Страница 26 из 49
Сегодня в деревне Кампунг Симпай уже не осталось бомоха. Впрочем, в соседней деревушке еще есть бомох, и именно к нему и обратились за помощью в ноябре 2006 года, когда у двадцатилетней девушки из племени якунов началась лихорадка денге. Врачи из ближайшего госпиталя сказали, что шансов на выздоровление у нее мало. Чтобы спасти девушку, ее семья обратилась за помощью к бомоху. И девушка выздоровела. Она соблюдала все традиционные табу до тех пор, пока для всего семейства не была исполнена специальная церемония питус убат. Ее кульминацией было купание девушки вместе с ее отцом в кокосовом молоке, разведенном водой, над которой бомох совершил обряд джампи. На фото на этой странице тетка девушки по материнской линии держит пелепас, сделанный из кокосовых листьев и символизирующий страдания и болезнь, от которых было необходимо очистить тело больной. Больная сама разорвала пелепас на две половинки, положив тем самым конец своей болезни.
Хотя люди прежних поколений имели мало шансов найти работу и жили в нищете, так что даже рис считался роскошью, некоторые старики испытывают ностальгию по прошлым временам. Абу говорит:
Мы, люди оранг-асли, занимали совсем маленький клочок леса, скажем, десять акров. А сегодня плантации занимают тысячи акров леса. Они огромны, но там не увидишь ничего, кроме масличных пальм. Я помню, как с упоением слушал щебет птиц и крики обезьян. Это были радостные звуки. Наша община состояла не только из людей, но и из животных. По утрам нам так не хватает голосов животных. И все, что мы слышим по утрам – это рокот моторов грузовиков, увозящих куда-то плоды масличных пальм.[90]
* * * * *
До тех пор пока оранг-асли живут в лесу, и особенно если им предоставлены права на землю – исконную землю их предков, правительства штатов не смеют посягать на леса и древесину. Критики считают, что именно поэтому правительство и стремится «интегрировать» оранг-асли в культуру малайцев под лозунгом «развития», включающего в себя переселение, образование и исламизацию. И все это – ради того, чтобы оторвать аборигенов от духовной связи с их родной землей.
В Соединенных Штатах резервации, в которых проживают многие тысячи индейцев навахо и хопи, находятся в районе крупнейших месторождений угля в стране «Блэк-Меса», раскинувшемся на 400 квадратных миль.[91] В 1966 году совет племен навахо и хопи подписал соглашение, позволяющее горнодобывающим компаниям проводить на Блэк-Меса добычу угля для выработки электроэнергии для городов юго-запада и, желательно, для экономического развития племен. С тех пор священная земля подверглась опустошению, древние археологические объекты были уничтожены, тысячи индейцев навахо были изгнаны со своих коренных земель, и водоносные пласты ежегодно теряют до 1,3 миллиардов галлонов чистой воды, которая используется для подачи угля на электростанцию, расположенную в сотнях миль отсюда. Сегодня бытует мнение, что учрежденные правительством советы племен (сами по себе не являющиеся законными представителями индейцев) получили совет заключить эту сделку от адвоката, который сам тайно числился сотрудником угольной компании. Сегодня трест Блэк-Меса добивается законных акций, которые положили бы в будущем конец хищническим действиям компании, наносящим ущерб этому району, и прекратили силовой нажим, направленный против коренных индейцев. Адвокат-чероки Джейс Уивер подчеркивает, что имеют место трудности в защите прав коренных индейцев по религиозным мотивам, поскольку юридическое определение понятия «религия» носят ограниченный характер. Он пишет: «Из-за отсутствия концепции святости наша законодательная система в конечном итоге не способна защитить религиозные свободы коренных индейцев и их претензии на свои земли».[92]
Современные модели развития, а также хищническое разграбление природных ресурсов ради прибыли – все это активно оспаривают народы традиционного уклада по всему миру, и предпринимаются попытки возродить истинную ценность древней мудрости. В Индии официальные лица Министерства окружающей среды и лесов сегодня признают, что еще сохранившиеся священные рощи коренных племен – это подлинные сокровищницы разнообразия форм жизни, и их ни в коем случае не следует уничтожать. В таких районах очень часто именно шаманы помогают туземным племенам осознавать необходимость охраны деревьев и всевозможной растительности.
В северном Таиланде ущерб от наводнений в сезон дождей и наноса отложений в 1995 году оказался настолько значительным, что крестьяне, дома и поля которых были уничтожены, возродили древний туземный ритуал, чтобы умилостивить реку Маэ Чэм. Почтительное отношение к реке было нарушено внедрением современных технологий контролирования воды, таких как дамбы и ирригационные системы. На рассвете, прямо в дождь, крестьяне устроили на реке жертвенник, наполнив его всевозможными сладостями, орехами, бананами, сахарным тростником, пищей и сигаретами в качестве своеобразного жертвоприношения духам леса, божествам земли и духам-хранителям реки. В своих молитвах люди просили у реки прощения за недостойное обращение с водой и молили ее, чтобы уровень воды в реке понизился.
Некоторых туземные народы сознают, что их традиционные сакральные практики не только уместны, но и совершенно необходимы для будущего мира. Они рассматривают эти практики как своего рода противоядие механистическим, негуманным, разрушающим экологию технологиям нашего века. Вместо того чтобы рассматривать свои древние практики как нечто второстепенное, такие племена, как коги, обитающие во влажных тропических лесах в горах Колумбии, сознают, что они – старшие братья всего человечества, ответственные за поддержание баланса во всей вселенной и перевоспитание своих младших братьев, которые слишком увлечены жаждой материальной наживы.
* * * * *
Религия в общественной жизни. Уайнона ЛаДюк
Как подчеркивает автор полудокументального романа «Последняя женщина в строю» Уайнона ЛаДюк, у людей ее клана особое предназначение:
В прежние времена они были воинами, огичидаа, – людьми, защищавшими свой народ. Иногда мы остаемся воинами и теперь. Мы – те, кто призваны быть хранителями трех вещей, определяющими наш путь: нашего имени, нашего клана и нашей религии.[93]
Сама Уайнона – образцовый пример подобного служения. Она постоянно выступает в сводках новостей как борец во имя будущего Земли и ее обойденных судьбой племен. Когда она в 1996 году выдвигалась в кандидаты на пост вице-президента Соединенных Штатов от партии зеленых, Уайнона ратовала за реформы, направленные на длительное выживание человечества на Земле:
Я стремлюсь вновь поднять общественные вопросы: о распределении богатств и власти, о злоупотреблении силой, о правах мира природы, об экологии и необходимости рассмотрения поправки к конституции США, в которой все решения, принимаемые сегодня, следует рассматривать в свете их влияния на седьмое поколение, считая от нынешнего.[94]
Сегодня Уайнона живет на исконных землях своего отца в северной Миннесоте, в резервации Уайт Эрт (Белая Земля). Ее отец, как и многие другие индейцы, покинул резервацию в поисках более благоприятных экономических возможностей и вследствие внутриполитических репрессий, но сама Уайнона пытается воссоздать экономическую базу, которая позволила бы ее племени – анишинабе[95] – возвратиться на свои земли и вновь обрести законные права контролировать ее использование. Эта земля имеет для ее жителей прежде всего духовную, а не только экономическую значимость.
90
Интервью, проведенные в декабре 2006 года Савиндер Каур Джилл, которая с благодарностью признает помощь членов команды и источников данных Проекта садового наследия, Кампунг Симпай, Паханг, Малайзия.
91
Столовая гора на вулканическом плато на западе штата Оклахома. – Прим. пер.
92
Jace Weaver, Jace Weaver, ed., Native American Religious Identity: Unforgotten Gods, Maryknoll, New York: Orbis Books, 1998.
93
Winona LaDuke, Last Standing Woman, Stillwater, Mi
94
Уайнона ЛаДюк, цит. по Jamie Marks, “A campaignless campaign,” Becker County Record, September 8, 1996, p. 1A.
95
Анишинабе – самоназвание индейцев чиппева. – Прим. пер.