Космическая трилогия

Обнаружились и сельскохозяйственные угодья. Примерно в миле вниз по хандрамиту был безлесный участок земли, сплошь утыканный низкими мясистыми кустиками, в основном желтыми, оранжевыми и синими. За ними росли салатоподобные деревья размером с земную березу. Порой они нависали над рекой; можно было залезть в самый нижний лист и лежать там, покачиваясь, как в гамаке, вдыхая сладкий аромат. Вдали от воды предаваться подобному сибаритству уже не получалось – было слишком холодно, как зимним морозным утречком. Поля обрабатывали все жители окрестных деревень разом, причем на удивление толково между собой разделяя обязанности. Одни собирали урожай, другие перевозили и сушили урожай, удобряли чем-то землю. Кроме того, Рэнсом заподозрил, что некоторые из водных проток – если не все – прокопаны вручную.

Впрочем, самый большой шаг к пониманию хросса он сделал, когда подучил немного местный язык и, как мог, рассказал о себе. В ответ на расспросы Рэнсом заявил, что спустился с небес. Хнохра незамедлительно уточнил, с какой именно планеты или земли (хандры). Рэнсом, уже настроившись объясняться самыми простыми словами, был немало раздосадован: Хнохра принялся втолковывать ему, что на небе жить нельзя, ведь там совсем нет воздуха: мол, если гость и впрямь спустился с небес, то наверняка прибыл с какой-то другой хандры. Увы, Рэнсом не смог найти Землю в звездном небе. Поражаясь его бестолковости, хросса тут же показали на яркую точку у самого горизонта, чуть южнее того места, где закатывается солнце. Рэнсома поразило, до чего уверенно они говорят именно о планете, а не звезде – неужто разбираются в астрономии?.. К сожалению, зная всего сотню-другую слов, такие тонкости не обсудить. Поэтому Рэнсом сменил тему, спросив, как же называется эта планета на юго-западе? Оказалось, Тулкандра – «безмолвный мир».

– А почему «тулк»? Почему безмолвный?

Ответа не последовало.

– Серони знают, – сказал Хнохра. – Такие вещи знают они.

Потом Рэнсома спросили, как же он прилетел? Он неуклюже принялся описывать космический корабль. И вновь услышал:

– Это лучше знают серони.

Один ли он прилетел? Нет, с двумя другими представителями его вида, плохими людьми (или «гнилыми» – Рэнсом не без труда нашел более-менее подходящее слово в хроссовом языке). Те двое хотели его убить, поэтому он убежал. Хросса мало что поняли из его объяснений, но, посовещавшись, решили, что ему надо обратиться к Уарсе. Уарса его защитит. Рэнсом поинтересовался, что за Уарса. Кое-как, через недомолвки и недопонимания, ему удалось выяснить, что Уарса, во-первых, живет в Мельдилорне; во-вторых, он все знает и всем управляет, в-третьих, он был, есть и будет всегда, а в четвертых, он не хросс и не серони тоже. Тогда Рэнсом, осененный идеей, спросил, уж не Уарса ли создал этот мир. В ответ хроссы возмущенно разлаялись. Неужто чхеловеки с Тулкандры не знают, что мир создал Малельдил Юный?

– И где же этот Малельдил живет? – поинтересовался Рэнсом.

– Вместе с Древним.

А что за Древний? В ответ – какая-то чепуха. Тогда Рэнсом попытался зайти с другой стороны:

– А где живет Древний?

– Он не такой, – отозвался Хнохра. – Он живет везде.

И произнес длинный монолог, из которого Рэнсом мало что понял. Впрочем, услышанного хватило, чтобы испытать немалое раздражение. Он-то, обнаружив разумных существ, подумывал, не должно ли обратить их в лоно истинной веры, – а выходило так, что это Рэнсом дикарь, нуждающийся в проповедях!

Из объяснений хросса выходило, что Малельдил – это некий дух, лишенный страстей и тела.

– Он не хнау, – заявили хросса.

– Что за хнау? – задал вопрос Рэнсом.

– Ты хнау. Я хнау. Серони – хнау. Пфифльтригги – хнау.

– Пфифльтригги? – удивился Рэнсом.

– Надо десять дней идти на запад, – пояснил Хнохра. – Там харандра переходит не в хандрамит, а в большое пространство. Очень большое, с севера на юг идти пять дней, а с запада на восток – десять. Лес там другого цвета, синий или зеленый. А еще земля там очень глубокая, до самых корней мира; если копать, можно найти твердые камни. Там живут пфифльтригги. Они любят копать. Они находят камни, греют их на огне, чтобы стали мягкими, а потом делают из них всякие вещи. Пфифльтригги маленькие, еще меньше тебя, с длинной мордой и бледные. И руки у них длинные. Из всех хнау они делают самые красивые вещи. А мы лучше всех поем. Хотя пусть чхеловек сам посмотрит.

Он сказал что-то юному хросса, и тот притащил небольшую чашу. Рэнсом поднес ее к костру, чтобы разглядеть поближе. Золотая… Теперь понятно, чем Малакандра так привлекла Дивайна…

– И много здесь таких камней? – спросил Рэнсом.

Да, их можно найти прямо в реке, но самые хорошие у пфифльтриггов, те лучше всех умеют с ними обращаться. Это арбол-хру – «кровь солнца». Рэнсом вновь взглянул на чашу. Ее покрывала искусная гравировка, изображавшая хросса, каких-то мелких существ, похожих на лягушку, и сорнов. Рэнсом вопросительно ткнул в последних пальцем.

– Серони, – подтвердил его опасения хросс. – Они живут почти на самой харандре. В больших пещерах.

Лягушкоподобные существа – точнее, звери с жабьим телом и головой тапира – оказались пфифльтриггами. Рэнсом задумался. Выходит, на Малакандре обитают сразу три разумных вида – и почему-то они еще не истребили друг друга. Надо обязательно выяснить, кто из них главный.

– Кто правит хнау? – спросил он.

– Уарса, – ответили хросса.

– Он хнау?

Те недоуменно пожали плечами. Об этом надо спрашивать серони. Может, Уарса и хнау, но только другой хнау. Он не умирает и не стареет.

– Серони знают больше, чем хросса? – спросил Рэнсом.

В ответ хросса жарко принялись спорить. Наконец удалось установить, что серони – или сорны – совсем не умеют плавать на лодке и собирать моллюсков, даже если будут умирать с голоду, не разбираются в пении и не понимают простейших хроссовых песен. Зато они много знают о звездах, способны толковать самые непонятные слова Уарсы и помнят все, что когда-либо случалось на Малакандре – даже много-много лет назад.

«А, интеллигенция, – подумал Рэнсом. – Наверное, они и есть истинные правители, только стараются этого не выдавать».

Он попытался выяснить (насколько позволял убогий словарный запас), не бывает ли такого, что мудрые сорны порой заставляют хросса делать всякие разные вещи? Вопрос, конечно, получился слишком туманным – увы, Рэнсом не знал, как по-малакандрийски сказать «используют научные ресурсы для эксплуатации менее развитых существ». Впрочем, он зря старался: как только речь зашла о поэзии, хросса немедля развели жаркие дебаты. Они наперебой сыпали какими-то сложными терминами – видимо, обсуждали техническую сторону создания поэтических текстов, – и из их пафосных реплик Рэнсом не понял ни полслова.

Само собой, обсуждали они не только Малакандру. В ответ Рэнсому приходилось многое рассказывать о Земле. Правда, было это не так уж просто: прежде всего потому, что он, к своему стыду, обнаружил, до чего мало – непозволительно мало! – знает о родной планете. Кроме того, некоторые сведения он старался придержать. Например, ничего не рассказывал о войнах и индустриализации – помнил о незавидной участи мистера Кейвора, который в романе Герберта Уэллса нашел на Луне свою смерть.[9] Всякий раз, когда хросса расспрашивали его о людях – чхеловеках, как они говорили, – Рэнсом испытывал странное чувство стыда, будто его заставляли раздеваться догола. Всячески скрывал он и тот факт, что его должны были передать сорнам (с каждым днем Рэнсом все более убеждался, что именно серони правят планетой). Впрочем, даже тех крох, которыми он все-таки делился, хватило, чтобы подстегнуть воображение хросса – и те дружно принялись складывать поэмы о странной хандре, где растения тверже камня, трава зеленее скал, вода холодна на ощупь и соленая на вкус, а чхеловеки живут прямо на харандре.

Еще более их впечатлил рассказ о встрече со страшным зубастым зверем, от которого Рэнсом еле спасся на их собственной планете – причем совсем недалеко отсюда. Все хросса сошлись во мнении: это хнарха. Они ужасно заволновались. Хнархи не было в долине уже много лет. Молодые хросса достали оружие – примитивные гарпуны с костяными дротиками. Матери велели детям не приближаться к воде, однако ребятня постарше все равно резвилась на мелководье, играя в охоту на хнарху. В общем, новости о неведомом хищнике вызвали немалое оживление.

9

Мистер Кейвор – персонаж научно-фантастического романа Г. Уэллса «Первые люди на Луне». Погиб после того, как рассказал «селенитам» – обитателям Луны – о человеческих войнах и трагедиях.