Эгоист

Дальше — полный провал…

Веки разлеплялись целую вечность и весьма неохотно. По ощущениям казалось, что вчера вместо алкоголя мы всю ночь пили ракетное топливо: я был вполне себе в адеквате, но внутри чувствовал себя как-то гаденько. Голова трещала так, что хотелось попросту отсечь её себе топором. Поясницу тоже можно было бы отпилить, а вместе с ней ещё и шею, и задницу. В ушах звенел набат, призывая к утренней молитве…

Что за херню мы вчера творили и, самое главное, где?! Хоть бы адреса запомнил, чтобы больше не показываться в тех заведениях… А то вот так случайно заглянешь туда уже трезвый, а на стене в почётной рамке твоё фото с надписью «К посещению не желателен!»…

Наконец-то глаза мои открылись, но по мере того, как я приходил в себя, они открывались всё больше, пока чуть не вывалились из орбит.

На передних сидениях, прижавшись друг к другу, дрыхли Егор и Макс. Ни дать, ни взять — молодожёны после первой брачной ночи: на обоих только джинсы и наручные часы. Заметив на их шеях засосы, я косился на друзей уже с подозрением.

Заднее сиденье было разложено. Костян и Лёха лежали поперёк вольтом, один — на спине, второй — на животе; первый при этом закинул правую ногу на подголовник Максового сиденья. Я лежал на заднем сиденье вдоль; моя голова покоилась на спине Лёхи, а ноги — на животе у Костяна. Ещё бы моя бренная задница не ныла! Мы втроём вроде были полностью одеты, только Лёха где-то потерял свой левый кроссовок.

Я попытался размять затёкшие мышцы, попутно раздавая направо и налево лещей товарищам. Закинул в себя три стопки, ничего не скажешь!

Раскочегарить парней оказалось делом нелёгким, но выражения, застывшие на их лицах, надо было видеть: микс из шока и непонимания. Жаль, камеры не было под рукой: забытые всеми, наши телефоны валялись в бардачках машин.

Меня обдало холодным потом, едва я подумал про машины. В тачке Егора не должно было быть столько места для нас пятерых. Растолкав друзей, я вывалился на свежий воздух, который окончательно привёл меня в чувство, и застонал: машина не наша! Даже ни у кого из наших родителей не было похожего автомобиля. Тем более, битого… Или это постарались уже мы?

Парни удивлённо озирались по сторонам, кто-то на ходу торопился одеться, но итог был неизменным: со всех сторон вглядываясь в автомобиль, мы пытались вспомнить, где его взяли.

Но вот сознание начинает проясняться, и мы частично вспоминаем события минувшего вечера и ночи, облегчённо выдохнув.

Макс тут же «для вида» получил по роже, чтобы впредь ему неповадно было спаивать меня посреди учебной недели. Вспомнив про учёбу, я тут же бросаю взгляд на часы и удивляюсь тому, что наша братия ещё вполне себе успевает на пары. Если учитывать, что мы знатно прокутили большую часть ночи, можно сказать, что мы отделались малой кровью. Да и, к тому же, как ни крути, нужный эффект был достигнут: за последние девять с половиной часов я ни разу не вспомнил о Ксюше.

Шутливо передравшись, мы забрались обратно в машину и направились к боулинг-клубу, на парковке которого оставили свои машины. Оттуда мы разъехались в разные стороны, решив временно оставить внедорожник там: сейчас не было времени разбираться, кто именно выиграл данный «трофей».

На моё появление родители никак не отреагировали: если к ним до сих пор не нагрянул ОМОН, значит, я был хорошим мальчиком. Ну, или, по крайней мере, мне повезло.

Наскоро приняв душ, я переоделся в чистые вещи, даже не глядя, что именно это было, опустошил бутылку минералки и отправился на учёбу.

Пьяный дурман окончательно меня отпустил, и мысли о брюнетке снова взорвали мой мозг: что она ответит мне на моё предложение?

Внезапно меня, словно вспышка, посетила мысль слегка повлиять на выбор Ксюши. Показать ей, что она может потерять, если решит отступить. Я не собираюсь соблазнять её целый месяц, потому что уверен в том, что она не выдержит. Я хочу просто приподнять для неё завесу. Слегка.

«Это будет нечестно».

Да, чёрт возьми, я и не обещал, что буду добиваться её честными путями.

Улыбнувшись, я прибавил газу.

5. Ксения

За всю ночь я так и не сомкнула глаз, потому что, стоило мне это сделать, как тут же возникал образ Кирилла: его сильные руки, ласковые пальцы, обжигающее дыхание…

К тому времени, как я добралась до универа, мои нервы были натянуты, словно гитарная струна. Я ожидала в любой момент наткнуться на возмутителя моего спокойствия, но, к счастью, Кирилл так и не попался на моём пути.

Однако и в аудитории выдохнуть свободно я не могла. Хоть времени подумать у меня и было предостаточно, всё же я так и не решила, стоит ли соглашаться на предложение парня. А всё потому, что я боялась его и хотела одновременно. И меня очень пугало, что второе перевешивало.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я стала вслушиваться в монотонную речь преподавателя, и, кажется, даже что-то записывала, так что к концу пары смогла более или менее нормально дышать.

Из аудитории выходила осторожно, чтобы не дай Бог снова кого-нибудь не задеть. Как показал опыт, после каждого столкновения я оказываюсь в руках Романова, что загодя не сулит ничего хорошего.

Но, как оказалось, сегодня для этого столкновение мне не понадобилось. Едва повернув в нужную мне сторону, я застыла столбом.

Прямо напротив меня шагах в десяти стоял Кирилл. Его левая рука покоилась в кармане джинсов, а пальцы правой сжимали розу нежно-розового цвета. Даже на таком расстоянии я поймала его взгляд из-под полуопущенных ресниц.

Как только окружающие поняли, что Романов здесь ради меня, движение в коридоре прекратилось, и повисла мёртвая тишина. Казалось, удары моего гулко бьющегося сердца были слышны даже в другом крыле учебного корпуса. Но больше всего меня смущали удивлённые взгляды студентов, прожигающие во мне дыры.

Я уткнулась лицом в ладони и тихонько застонала. Вот обязательно было устраивать это показательное выступление?!

Обречённо вздохнув, я убрала руки, которые безвольно повисли по швам, но головы так и не подняла. В звенящей тишине послышались уверенные шаги, которые, как я знала наверняка, принадлежали Кириллу, и вскоре моему взору предстала пара белоснежных кроссовок.

Вот его левая рука выскальзывает из кармана, и я прикрываю глаза, догадываясь, что будет дальше. Его тёплые пальцы мягко прикасаются к моему подбородку, заставляя поднять голову, что я и делаю.

— Посмотри на меня, — слышу его тихий шёпот, от которого по телу бегут мурашки.

Соблазн слишком велик, и я, подчиняясь его просьбе, открываю глаза, утыкаясь взором в горящую бездну. Кажется, я начинаю к ней привыкать, и она уже не вызывает во мне такого первобытного ужаса, как раньше.

Кирилл делает последний шаг мне навстречу, сокращая оставшееся расстояние, так что я уже всем телом ощущаю исходящее от него тепло. Парень медленно наклоняет ко мне своё лицо, и я забываю, как дышать.

Когда его губы нежно накрывают мои, сердце спотыкается и шлёпается куда-то вниз. Тело моментально обдаёт жаром, грозящим превратить меня в расплавленный сыр. Неосознанно тянусь к Кириллу ближе, отвечая на поцелуй, совершенно забыв о том, что я так и не определилась с ответом, а вокруг толпа свидетелей, которая уже сделала определённые выводы.

Но вот парень так же медленно отстраняется, продолжая поедать меня глазами. К моей горящей щеке прикасается что-то прохладное и мягкое и, скосив глаза влево, замечаю розу, которую Демон протягивает мне. С замиранием сердца принимаю подарок и свою капитуляцию, позволив нашим пальцам на мгновение соприкоснуться, отчего щёки начинают гореть ещё сильнее.

Кирилл тепло мне улыбается и, щёлкнув легонько по носу, уходит. Постепенно растерянные студенты приходят в себя и расходятся каждый в свою сторону, а я продолжаю стоять, не в силах пошевелиться. Всё произошедшее кажется мне очередным сном, — разве может Демон быть таким нежным?

Из ступора меня выводит звонок, и вот я на одеревеневших ногах двигаю в сторону нужной аудитории, где меня ждёт ещё один сюрприз: Сергей Николаевич, наш преподаватель по технологии психологического консультирования, не пропустивший за все три года ни одной пары, на эту самую пару не пришёл. Если честно, то всю нашу группу его отсутствие, мягко говоря, удивило, потому что это был самый пунктуальный человек из всех, что я когда-либо встречала.