: Mahavira as Man-God», Dialogue and Alliance, p. 13.
157
Acharya Kund Kund, Barasa Anuvekkha (Twelve Contemplations), M.K.Dhara Raja, ed., New Delhi: Kund Kund Bharati, 1990, p. 32.
158
Ibid, p. 11.