Страница 3 из 4
Еще в 30-е годы ХХ века В. Гейзенберг пришел к революционному переосмыслению случая как фактора нашей эволюционной жизнедеятельности. При исследовании волн и частиц физики пришли к выводу, что и те и другие могут обладать характеристиками как одних, так и других, в зависимости от случайности их наблюдения. Гейзенберг и Шредингер в рамках квантовой физики подошли к границам применения своей идеи возникновения нашего мироздания и придали случаю научную значимость. Слава Богу, наш мир не машина и не мотор, а все еще непознанная тайна. Известный современный физик Цайлингер, привыкший сложные вещи объяснять каламбурами и афоризмами, как-то сказал: «Физика – это как стакан: тот, кто выпил глоток, становится атеистом, а того, кто выпивает весь стакан, на дне ожидает Бог».
Уже давно произошло разделение того, что принадлежит науке, а что – религии. Над таким разделением посмеивался еще Эйнштейн, этим серьезно занимался и Стивен Хокинг, оставлявший за собой и за человеческим рассудком право на познание «Божественного плана».
Прошло немало лет, и теория Хокинга стала только одной из нескольких, а в космологии уже привыкают к более новому понятию – сосуществованию множества вселенных и галактик. Мало того, сосуществование таких галактик происходит в одном временном пространстве. Сложность представления и абстрактность мышления, применяемая при данной интерпретации нашей Вселенной, уже подводит обывателя к пределу использования доступных всем общих понятий, теряющих свою однозначность по мере нашего внедрения в пробелы науки, все больше уступающим место математическим формулировкам.
Эйнштейн говорил, что применение математики с ее многочисленными уравнениями и неизвестными приносит только кажущуюся пользу. «Математика хороша и прекрасна, но природа водит нас за нос. Впрочем, в этом есть что-то забавное», – добавлял ученый. В 1918 году он пишет в Цюрих своему остроумному партнеру, блестящему математику Веймо: «Можно ли в самом деле обвинить Господа Бога в непоследовательности за то, что он упустил найденную Вами возможность сделать физический мир гармоничным… Но поскольку Господь Бог еще до развития теоретической физики заметил, что Он не может подладиться к суждениям целого света, Он делает то, что ему заблагорассудится».
Г. Гейне как-то сказал: «Оставим небо ангелам и воробьям». То, что мы не можем осознать и понять, оставим религии. Такой ход, очевидно, не вызовет никакого сопротивления со стороны ученых.
Сможем ли мы посредством нашего воображения, непрерывно подкрепляемого новыми научными открытиями, представить и осознать все своеобразие и многообразие окружающего нас мира? Сможем ли мы когда-нибудь прослушать партитуру собственной жизни, пытаясь расшифровать ее информацию, поставив перед нотным станом нашей жизни скрипичный ключ? Сможем ли дослушать ее до конца и получим ли соответствующий сигнал о приближении смерти, о чем мечтал Эйнштейн, желавший за три часа быть оповещенным о ней, чтобы привести в порядок бумаги и потом пойти спокойно умирать. Или обычный красный кирпич, словно железный кулак Жухрая из книги Н. Островского, описав дугу, опустится, но уже не на голову конвоира, а на нашу собственную – абсолютно неожиданно, и прекратит звучание прекрасной музыки жизненной реальности. Или мы еще не готовы распознавать эти предупреждения, не прибегая к помощи врачей и статистиков?
Точно так же, как в увертюре музыкального произведения звучат еще скрытые, почти неуловимые трагические звуки финала, так и самые малые неточности, изначально заложенные Судьбой, Случаем, Богом или какими-то метафизическими законами, закрученными в спираль ДНК, несмотря на все старания дирижера-жизни, уже не смогут быть исправлены звучанием оркестра. Они исчезнут только с написанием новой партитуры. А возникшая новая жизненная реальность поспешит заявить о себе, посылая нам через органы чувств очередной каскад информации, в котором будет отведено немаловажное место загадочной цифре «40».
Играл ли Бог в рулетку?
Бывший президент Академии наук СССР академик Келдыш в свое время сказал: «В мире все связано одними невидимыми нитями». В этом Келдыш был не оригинален: еще пару десятилетий до него известный атомщик Нильс Бор высказывал подобное предположение в своей атомарной интерпретации: «Две частицы, даже если они удалены на огромное расстояние, представляют одну систему – т. е. они неразделимы. Но ошибочно полагать, что весь мир представляет собой единое, огромное и неделимое целое. Этому нет экспериментального доказательства – это продукт фантазии человека, надеющегося после ухода в другой мир быть там хорошо принятым. Нельзя внутри физики выстраивать конструкции, не подтвержденные экспериментально,
а представление о едином мире относится именно к таким конструкциям». Тем не менее великий Эйнштейн считал, что именно эти связи объединяются и подчиняются универсальной, всеобъемлющей, единой теории общих закономерностей. В его представлении о такой объединяющей теории не оставалось места случайности и неопределенности.
Последователь и популяризатор теории относительности Эйнштейна, известный ученый современности Стивен Хокинг был более оптимистичен, оценивая шансы на открытие такого единого закона в ближайшие 20 лет как 50:50. «Даже если это нам не удастся, ничего существенно не изменится, – добавлял он. – Важно и необходимо принять, что существует система законов, полностью определяющая эволюционное развитие Вселенной с самого начала. Эти законы могут быть предписаны Богом или кем-то другим, кто, не вмешиваясь в судьбу Вселенной, дает нам возможность жить и работать свободно и без ограничений».
В книге «Великий замысел» (‘‘The Grand Design’’) авторы Леонард Млодинов и Стивен Хокинг однозначно заявляют, что Бога нет, тем самым опровергая утверждение Ньютона о невозможности возникновения Вселенной из хаоса. Большой взрыв, по утверждению ученых, был неизбежным следствием законов физики, а вовсе не исключительным событием, произошедшим благодаря Божественному провидению или невероятной случайности. «Так как есть закон, такой, как гравитация, Вселенная может и будет создавать себя из ничего. Самопроизвольное возникновение – вот причина, почему существует нечто, а не ничто, почему существует Вселенная, почему существуем мы», – таково заключение авторов книги.
Развитие науки, этого основного инструмента выживания человечества, позволяет посредством изучения уже существующих законов определить наше прошлое: мысленно приблизившись к моменту Большого взрыва, объяснить наше существование на Земле и попытаться планировать будущее. И, конечно, нас интересует прежде всего место человека в развитии земной цивилизации: как мы связаны с окружающим нас живым и неживым миром. Мы знаем обо всем этом еще относительно мало.
Так, например, посещение физической лаборатории, возглавляемой австрийским исследователем квантов Антоном Цайлингером, оказалось откровением для духовного лидера тибетского народа. Вначале физик продемонстрировал мудрецу пару трюков с фотонами, затем рассказал о возникновении в микромире частиц из ничего. На какое-то время буддистская невозмутимость покинула гостя. «Это невозможно, – недоумевал Далай-Лама. – Для каждого явления существуют свои причины. Физики должны только суметь их разглядеть». «Здесь мы имеем явное расхождение в нашем понимании мира, – усмехнулся Цайлингер. – Для меня не подлежит сомнению, что в квантовом мире понятие причинности действительно исчезает».
Тривиальные знания, зазубренные в школе, позволяют нам составить собственные представления о природе: прежде всего, о человеке, о богатом и разнообразном животном мире, а также камнях, горах, деревьях, цветах. Этот мир, сопровождающий нас на пути от рождения до смерти, который был до нас и останется после нас, стыдно признаться, состоит все из тех же, набивших оскомину за последние сто лет, атомов и всякого другого.
Именно исходя из принципов единства природы и опираясь на равнодействие земных и неземных законов, ученый Д. Дойч создал теорию мультимиров, в которых нет ни квадратных атомов, ни прозрачных планет, а масса электронов всегда одинакова. Мало того, и первичный взрыв произошел в каждом из них по отдельности.