Чёрный нефрит

Боли пробудившемуся от туманной дымки сознанию и без того было предостаточно: заживляющие порошки лишь слегка притупляют её, зато не дают случиться заражению. Вэй Ан Ю смутно помнила что-то, кажется, с раннего детства, когда об этом рассказывала мама. Как же нелепо: одна женщина, служащая Ци Шань Вэнь, оставила на её груди печать в виде солнца, а другая, из того же ордена, теперь лечит, как одну из своих…

— Сестра, я принёс всё, о чём ты просила, — Вэй Юн обернулась на звук знакомого голоса. Минуту… сестра? Вэнь Нин тоже заметил её, следы ожога, и его глаза испуганно округлились.

— Вэнь Нин, вот это встреча! Смотри, на мне теперь тоже горит солнце! — она рассмеялась, но её смех, кажется, напугал юношу даже сильнее, чем след от клейма на груди. Он шагнул к ней, словно хотел обнять, но замер и стиснул кулаки:

— Они не должны были так. Так нельзя!

Вэнь Цин кашлянула, привлекая внимание:

— Можешь идти. Я займусь раной.

Вэй Ан Ю не знала, что помогло ей больше: травы, которыми обработали ожог, или воспоминание о том, с какой болью Вэнь Нин, такой же слуга Ци Шань Вэнь, как те, кто вместе с Ван Лин Цзяо наградили её клеймом, смотрел на выжженный отпечаток солнца. Уходя, она уже не чувствовала злости и боли; то, что кипело и бушевало внутри, медленно остывало. Всего лишь ещё один долгий день; ещё одно испытание, которое она готова пережить. И немного неожиданного тепла, которое позволит держаться ещё день после.

Вэнь Чжао, уже не стесняясь настороженных взглядов других пленниц, навестил её вечером, в общей спальне. «Наверное, — невесело хмыкнула Вэй Юн про себя, — хочет убедиться, что любимую игрушку не сломали прежде, чем это сделает он».

— Жива? Хорошо… Очень хорошо.

Она не успела отступить, когда Вэнь Чжао оттянул ворот платья, разглядывая покрывшееся сухой коркой клеймо. Он смотрел на отметину между грудью и ключицей без сострадания, скорее, с интересом, и неожиданно ткнул пальцем — так, что Вэй Юн едва не взвыла от боли, и удержалась лишь потому, что не желала доставить ему такого удовольствия.

— Знаешь, а тебе даже пойдёт. Так лучше видно, кому ты принадлежишь.

Она невольно усмехнулась. О да, это знак. Учитывая то, что украшает он её грудь, а не лицо — знак, что никогда, ни за что им не подчинить её до конца.

Даже если это будет очень больно.

Комментарий к В лучах палящего солнца: огненная печать

Вот и один из самых сильных отходов от канона: происхождение клейма, чуть менее героическое, но чуть более, учитывая общий ход истории, логичное.

Драббл относится к серии “В лучах палящего солнца”, для понимания сюжета лучше читать сначала.

========== В лучах палящего солнца: нарушенная клятва ==========

С момента, как на груди расцвело солнце, прошло два дня. По счастью, брезгливость Вэнь Чжао пересилила его же любовь к причинению боли — в эти дни он ограничивался поцелуями и поглаживаниями на грани пристойности, стараясь не разглядывать особо след от клейма. Он быстро и легко простил Ван Лин Цзяо подобную выходку — и она уже вновь увивалась подле «молодого господина», хоть и пыталась казаться пристыженной. Вэй Ан Ю же в качестве извинения наградили позолоченной заколкой, которая так славно бы смотрелась не в её волосах, а, пожалуй, в глазу Вэнь Чжао. Только эта безобидная фантазия и помогла ей от души улыбнуться, не выказав презрения.

Не дав пленникам и короткой передышки, Вэнь Чжао вновь решил отправиться на победоносную ночную охоту. Да и с чего ему-то беспокоиться? Его роль невелика: дождаться, пока тварь изранят и измотают, а после — нанести решающий удар и как можно громче кричать о великой единоличной победе. Не ему красться по кустам в страхе, что на тебя нападут со спины, и неизвестно, будет ли это чудище или кто-то из солдат, вздумавших поразвлечься. Вэй Ан Ю не боялась чудищ — но не без оснований предпочитала держаться подальше от солдат, и потому вздрогнула, когда кусты за её спиной зашевелились. Выдохнуть она смогла мгновение спустя.

— Вэй Юн, прости… прости, пожалуйста! — Не Хуай Сан, чуть не плача, опустил голову. Понять бы ещё, за что он извиняется! Видя её недоумение, он уточнил:

— Я видел, как всё было с этим клеймом. Я позвал солдат, но нужно было быстрее, или вмешаться самому, чтобы тебе не сделали больно, прости, прости! — он закрыл пылающее от стыда лицо руками; Вэй Ан Ю ободряюще похлопала его по плечу:

— Ну-ну, друг: видишь ожог? Если бы ты не позвал солдат тогда, он был бы у меня на лице. Ты помог, и помог достаточно. Да не смотри так! Я уже привыкла, он совсем не мешает. Останется шрам, ну и что? Я заклинательница, а не невеста на выданье!

Беспечную болтовню прервали крепкие объятия. Вэй Ан Ю удивлённо замерла; Не Хуай Сан, всхлипнув, уткнулся лицом в её шею и затих, ласково перебирая волосы. Она не могла смотреть на него — и смотрела вверх, на зелёно-золотой свет, пробивающийся сквозь листву. Сказанное давным-давно шелестело в шуме ветра.

«Договаривались же: не влюбляться друг в друга».

То был один из редких дней, когда Вэй Юн пожалела о собственном сумасбродстве, стоило представить, что Не Хуай Сан, быть может, вовсе не хотел расторжения помолвки, но, как всегда, не нашёл сил ни объясниться, ни настоять; а, быть может, едва завидев злость на её лице, понял, что не получит никаких иных чувств, кроме дружеских, и потому поспешил отступиться. Нет, он не выглядел несчастным в ту такую далёкую ночь, когда они, дурачась, праздновали День Незамужества, и всё же спросить сейчас: «Как давно ты?..», — Вэй Ан Ю не решилась бы и за все сокровища мира.

— И что это здесь происходит? — голос Вэнь Чжао, раздавшийся пугающе близко, не предвещал ничего хорошего. Она отпрянула, но поздно! Только слепец не заметил бы их объятий — а Вэнь Чжао, к глубокому её несчастью, не был слеп.

— Твой жених? Ну-ка, посмотри сюда! Неужто тебя не предупредили, что я не выношу, когда кто-то позволяет себе трогать мои вещи?

Не то чтобы Вэй Ан Ю питала иллюзии по поводу собственного положения, и всё же одно дело — понимать, другое — услышать вслух. Двое телохранителей Вэнь Чжао перехватили отступившего Не Хуай Сана; по счастью, Вэнь Чжу Лю ещё держался в стороне. Пусть он испугается, как обычно, промолчит, а то и вовсе извинится! Чего она не ожидала, так это упрямого шёпота:

— Вэй Юн не вещь. И не твоя.

«Ах, господин Не Мин Цзюе умер бы от счастья, узрев, как в тебе проснулась фамильная гордость; ещё бы не так не вовремя!» — Вэй Ан Ю досадливо поморщилась. Лицо Вэнь Чжао сперва позеленело, затем — покраснело от гнева:

— Ты-то смеешь мне указывать? Кажется, тебя пора бы поучить хорошим манерам!

Первый удар пришёлся по лицу, больше обидный, чем болезненный; Вэнь Чжао лишь примерялся, но второй он нанёс изо всех сил — в живот. Не Хуай Сан согнулся и закашлялся, хватая ртом воздух, но удерживающие его солдаты не дали упасть. Ещё удар, ещё один… только теперь телохранители, не дававшие ему ударить в ответ, отступили — когда поняли, что ему и на то, чтобы удержаться на ногах, не хватит сил. Вэнь Чжао подал знак — и удары посыпались уже со всех сторон; Не Хуай Сан не сопротивлялся, лишь вздрагивал, закрывая голову руками. Не похоже, чтобы кто-то планировал прекращать избиение — и Вэй Юн, испугавшись, что его, чего доброго, убьют, повисла на руке Вэнь Чжао:

— Не надо! Хватит!

— Что такое, Вэй Юн? — от того, что этот слизняк смел называть её этим именем, хотелось отрезать ему язык. — Не можешь смотреть, как бьют твоего драгоценного жениха? А ведь за то, что он до тебя дотронулся, ему следовало бы отрубить руки.

«В таком случае, первым руки следует обрубить тебе — по самое плечо», — мрачно подумала она; от одного взгляда на Не Хуай Сана, скорчившегося на траве, влажно поблескивающей от брызнувшей из его же разбитого носа крови, внутри всё закипало. Но сейчас от того, насколько хорошо она сыграет роль, зависела если не жизнь друга, то, по крайней мере, его доброе здравие; Вэй Ан Ю с лёгкой брезгливостью кинула взгляд через плечо на него, на следы крови, прикидываясь, будто вовсе не озабочена его состоянием: