Последняя из амазонок

Обе соперницы устремились к этой преграде с противоположных сторон, причём каждая старалась использовать её в своих интересах. В данном случае Стратоника, кажется, переиграла Антиопу, ибо той пришлось перескакивать через стену, в то время как её противница неслась по ровной площадке. Обе выстрелили одновременно, но Антиопа промахнулась, а стрела Стратоники снова пробила щит, хотя на сей раз не достигла плоти.

Сразу после выстрела Стратоника домчалась до стены, которая никоим образом не должна была стать серьёзным препятствием для опытной всадницы, скакавшей на свежей лошади. Но... скакун Стратоники по непонятной причине зацепился за каменный барьер копытом. На ровной площадке он всё равно, даже на полном скаку, восстановил бы равновесие, но судьба распорядилась так, что под ноги ему подвернулся второй барьер — обвалившаяся перегородка между мастерской седельщика и жилыми комнатами его семьи. Конь рухнул наземь, а Стратоника, перелетев через него, ударилась шлемом о камень, сломав себе шею. Она умерла мгновенно.

Кого и в какой последовательности убила Антиопа потом? Я могу с уверенностью назвать Чертополох, Ксанфу Белокурую, Электру, Диоксиппу, Паралею и Антиброту.

С каждой следующей победой Антиопа демонстрировала всё большее презрение к мерам защиты и безопасности: похоже, ни полученные раны, ни даже сохранение собственной жизни нисколько её не волновали. Между тем она истекала кровью, не говоря уж о том, что, сражаясь без отдыха, рано или поздно воительница должна была пасть жертвой усталости, которая одолевает даже величайших героев. Становилось очевидным, что Антиопа вознамерилась превратить свою смерть в грандиозное и поучительное зрелище, которое, как она надеялась, разорвёт сердца тал Кирте. Однако пока складывалось впечатление, что её оберегает сама безрассудность её атак.

Амазонки, выходя на единоборство с Антиопой, полагали, что судьбу поединка должен решить единственный сокрушительный удар. Каждая из них порывалась нанести его, но в результате оказывалась сражённой сама. Это повторялось раз за разом; казалось, Антиопа способна перебить поодиночке всё неприятельское воинство.

Впрочем, во главе этого воинства стояла могучая Элевтера, которая пока на поединок не вышла. Время шло к середине утра. Основные силы амазонок вели бой в сотнях локтей от арены поединков, к юго-востоку от Афинского холма. Гарнизон Ардетта и отряды из цитадели снова захватили холм Муз, и теперь Тесей стремился оттеснить воительниц туда же, чтобы блокировать их там, не дав им возможности соединиться со скифами и фракийцами, связанными под холмом Ареса стычками с афинянами, последовавшими за Антиопой. За царём, во главе своих отрядов, следовали славные воители Биас и Демофон, герой Пелей Фессалийский, критянин Триптолем и спартанец Амомфарет. Правда, несмотря на всю отвагу афинян, всадницы Элевтеры могли бы пробиться сквозь их ряды или просто обогнуть Рыночный холм с запада и добраться до Антиопы оттуда. Могли — но ничего подобного не сделали.

Что удержало Элевтеру? Была ли тому причиной доблесть Тесеевых бойцов или надежда Элевтеры и Ипполиты на то, что одна из воительниц тал Кирте всё-таки сразит бывшую царицу? А может быть, их удерживал обыкновенный страх?

Всё возможно, однако внутреннее чутьё подсказывает мне иное. Полагаю, они не могли или не хотели поверить в перерождение Антиопы. Несмотря ни на что, предводительницы амазонок отказывались признавать тот непреложный факт, что лучшая из них сражается на стороне их врагов.

Как часто в то утро гонцы докладывали им о победах Антиопы? Не подлежит сомнению: Элевтеру и Ипполиту не раз и не два информировали об опустошении, производившемся в их рядах былой предводительницей. Однако, как стало известно потом, обе царицы упорно отсылали гонцов прочь.

Признать очевидное их вынудили крики, доносившиеся с поля боя. Вы все наверняка слышали рассказ о том, как последний гонец, прискакав к Элевтере со стороны Рыночного холма с донесениями о великих подвигах Антиопы, вскричал:

— Воистину, небеса сражаются на её стороне!

— В таком случае мы встретимся с ней в Тартаре, — сурово ответила Элевтера и послала за своим боевым скакуном, которого в это время одна из её подручных вывела из боя для передышки.

Вооружившись тремя метательными копьями, Элевтера воззвала к Гекате и Великой Матери, дабы они засвидетельствовали её правоту.

— О боги, — возгласила она, — если вы желаете торжества справедливости, придайте силу моей руке и меткость моему оку!

С этими словами она покинула ряды соплеменниц и, в обход Рыночного холма, помчалась на поиски Антиопы.

Где находился в этот момент Тесей? Выслушайте двадцать свидетелей, и вы услышите двадцать разных рассказов, однако здравый смысл и установленные впоследствии факты определяют его местоположение в рядах пехоты, удерживавшей седловину между холмом Ареса и Акрополем. Заметил ли он Элевтеру, мчавшуюся на север в окружении своих соратниц? Если сам и не заметил, то ему, несомненно, доложили об этом. Улучив момент, царь вышел из боя, поднялся на возвышенность, именуемую «Нос Портного», и оттуда подал сигнал Боргесу, предводителю скифов.

Интрига заключалась в том, что несколькими днями раньше Тесей вступил в переговоры с вождём племён Железных гор, предложив отдать скифам сокровища Акрополя, если они в указанный час покинут поле боя. Боргес предложение принял.

И вот этот час настал.

Но, как часто происходит на войне, любые договорённости легко забываются, стоит одному из участников сговора вообразить, что, нарушив слово, он получит больше. По разумению варвара, Тесей наверняка попридержал большую часть сокровищ, а поскольку Боргес надеялся на победу, он счёл глупостью уходить с выкупом, имея надежду завладеть всей афинской казной. Ответом на сигнал Тесея был град стрел. Варвары устремились в атаку, тесня афинян назад.

Тем временем на поле под Рыночным холмом, там, где сейчас высится храм Амазонок, появилась, выкликая имя Антиопы, Элевтера. О провалившейся затее Тесея ни она, ни её сподвижницы не знали, однако приведённые ею отряды вынудили наших бойцов к беспорядочному отступлению. Доставшиеся нам столь страшной ценой рынок и Некрополь снова оказались в руках врага.

Обстановка на тот момент сложилась следующая. К югу и востоку от Акрополя торжествовали амазонки и скифы. Тесей отступал под напором амазонок Ипполиты из племени Ликастея, которые действовали при поддержке Боргеса и скифов Железных гор. К северу, где под Рыночным холмом и холмом Нимф простирались Некрополь и рыночная площадь, амазонки, фракийцы и кавказцы сражались с афинянами под началом Ликоса и Менесфея, Пирифоя и Стиха по прозвищу Бык.

Там же находилась Антиопа.

И туда явилась Элевтера.

Они изготовились к поединку на отроге Рыночного холма, причём каждая старалась занять начальную позицию выше по склону, чем её соперница.

Антиопа к тому времени уже получила два десятка ранений, между её рёбер застрял железный наконечник стрелы, и ей, при всём желании скрыть свою слабость, при маневрировании на склоне приходилось щадить свой правый бок. Это не укрылось от Элевтеры. Чтобы вынудить соперницу метать копьё из неудобного для неё положения, она заняла левую часть поля. Антиопа, однако, убрала копьё в чехол и взялась за лук.

Вокруг кипел бой, но теперь все находившиеся поблизости опустили оружие и замерли. Война делает людей суеверными, и многие были склонны считать исход этого поединка небесным знамением. Кому боги даруют победу в схватке, тот выиграет и всё сражение.

Элевтера, не мешкая, помчалась вверх по склону навстречу сопернице и, сблизившись, привстала на привязанных к подпруге петлях, чтобы с помощью копьеметалки отправить в цель смертоносное копьё. В тот же миг Антиопа спустила тетиву. Стрела и копьё устремились в полёт одновременно.

Ударив в щит, обтянутый тремя слоями медвежьей кожи, скреплённой сухожилиями, прочный, как черепаховый панцирь, стрела пробила его, пронзила предплечье Элевтеры и ткнулась в железный нагрудник прямо под сердцем, где и застряла. Бросок Элевтеры был произведён почти в упор, однако порыв ветра отклонил древко от цели.